Он прижал руку ко лбу.
– Наверное, у меня самого с головой что-то творится. Знаешь, это все проклятая лихорадка, приступы накатывают так внезапно. Конечно, я могу и один покататься. Но может, все же составишь мне компанию?
Равена изумленно посмотрела на него. Сама мысль, что ее муж, полковник Роджер О’Нил, способен очертя голову вскочить на лошадь посреди ночи, казалась ей дикой.
– Да нет… вряд ли…
– Перестань, не будь занудой.
Равена задрожала всем телом; то же самое творилось с ней в Париже, когда она спряталась от ливня под деревом в Булонском лесу и именно в это дерево ударила молния.
Перестань, не будь занудой.
Слова, сказанные призраком. Она слышала их, когда отправилась с Брайеном на Лох-Дерг. Она отказывалась. А он настаивал: Перестань, не будь занудой.
– Что-нибудь не так, дорогая? – спросил он. – Почему ты так странно на меня смотришь?
Равена медленно покачала головой. Мысли смешались. Она ощущала себя куклой, которую дергает за ниточки какая-то таинственная потусторонняя сила.
– Ладно, поехали. – Голос неживой, и глаза тоже неживые, как у куклы.
И знакомое ощущение, когда внутри все словно переворачивается. Трепещет. Тревога. Острое предвкушение чего-то. Чувство, будто вот-вот произойдет нечто необычайно важное. Будто она приближается к очередной вехе на жизненном пути от рождения к бесконечности. Такое же чувство Равена испытала в тот день много лет назад.
Перестань, не будь занудой.
Она обеими руками сдавила виски. Проехав по длинной дуге подъездной дорожки, экипаж остановился у ступеней белоснежной лестницы, ведущей к «Равене».
– Я вам еще нужен, сэр? – спросил кучер-негр.
– Да, Дэвис. Мы с миссис О’Нил решили покататься немного. Сейчас переоденемся и едем. Так что оседлай Черную Молнию и Джинджера.
– Слушаю, сэр. – Дэвис посмотрел им вслед, бормоча себе под нос: – С ума сошли, не иначе. Черт бы вас побрал.
После того как Макклауд ушел на фронт, практически все заботы о герцогской конюшне легли на плечи кучера. Он распряг лошадей, отвел их в конюшню и подошел к деннику Черной Молнии.
– Наверное, тебе это не понравится, сынок, но что поделаешь, со сном придется проститься.
Когда Равена с Брайеном появились в конюшне, Дэвис уже затягивал подпругу. На Равене была свободная легкая блуза и темные бархатные брюки от личного кутюрье Жорж Санд. При виде Равены в таком костюме у Брайена взлетели брови. До чего же это на нее похоже – презрение к любым условностям, в данном случае – к привычному одеянию наездницы. Ему вспомнилось, как Равена в юности похищала брюки у брата, когда ей хотелось покататься. Вспомнил и панталоны, что были на ней в тот день на озере.
О Господи, как же ты красива!
Брайен с трудом подавил желание заключить ее в объятия.
– Тронулись.
Равену, в свою очередь, немало удивил наряд спутника. На ее памяти Роджер садился на лошадь либо в военном мундире, либо в безупречно подогнанном костюме для верховой езды и сапогах.
– Что это с тобой сегодня, Роджер?
Он небрежно махнул рукой:
– Надо же хоть когда-то изменять привычкам. К тому же сейчас уже поздно, вряд ли кто нас увидит.
Объяснение показалось Равене убедительным, и все же что-то ее настораживало. Что происходит с этим степенным, положительным, неизменно верным условностям человеком, которого она знает уже семнадцать лет? Этого человека не увидишь в потертой рабочей рубахе и мятых брюках даже посреди ночи.
Брайен вскочил на Черную Молнию, а Дэвис помог Равене сесть на Джинджера. Этот чалый напоминал ей любимого Апача. А увидев Роджера в седле крупного черного аравийца, она так и вздрогнула. Разве что звезды посреди лба нет, а так – вылитый Рыжий Брайена.
По ногам и рукам Равены побежали мурашки. Фантастика. Чудеса какие-то. Как-то раз они с Брайеном заговорили о реинкарнации. Он сказал, что хотел бы вернуться в этот мир в виде скакуна прекрасной дамы.
Хочу, чтобы она целыми днями на мне ездила.
– Дрожишь? – спросил он, когда они выехали на выгон, ведущий через лес на север, к обширному лугу.
– Кто-то ходит у моей могилы.
Он пристально посмотрел на нее:
– Давненько такого не слышал.
– Твой брат Брайен любил так говорить.
– Да, припоминаю.
– Ну и что смешного? – резко спросила Равена, услышав, как он негромко рассмеялся.
– Мы смешные. Ты и я. Да и весь род человеческий. Разве эта идиотская война – недостаточное доказательство?
Равена смотрела на него с нарастающим изумлением. Роджер О’Нил таких слов никогда бы себе не позволил. Мыслимо ли, что к ней тянется призрак Брайена О’Нила во плоти своего брата? Голова у нее пошла кругом.
Ну ты даешь, девчонка!
Такое уж наследие. Гэльский характер. Призраки, домовые, черти, Маленький народ.
За хлопковым полем расстилался огромный зеленый луг.
– Угонишься за мной? – подзадорил ее он.
Куда больше, чем скакать наперегонки, Равене хотелось освободиться от его присутствия. Ей стало страшно. Она хлестнула коня, и Джинджер рванулся вперед. Где-то позади прозвучал смех. Он догонял ее.
