Ветер с ревом обрушился на Боуду, когда Кеслер открыл дверь вертолета. Ружье выстрелило, мужчина упал.
Не совсем впустую потраченная ночь.
В изоляторе временного содержания мужчина предстал перед Боудой и ее командой, охранникам Бора оставалось только наблюдать за происходящим со стороны.
– То, что мы тебя поймали на месте преступления, мне недостаточно, – резко начала Боуда. – Мне нужны имена.
– Я не знаю никаких имен, – ответил мужчина.
Рука Боуды взметнулась, его руки были скованы за спиной наручниками, защититься от удара он не мог.
– А ты подумай, – прошипела Боуда. – Кто пользуется популярностью? Кто недоволен? Кто спорит?
– В Боре отбывают дни двадцать тысяч человек. Откуда мне знать про них что-то?
Боуда кивнула, и Кеслер ударил мужчину прикладом винтовки в живот. Тот вскрикнул и сложился пополам.
– То, что ты сделал, – продолжала Боуда, – малая часть большого плана. Так кто дал тебе задание поджечь сараи? А потом я выясню, кто ему дал задание. И так я буду находить каждого, кто за этим стоит, пока не распутаю весь клубок. Повторяю, мне нужны имена.
Боуда работала всю ночь и следующий день. К тому моменту, когда она решила сделать перерыв на короткий сон, у нее был список из семи имен и место запланированной на ближайшую ночь диверсии.
Озимые посадки ячменя в секторе «Е», Восточный Бор: ячмень почти вызрел, стоит высотой в рост человека. Но вместо сбора хорошего урожая поля превратят в море огня и удушающего дыма.
В темноте горящие колосья излучали зловещий свет. Боуда ясно видела, как огонь, клубясь, быстро распространяется, двигаясь стеной. Сразу за этой стеной – полоса светящихся головешек. А еще дальше – только мертвая, выжженная до черноты земля.
Огонь распространялся очень быстро, пожирая огромные площади. Каналы – это не только оросительная система, но и противопожарные полосы. В их пределах огонь уничтожит все, одна надежда – искры не преодолеют водную преграду, и пожар не перекинется на другие поля.
Допустить такое разорение – это значит гарантировать победу подстрекателям, даже несмотря на то, что было принято обдуманное решение позволить им совершить этот поджог, чтобы поймать зачинщиков.
Охранники займутся поимкой преступников, а Боуда, возможно, выступит в роли пожарного.
В конце концов, она – Равная. У нее не получилось сканировать мозги Файерса. Она не смогла снять приступ у лорда Рикса. А здесь у нее получится?
Ее свекровь Талия Джардин любила рассказывать, как в детстве ее сестра жарким летом замораживала ров Орпен-Моута, чтобы они могли покататься на коньках. И достаточно вспомнить события у острова Горреган – Равные женщины Великобритании общими усилиями вздыбили море и уничтожили флот Наполеона. Большое полотно «Корабли, севшие на мель у острова Горреган» висело в гостиной «Эплдарема», и на витражах в Хайвителе была изображена та же сцена.
Ее пальцы снова судорожно дернулись, как прошлой ночью. Тогда Боуда решила, что это слабость. Сегодня она не склонна была так думать. Внутри нагнеталось нетерпеливое раздражение.
– Подлетите как можно ближе, на десять метров, – потребовала в микрофон Боуда. – Повисите немного.
Вертолет, приблизившись к огню, дернулся, как испуганная лошадь, и завис в воздухе. Для Равного прыгнуть с такой высоты ничего не стоило. Боуда поставила ноги на полоз и сиганула.
Кашляя от черного дыма, она побежала по тлеющим стеблям к ирригационному каналу, который увидела сверху. Упала на колени. Потянулась к кромке воды.
Боуда предполагала, что ей придется вызывать Дар из глубин тела, но ничего подобного, он уже рвался на поверхность покалыванием в кончиках пальцев. Боуда закрыла глаза. Она чувствовала Дар, пульсирующий в каждой клеточке пальцев, и холодную, беспокойную воду.
Боуда отметила момент, когда начался процесс диффузии: Дар втекал в воду по ее команде. Головокружительное ощущение. Она потянулась еще дальше к воде. Почувствовала ответвление оросительного канала, а за ним большую инертную массу воды в магистральном канале.
Инертную, но настороженно выжидающую.
Дар на это способен? Она может это сделать? Невообразимо!
Боуда позвала реку, и та пришла – бурная вода, развернутая против своего течения, подталкиваемая приливной волной от морского берега. Дар шел против течения в море. Боуда ахнула, почувствовав мощную силу, которая втягивала ее в себя, стремясь поглотить и растворить. Боуда сконцентрировала Дар и потянула воду к себе.
И вода ринулась по каналам, выплескиваясь из берегов, вздымаясь огромной волной. Руки Боуды работали в воздухе, как будто формировали и направляли эту волну к горящему полю, она удерживала эту живую массу воды исключительно силой воли.
Боуда резко взмахнула руками, заставляя волну пройти мимо нее и обрушиться на горящие поля. Она слышала, как зашипел огонь, ее обдало паром.
Боуда была насквозь мокрой, руки ее дрожали, но что-то внутри ее ревело и пело. Казалось, сердце бьется в два раза чаще.
