— Довольно! — прохрипел Диоклетиан Фрагонар. — Довольно… Можете считать — вы победили в морализаторстве. Вы переиграли нас всех. Теперь, если вы сможете защитить мой народ — я готов буду признать вас своим сеньором, Деспотом или Императором — на ваш выбор.
— Да? — удивился Рем. — А вы думаете, что мне нужны такие подданные? Я ведь вижу вас насквозь: если бы Краузе вторгся не напрямую в Деграс, а потратил наступательный порыв, скажем, в Альбакастре…
— Хватит! Хватит, ваше высочество… — Гонзак помотал головой. — Я уже понял — вы выбрали Первую Гавань местом для битвы и считаете, что у вас есть шансы на победу. Увы, на данный момент — я единственный из Фрагонаров на территории Деграса, кто дееспособен, обладает авторитетом и правом отдавать приказы. Говорите, что нужно делать для того, чтобы сохранить как можно больше жизней…
— Для начала — объявить сбор ополчения и раскрыть арсеналы, — кивнул Аркан. — Я поверить не могу, что этого до сих пор не сделано! У вас целая армия чужаков под столицей и ещё одна — на подходе, а в набат до сих пор не ударили!
Диоклетиан Гонорий Фрагонар только зубами скрипнул, но ничего не сказал. Буревестник продолжил:
— И начните эвакуацию женщин, детей и стариков в Сихем, на другую сторону Рубона. Эльфийские галеры не сунутся в устье реки, я вам гарантирую. — Уверенный тон аскеронского герцога имел под собой основания: эскадра Флоя, вооружённая кхазадскими аркбаллистами, вот-вот должна была прибыть к Первой Гавани. — А после — убедите городской совет, или кто там сейчас принимает решения, признать меня комендантом города и руководителем обороны Первой Гавани. А ещё — дать допуск во все постройки, внутренние помещения и подвалы внутри периметра стен.
— Но это… — Гонзак замахал руками.
— Вы ведь сами говорили — я знал, я всё это устроил… — отмахнулся Буревестник. — Так не мешайте мне делать то, что я знаю! Подумайте сами: какова вероятность, что после сражения я и мои люди останемся здесь и захватим власть? Стал бы я ради этого нанимать орра вместо того, чтобы привести десять тысяч змеёнышей Децима и тяжёлую конницу дю Грифона? Мне не нужен Юго-Восток — такой, каков он сейчас… Мне нужно победить Краузе и посрамить Синедрион, чтобы обезопасить Аскерон. Вот этим я и займусь!
Седой, смертельно уставший и как будто на двадцать лет постаревший с их последней встречи Диоклетиан Гонзак обречённо кивнул и зашагал прочь из шатра.
— Скажите, что с князьями? — крикнул вдогонку Рем. — Вам известна их судьба?
— Нас разлучило в гуще боя, — ответил старый Фрагонар. — Я не нашёл ни своего господина, ни Бергандаля, ни Корнелия после того, как меня вместе с отрядом лёгкой кавалерии оттеснили от пехотного каре. Они или в плену, или убиты, и какая участь для князей более предпочтительна? Я видел головы на пиках, но не могу сказать, были ли там их высочества…
Внезапно Аркан почувствовал что-то вроде жалости к этому человеку, догнал Гонзака и сунул ему в руки фляжку с териаком:
— Это вас взбодрит. Только пейте не более трёх глотков и обязательно выспитесь потом — не меньше восьми часов. И ступайте, ступайте! Впереди много работы!
В конце концов, старый Диоклетиан Гонорий Фрагонар очевидно являлся патриотом своей семьи и своей родины — точно так же, как и Рем Тиберий Аркан — своей. Оба они пытались защитить свои дома, своих близких и всё, что им дорого. Проблема Гонзака, Фрагонаров, Корнелиев, Бергандалей и всех остальных власть имущих в ортодоксальных Юго-Восточных землях заключалась в одном простом и вместе с тем сложном нюансе: в безумные времена они пытались оставаться здравомыслящими и рациональными.
Арканов же в здравомыслии во все времена заподозрить мог только самый настоящий безумец.
XXIII ЗАГАДКА МАМЕРКА ПУСТЕЛЬГИ
— Проклятье, — сказал Буревестник, глядя на дом для душевнобольных, на фасаде которого едва просматривалась старинная фреска с танцующими шутами. — Ненавижу Арканов. Ну и гад этот Мамерк Пустельга, чтоб ему на том свете икалось! Я тут голову ломаю, сутки мотаюсь по Первой Гавани, а оно, значит, вот как!
Три признака из зелёной папочки Мамерка Аркана совпали более чем полностью: план здания, пляшущие человечки и «спасите наши души» — всё это оказалось соблюдено буквально! Оставался только рецепт пилава и таинственное «у льва под хвостом». Но для того чтобы докопаться до истины, нужно было пройти в дурдом и всё там хорошенько обыскать, а на это не хватало времени! Военный совет по обороне Первой Гавани собирался в монастыре Всех Прежних Святых, ибо нигде больше Аркан размещаться не соглашался по очень простой причине: никому, кроме церкви, он не доверял. То есть не то чтобы он полностью верил клирикам Деграсского экзархата, но, по крайней мере, мог быть уверенным — отравление или нападение посреди ночи в монастыре ему не грозят.