– Вперед, Молния, вперед!
– Живее, Джинджер! А ну-ка наддай!
Когда-то это уже было. В другое время. В другом месте. Равена вспоминала тот прекрасный день, когда Брайен сделал ее женщиной. Так отчего же она так боится? А оттого, что человек, наступающий ей на пятки, – это не ее муж Роджер. Это фантом, это призрак!
Равена оглянулась и увидела, что мощный аравиец уже совсем рядом. Вот он поравнялся с ней, прижался вплотную, так что нога всадника касалась ее ноги.
Равена вскрикнула и замахнулась на него хлыстом. Он перехватил ее руку, обнажив в улыбке зубы, которые при свете луны казались белыми, как мрамор.
– Оставь меня! Ну прошу же, оставь!
Внезапно он перегнулся через седло, и она почувствовала на талии сильную руку. В эти игры он играл со своими солдатами, когда служил под началом Кастера. В следующий момент Равена поняла, что ее стягивают с лошади и перебрасывают через шею аравийца.
Ее охватил настоящий ужас, она ощутила ужасную слабость. Не то чтобы Равена окончательно лишилась чувств. Она отдавала себе отчет в том, что происходит, но оказать сопротивление не могла. Брайен натянул поводья и соскочил с лошади. Ласково взял ее на руки, донес до небольшого, густо поросшего травой бугорка и опустил на землю. Став рядом с ней на колени, он принялся расстегивать блузу – сверху вниз. Один за другим он отбрасывал в сторону предметы туалета, а она лежала словно изваяние и лишь молча смотрела, как он сам начал раздеваться.
Наконец Равена обрела дар речи и сознание.
– Мы не можем. Мы не должны…
– А почему, собственно? – рассмеялся он. – По-моему, и в первый раз было так же, помнишь?
Она кивнула.
– Как я могу забыть… – Равена поперхнулась и, наконец, выговорила: – Ты – призрак Брайена, каким-то образом воплотившийся в Роджере.
– Ходячий мертвец. – Голос прозвучал глухо и торжественно, как из могилы.
Почувствовав, как он все теснее прижимается к ней, Равена вздрогнула и что-то пробормотала.
Он взял ее ладонь и приложил к своей напрягшейся плоти. Она рефлекторно сжала пальцы.
– И это тоже фантом, девчушка?
– О-о-о, – простонала Равена, и страх сменился желанием, таким острым, что оно ощущалось каждой клеточкой тела, с головы до пят.
Она отдалась ему со всей страстью. Жадно. Руки ее сплелись у него на шее. Пятки яростно уперлись в его твердые ягодицы. Она хотела его целиком.
Когда все осталось позади, они по-прежнему лежали рядом, не размыкая объятий, все еще поглощенные пережитым экстазом. Равена заговорила первой:
– Если бы только было можно заключить восторг любви во флакон, как духи. И когда захочется понюхать розы, или фиалки, или магнолии – достаточно всего лишь вынуть пробку.
– Хорошая мысль. Растворимый секс! – рассмеялся Брайен.
– Этого еще не хватало! – Равена приподнялась. – Роджер скорее откусил бы язык, чем позволил себе такое словечко в присутствии дамы.
– Роджер – лошадиная задница. – Он оглянулся на лошадок, мирно жующих траву, и мрачно добавил: – Следует принести извинения этим чудесным животным.
– Ну и как тебе это удалось, Брайен?
– Удалось что?
– Завладеть телом Роджера?
– О Господи Боже мой! – Брайен так и зашелся в хохоте, даже бока заболели. – Неужели ты веришь в этот бред? Нет, в тебе точно есть что-то неисправимо ирландское. – Он сжал ее плечи и легонько встряхнул. – Равена, это же я. Брайен. Не Роджер. Брайен, малышка. Повтори.
– Брайен… – прошептала она и завороженно прижала руку к его щеке. – Если ты Брайен… Нет, этого не может быть. Брайен убит. Был найден его труп.
– Было найдено до неузнаваемости обгоревшее тело. Пришлось на это пойти. Ты ведь знаешь, что мне грозило за участие в подпольном движении сопротивления. Меня бы посадили в тюрьму, а может, и хуже, и я бы навсегда опорочил отца. А так имя О’Нилов осталось чистым. Прости, что подверг тебя такому испытанию, но, поверь, иначе было нельзя.
Равена обескураженно покачала головой:
– Где же в таком случае Роджер?
– Придется начать с начала, с того самого дня, когда я поднялся на борт судна в Белфасте. – А закончил Брайен рассказом о том, как Джесси Фарнсворт подсыпала Роджеру снотворного, а он, Брайен, пустился в свою великую авантюру.
– Но я знал, что вечно тебя дурачить мне не удастся, дорогая.
– По-моему, тебе вообще не удалось меня одурачить. Во всяком случае, не до конца. Я с самого начала видела, что ты не тот Роджер, которого я знала. Что-то в тебе все время удивляло меня. И пугало. Как нынче ночью.
Он засмеялся и шлепнул ее по голому заду.
– Ну да, тебе казалось, что ты занимаешься любовью с призраком. Это кого хочешь с ума сведет. – Брайен поднялся. – Ладно, надо хоть что-нибудь на себя накинуть, пока не околели от холода. То есть пока ты не околела. Призраку, ясное дело, холодно быть не может. К тому же я и без того мертвец.