Неужели она это сделала?
Что еще она может?
Как же она раньше жила, не пользуясь Даром?
18Люк
– Хэдли, у меня для тебя есть новость. Зайдешь ко мне в десять.
Крован завершил завтрак и встал из-за стола, все тоже встали и не двигались, пока хозяин не вышел из столовой.
– О чем это он? – промурлыкал Джулиан, как только за хозяином закрылась дверь.
– Понятия не имею, – ответил Люк. – Ты же слышал, он сказал «новость».
Действительно, какая новость его ждет? Прощение за убийство Зелстона? Новое расследование событий той ночи? В это Люку мало верилось.
– Ну, у тебя еще море времени, – сказал Джул. – Перебросимся в картишки? В покер?
Джулиан достал из кармана колоду. Он всегда носил карты с собой, чтобы занять свободное время. А его было так много – вереница дней, как удавка, обмотавшихся вокруг шеи Люка.
Может быть, хоть сегодня произойдет какое-то событие.
– Люк, можно тебя на минутку.
Рядом с ними возникла Койра и нежно, но твердо взяла Люка за локоть. Он бросил извиняющийся взгляд на Джулиана и последовал за Койрой на кухню.
Слуги на кухне усердно занимались уборкой. Мывший посуду в раковине уронил большую сковородку, Люк вздрогнул. В голове промелькнула картина: мужчина в смокинге тыкает сигаретой в голую шею женщины. Вилка для разделки мяса вонзается ему в руку. Кричит Койра.
Что с ним? Люк посмотрел на свою руку. Ни раны, ни шрама. Воспоминание? Кошмарное видение, посланное ему Крованом? Как научиться различать?
Койра привела его в маленькую кладовку. Она приподняла юбку и присела, полезла рукой за мешок с картошкой, вытащила книгу и протянула ему:
– Вчера ты у меня ее не просил, значит у тебя снова провал в памяти.
– Что это?
Название на корешке книги говорило, что она повествует о геральдике. Края страниц от старости выцвели.
– Это твой дневник.
Дневник? У него есть дневник, а он об этом ничего не знает?
Как будто почувствовав его сомнение, Койра открыла книгу, и Люк сильно удивился, увидев лист, исписанный его собственным неразборчивым почерком.
Из нацарапанного следовало, что Крован заставляет его все забыть. А дневник – вспомнить. Здесь Люк записывал, как устроена жизнь в замке и что он делает каждый день.
– Почему он хранится у тебя? – смущенно спросил Люк.
– Вначале ты держал его под подушкой, но потом испугался, что Крован найдет и заберет его у тебя. Блейк или Девин тоже может найти его и уничтожить. И… – Койра криво усмехнулась, – ты сказал, что спать на этой книге тебе неудобно, потом целый день шея болит.
Люк взял книгу в руки. Под переплетной крышкой лежал сложенный вдвое вырванный из книги листок. На нем его рукой крупными буквами, словно предвосхищая его будущий скептицизм, было выведено:
Пиши здесь каждый день. Это реально. Верь тому, что написано, а не тому, что помнишь.
– То, что Крован с тобой делает, влияет на твою память, – сказала Койра. – Каждый день ты что-то забываешь, то чуть-чуть, то много. Иногда забытое возвращается, но не всегда. И эта книга – твоя резервная копия, хотя ты и о ней временами забываешь. Почитай свои записи. Мне нужно с уборкой закончить, а потом я вернусь за тобой.
Люк присел на корточки, привалившись спиной к полкам, и начал читать:
Джексон и Ангел пришли спасти меня. Аби с ними. (Как?) Дж. сказал, лорд Рикс (?) заставил меня убить Зелстона. Девин застрелил дока – защищал Крована. Койра и я вынесли дока через Последнюю дверь. Крован потребовал A + A сказать, что это самоубийство.
Исписано было несколько страниц. Короткие заметки, все датированные и все сделанные им за последний месяц. Некоторые из них были достаточно подробными, как его рассуждения об ошейниках, которые они носили. «Игнорировать нет смысла», – написал он печатными буквами над страницами, касавшимися лодки, на которой на остров доставляли продовольствие. Было краткое упоминание, что его обвинили в убийстве канцлера Зелстона, описание того, что произошло на суде, и провозглашение его про́клятым. На одной странице был заголовок «Девин», под ним одно предложение, он его подчеркнул: «Коротко говоря, нехороший человек». Блейку была дана еще более краткая характеристика – «Чудовище».
– Я надеюсь, это не какая-нибудь коварная шутка? – спросил он Койру, когда та вернулась. Голова трещала, пытаясь осознать прочитанное. Сердце ныло, стараясь все это снова забыть. – Думаю, Джулиан мог бы подделать мой почерк. Или здесь есть раздел и о нем, который я пропустил?
– О Джулиане нет, – ответила Койра. – Крован знает, что он твой друг, так что, думаю, он приберегает крупное разоблачение, которое способно причинить сильную боль.
– А есть что разоблачать?
– Мы уже говорили на эту тему. Честно говоря, не знаю.
– Но тебе не нужен такой дневник? – Люк веером раскрыл книгу. – В отличие от меня у тебя он память не стирает?