равоверных маэстру и в голову не пришло бы экспериментировать с колдовством. В отличие от Аскерона, где проживали люди самых разных религиозных взглядов, да и нелюди были не такими уж редкими гостями…
Стоит сказать: Рем убедился — церковь не потеряла своих позиций в княжествах Юго-Востока. Храмовники-зилоты, капелланы и миссионеры юго-восточных экзархатов делали своё дело — проповедовали, учили, лечили, искореняли скверну везде, где только могли её найти, в основном на восточном берегу Рубона, на границах со степями. Однако, как и везде, настоящих ортодоксальных священников здесь было традиционно мало, да и отношения с князьями у них складывались не очень конструктивно. Нет, на открытый конфликт с церковью никто из великих семей не пошёл бы, но… Принципиальные люди — это очень неудобные подданные. А ортодоксальное священство всегда отличалось пассионарностью, крайним консерватизмом и непримиримостью в вопросах веры.
И вот этих неудобных подданных князья решили с собой в поход не брать. Предпочли обойтись без фанатиков-зилотов, без реморализации, которая так мешает на войне набивать карманы и действовать максимально эффективно. Триумвират счёл, что справится без хорошо известных, набивших оскомину, никому не нужных советов святош. Проживая и властвуя в тепличных условиях, созданных во многом именно благодаря усилиям ортодоксальной церкви, князья воспринимали положение дел на Юго-Востоке как нечто само собой разумеющееся!
И даже столкновение с реальностью в Кесарии, когда у тамошней временной резиденции Аркана — Бурдока — каждый день появлялись чудовищные трофеи, не смогло переломить инертность мышления Фрагонаров, Бергандалей и Корнелиев. Они просто выкинули это из головы. «Какие горгульи? Какие срящи? У нас здесь тысячи тяжёлых калёных алебард, сотни полуторных обоюдоострых мечей, мы убьём множество оптиматов, как убивали сто лет до этого, и они уйдут прочь, как всегда делали это раньше!» — так думал каждый в ортодоксальном войске. Прекрасно обученные, снаряженные и вооружённые, состоящие из профессиональных воинов дружины владетелей Юго-Востока всегда справлялись со своей задачей. Здесь не верили, что найдётся на свете сила, способная победить двенадцать тысяч лучших бойцов Деграса, восемь тысяч — Альбакастры и семь тысяч — Сихема, которые опираются на подготовленную линию обороны. Сто лет это было незыблемым фактом: играя от обороны, ортодоксы всегда бьют оптиматов. Бьют кого угодно!
Расплата за недальновидность оказалась жестокой. Продавшиеся Синедриону маги заморозили болотистый грунт широкой полосой и завели в тыл ортодоксальной армии крупный отряд рыцарской конницы, а укрепления были размётаны локальным землетрясением, после чего на штурм кинулась наёмная пехота и спешенные рыцари. Воспользовавшись замешательством, выращенные эльфийскими колдунами за лето туринн-таурские корабли подошли к понтонному мосту, в стрелковом бою потеснили арбалетчиков и высадили десант на берегу. А дальше — дальше началось многочасовое, многодневное отступление ортодоксов, которые были вынуждены постоянно держать круговую оборону, нести на себе своих раненых товарищей и припасы и сражаться с гораздо более многочисленным противником. Дорога домой стала для княжеских дружинников дорогой смерти… Их мужество и стойкость были достойны легенд, но не спасли от стрел эльфов, атак рыцарской конницы и козней магов.
Аркан всё время думал — мог ли он помочь войску единоверцев? Будь здесь весь Аскерон в силах тяжких, как полгода назад у замка Шарант-на-Сафате — пожалуй что и да. Разгромить Краузе объединёнными силами казалось делом возможным. Невозможным было другое: перебросить сюда тридцать или сорок тысяч солдат, наладить снабжение и, главное — установить отношения с местными, доказать трём очень могущественным, очень умным и очень гордым людям, что их представления о реальности яйца выеденного не стоят, внушить им необходимость действовать в соответствии с тактикой Ордена зверобоев… Объяснить, что молитва по нынешним временам никак не меньшее оружие, чем сталь и огонь! И, конечно, нельзя быть уверенным, что после того, как решающая битва с узурпатором состоится, Аскерон уцелеет. Совершеннейшей глупостью стало бы уповать на то, что Антуан дю Массакр не воспользуется моментом и не ударит по Деспотии, когда лучшие воины уйдут сражаться за Юго-Восток!
Поэтому Буревестник, хотя и чувствовал свою ответственность за происходящее — в глобальном смысле, но на практике понимал: лично он в этих конкретных обстоятельствах действовал максимально рационально. Может быть, не красиво, не героически, неэтично, но когда Арканов волновали такие мелочи? Арканы всегда считали, что дело должно быть сделано — во славу Господа, на пользу людям и к вящему могуществу великой семьи Арканов.