Цыкнув зубом от досады, Аркан развернул Негодяя на месте, заставив того часто перебирать подкованными копытами, и направил прочь по стремительно пустеющей улице. Сориентироваться в Первой Гавани оказалось легко: город был имперский и в стародавние времена строился по радиально-кольцевой схеме, да и Священный Огонь на главной башне монастыря горел в сумерках нестерпимо ярко — не заблудишься!
Нельзя сказать, что с экзархом Деграса у герцога Аскеронского сразу же возникло полное взаимопонимание, о нет! Однако цели у них были общие и весьма очевидные… Поэтому проницательный худой старец в белоснежной сутане и порывистый молодой воитель в чёрном плаще с багряным подбоем собирались выступить на военном совете единым фронтом.
Рысью Негодяй со своим седоком продвигался по Первой Гавани. Аркан с удовлетворением отмечал: множество домов уже стояли пустыми, в других — звучали громкие и взволнованные голоса, оттуда выносили вещи и грузили на возы, фургоны и тележки. Люди покидали город, и это было хорошо — во время осады случайных жертв не избежать! Рем прекрасно понимал: многие из них лишатся своего жилья, останутся без крыши над головой в том случае, если план Буревестника будет воплощён в жизнь. Но это станет меньшим и необходимым злом, потому что иначе… Иначе деграсцы потеряют не только свои дома, но и родину, и, скорее всего, жизнь.
Рядом с арсеналом Аркан придержал коня, присматриваясь к происходящему на главной площади и качая головой от удивления:
— Тр-р-р! Негодяй, взгляни — это что же, им и копья раздают? У ортодоксов нет алебард и копий? Да и очередь за оружием жидковата…
Городские стражники в красных мундирах Фрагонаров у ворот оружейного хранилища вручали горожанам и поселянам копья, шлемы и дополнительное оружие — кинжалы, палицы, чеканы или боевые топоры. И вооружения в арсенале хранилось явно больше, чем собралось желающих его получить. Да, мужчины небольшими группами время от времени подходили к главной площади Первой Гавани, но их, по меркам Аркана, было катастрофически мало. В старой имперской столице по последней переписи трёхгодичной давности проживало около трёхсот тысяч человек, и руководствуясь здравым смыслом — половину из них можно было причислить к мужскому полу. Даже если исключить детей, стариков, больных и немощных, оставалось, по самым скромным оценкам, около семидесяти тысяч взрослых ортодоксов! Потенциально — огромное ополчение!
Ополчение, которого не существовало в реальности. Если бы у Аркана под рукой имелось семьдесят тысяч аскеронцев — он бы стоял на стене и плевал в сторону наступающих оптиматов, полностью уверенный в несокрушимости обороняемых позиций. Но деграсцы, хотя и являлись ортодоксами, аскеронцами не были. Огромному большинству местных лучшим выходом из ситуации виделось бегство — и они бежали.
Там и тут по городу ходили и проезжали на лошадях патрули из южан, все — с чёрными аркановскими повязками на рукавах. Они следили за порядком, пресекали мародёрство, помогали добраться до речных причалов беженцам-горожанам. При этом орра восхищались красотой Первой Гавани, обсуждали меж собой архитектуру и удобное расположение городских улиц, разглядывали величественные соборы и огромные административные здания, оживлённо жестикулировали, перекусывали на ходу… Изучали город — будущее место для битвы, выполняя приказ своего военачальника! Завидев Аркана, они приветствовали его и спрашивали:
— Орра, когда уже начнётся? Когда мы будем убивать оптиматов? — В отличие от деграсцев, южане всегда были воинственным народом.
— Врагов хватит на всех! — откликался Рем и продолжал путь.
У входа в монастырь его уже ждали: Скавр Цирюльник мерил шагами расстояние между открытыми створками ворот. Завидев своего герцога, он отсалютовал Аркану кулаком и тут же заторопился:
— Пойдёмте, пойдёмте! Диоклетиан Фрагонар и этот местный начальник стражи — Фарлаф — сцепились с нашими южанами!
Подбежали послушники, выполнявшие роль конюхов, и увели храпящего и косящего дурным глазом Негодяя. Слегка отряхнувшись от дорожной пыли, Рем принял из рук Скавра серебряный обруч, накинул чёрно-красный плащ и спросил:
— «Сцепились»? Что — дерутся?
— Не дерутся, но орут друг на друга страшно, — пояснил бывший тарвальский цирюльник. — Наш Патрик и его братец Коннор вместе с этими сумасшедшими Конноли настаивают на необходимости начать кавалерийские рейды в тыл неприятеля, нарушить снабжение оккупационных войск, измотать на подходе. А местные — местные предлагают сражаться на стенах и носа за них не совать. Пойдёмте, ваше высочество, без вас военный совет превратится в бардак…
Рем шагал следом за Скавром по беломраморным лестницам, галереям и переходам, пока не оказался в трапезной монастыря. Обычно монахи принимали здесь пищу, но сейчас это обширное помещение превратилось в главный штаб. На стенах висели карты города и окрестностей, на сдвинутых вместе столах лежали кипы бумаг с донесениями, от количества вооружённых мужчин здесь рябило в глазах. С удивлением Аркан заметил нескольких воинов в зелёных и белых мундирах: оказывается, сихемцы и люди из Альбакастры всё-таки пришли на помощь соседям! Конечно, число поддан