Именно поэтому Рем не собирался входить в Первую Гавань сразу, хотя белые башни древнего города, высокие зубчатые стены, блеск церковных куполов и будоражащее душу ощущение близости к разгадке тайны Мамерка Пустельги и не давали ему покоя. Но время пока не настало…
Пока же экспедиционный корпус стоял на берегу Рубона Великого, выстроив настоящий лагерь легиона — с Форум Игнис, Виа Преториа и прочими атрибутами имперского порядка. Зверобои и орра-командиры южных кавалерийских и пехотных сотен изучали диспозицию будущего сражения по многократно размноженным картам и схемам городских улиц Первой Гавани, гонцы мчались во все ближайшие монастыри и скиты, неся с собой послания от аскеронского экзарха и аскеронского герцога. Аркан хорошо усвоил: когда имеешь дело с тёмными силами, нечего и думать справиться с ними самостоятельно. Никакой стали и алхимии не хватит для того, чтобы препятствовать кровавой волшбе или демоническим отродьям. Есть только одна сила, способная помочь в этом противостоянии…
Именно поэтому он сам, лично, встречал каждый из небольших церковных отрядов, что прибывали в разрастающийся лагерь ортодоксов. Три, десять или сорок человек в простых серых сутанах — ему было неважно. Братья-зилоты, военные капелланы, пламенные миссионеры-лекари — каждому из священников-ортодоксов, откликнувшихся на призыв, находилась палатка, место за столом и пара слов благодарности — от самого герцога. Даже из Первой Гавани пришёл кое-кто из духовенства, чтобы выяснить намерения странного аскеронца. Услышав ответы на животрепещущие вопросы, умудрённые опытом служители церкви старой имперской столицы уходили встревоженные и вместе с тем полные надежды. Аскеронские ортодоксы пришли сюда, чтобы защитить столицу, и привели с собой большое наёмное войско из южан! Подумать только, такая помощь — в такие сложные времена! Экзарх Деграса даже передал Буревестнику послание, в котором звал того в гости в монастырь Всех Прежних Святых, и Рем обещал явиться… Но не сразу. Горожане должны были дозреть.
Три дня стоял лагерь в виду города. Три дня войска Аркана приводили в порядок снаряжение и оружие, закупали свежий провиант у местных и ждали. Ждали, пока священники не донесут до своей паствы неизбежное, на границе неба и Зелёного моря не покажутся паруса, а с севера не начнут прибывать бегущие от войны люди.
Разведка докладывала: войска узурпатора двигаются широким фронтом. Города и посёлки они пытались взять штурмом, с ходу, с помощью магии и стремительного наскока. Если это не удавалось — оставляли сильный заслон и шли дальше. Смерти и пожары следовали рука об руку с армией оптиматов, Белые братья — эти стервятники Синедриона — развернулись вовсю, уничтожая ортодоксальные святыни, преследуя и убивая священство и всех, кто открыто исповедовал исконную веру. Население подвергалось грабежам и насилию, все, кто не успел бежать, жестоко страдали. Рыцари и солдаты армии оптиматов не щадили местных: им нужны были свободные плодородные земли, а не еретики-ортодоксы на этой земле…
По Рубону медленно двигались корабли эльфов — остроухие туринн-таурские водители слишком хорошо помнили кровавую баню у Шаранта, чтобы рисковать снова. Каждый из них знал — Аркан здесь, неподалёку, и готовится вступить в бой.
— Ты знал! Ты знал! — Диоклетиан Гонзак вбежал в палатку Аркана, забыв про хромоту и пребывая в явном неистовстве. — Ты устроил это! О Господи, этот вчерашний мальчишка… Может быть, ты и вправду Антихрист? Буревестником кличут тебя, а я назову Посеявшим Ветер! Это ты устроил! Они идут к Первой Гавани, потому что ты предложил им лучшую приманку — себя самого! Ты всё знал — и про головы на пиках, и про стотысячное войско, и про магию… Воистину, Арканы — проклятая семья! Отдать целый край своих единоверцев на растерзание, чтобы…
— Что? — поднял бровь Аркан, как будто даже не удивившись явлению старого знакомца. — Вы пришли стыдить меня, маэстру Фрагонар? Вы? О-о-о, да у вас истерика! Это совсем недостойно старого шпиона и мастера многоходовой интриги. Что, не помните? Не помните тот вечер в таверне и ваш взгляд… О, этот взгляд — как будто я корова, которую ведут на бойню. Вы и ваши дорогие триумвиры посчитали Аскерон подходящим отвлекающим фактором, верно?
Гонзак-Гонорий остановился посреди палатки и дышал тяжело, смотрел в пол потупившись. Его одежда была измята и испачкана, на лице запеклась кровь. Он явно преодолел большое расстояние верхом и находился не в лучшей форме.
— … Мол, втянем Арканов в войну, они точно смогут попортить кровь оптиматам… Здесь, на Юго-Востоке, и подумать не могли, что мы победим. Вы ведь забыли, кто такие настоящие ортодоксы и чем они отличаются от всех остальных! — продолжал Аркан. — Так что разница между мной и вами только в том, что у меня всё получилось. Крылатый поход во главе с Краузе идёт на Первую Гавань, а не на Аскерон. И знаете что? Есть ещё один существенный нюанс: я здесь, под стенами вашего родного города, с большой армией и планом сражения. Здесь развеваются чёрные знамёна Арканов, и я готов умереть, сражаясь с нашим общим врагом. Напомните мне, маэстру Фрагонар — когда мы сражались с рыцарями Запада в Аскеронском герцогстве, сколько солдат прислал нам на помощь Юго-Восток? Где в это время развевались белые, зелёные и алые знамёна великих ортодоксальных семей?