Дженнер обошел «бентли», чтобы открыть дверцу леди Талии, ее глаза прикрывала вуалетка. Когда Дженнер, поддерживая, положил руку матери на спину и повел ее к Часовне, Аби увидела еще одну золотую вспышку – кольцо с печатью. Их носили только лорды, леди и наследники.
Дженнер больше не был мальчиком, которого игнорировала даже его собственная семья, который работал с ней допоздна в семейном офисе: то искал, кому сдать в аренду семейную недвижимость, то боролся с арендаторами. Аби с грустью вспомнила, как они смеялись, когда переводили деньги с кредитной линии Гавара в винных магазинах на улучшение бытовых условий в коттеджах рабов в Кайнестоне.
Сейчас Дженнер был наследником Семьи основателей. И это то, чего он всегда хотел.
Мать и сын вошли в Часовню, за ними последовали родственники умершей. Все были хорошо одеты, с прямой спиной, показывавшей, как достойно они несут свое горе. Среди них Аби узнала многих из тех, кто присутствовал в Кайнестоне на третьих дебатах. Их появление вызвало ажиотаж среди зрителей, большинство из которых, как догадалась Аби, никогда раньше не видели Равных во плоти.
Количество собравшихся удивляло Аби. Эвтерпа Парва не была публичной фигурой, более того, полжизни провела в коме, и Аби не ожидала такого количества желающих почтить ее память. Но кровавый конец канцлера Зелстона и смерть его невесты от разрыва сердца захватили общественное сознание. Многим захотелось приобщиться к историческим событиям.
Служба начиналась, через динамики она транслировалась на улицу для собравшейся у Часовни толпы. Несколько женщин в толпе плакали. Кто-то махал красными и белыми розами, некоторые бросали цветы к дверям Часовни.
И в этот момент в голове у Аби пазл сложился: она поняла смысл мероприятия.
Возвращение Уиттема Джардина во власть было резким и бесцеремонным – законным с большой натяжкой, только благодаря парламентскому голосованию, скрепленному печатью насилия. И он сразу же отстранил от работы парламентских наблюдателей, представителей простолюдинов. Он захватил Великобританию беспринципно, решительно и всецело.
Теперь же, завоевав страну, он намеревался добиться ее расположения.
И вдруг у нее над ухом раздался голос:
– Какая неожиданность – увидеть тебя здесь.
Аби чуть удар не хватил. Как она могла упустить, что на таких мероприятиях сотрудников службы безопасности особенно много.
Она скосила глаза. Это был не человек в штатском или полицейский. Это было нечто похуже.
– Отменный видок у тебя! – прорычал Собака, трогая рукой коротко остриженные, выкрашенные в темный цвет волосы Аби.
Рука спустилась вниз, слегка царапая ногтями шею. Аби вспомнила, как в питомнике он впился ногтями ей в лодыжку, умоляя о помощи. Вспомнила поводок в его руках, когда он в разрушенном Кайнестоне направился к Гипатии Верней. Собака вонял так, будто несколько дней спал за мусорными баками, хотя внешне выглядел вполне чисто и прилично.
У Аби была масса вопросов: как он сюда попал? зачем? Но она хотела только одного: чтобы он отошел от нее как можно дальше. Она представила, что система безопасности, зафиксировав пару беглых преступников, уже подает сигнал тревоги по всему городу.
– Уходи, – прошипела Аби, молясь про себя, чтобы стоявшие рядом люди перестали бросать в их сторону любопытные взгляды. – Пожалуйста.
– Не беспокойся! – хрипло хохотнул Собака. – У меня тут свои дела.
Он чем-то стукнул Аби по ноге, она глянула вниз. Это была небольшая спортивная сумка.
– Увидимся позже, Абигайл. – Он оскалился и смешался с толпой.
Аби облегченно выдохнула, хотя голова усиленно заработала, гадая, что у Собаки в сумке. В другое время и при других обстоятельствах она бы немедленно сообщила о нем в службу безопасности. Что бы он ни задумал здесь, сделанное им в прошлом было достаточно отвратительно, и его следовало изолировать. Но было бы верхом безумия, подойти сейчас к офицеру безопасности.
Аби сжала в кармане мобильный: сделать анонимный звонок в службу спасения, а потом выбросить сим-карту? Но разве все звонки не записываются? И вдруг программа идентифицирует ее по голосу? Даже если она выбросит телефон, станет известно, что она в Лондоне.
Но она должна каким-то образом поднять тревогу – присутствие здесь Собаки не предвещает ничего хорошего.
– Извините, – обратилась Аби к стоявшей рядом женщине, – могу я воспользоваться вашим телефоном? Мне нужно сделать короткий звонок. Это очень важно, а у меня батарейка села.
Женщина нахмурилась, явно не желая давать Аби свой телефон. И в этот момент двери Часовни открылись, и у женщины появился уважительный предлог: она подняла телефон повыше и начала снимать.
– Прости, дорогая, он мне самой нужен.
Дженнер и леди Талия вышли из Часовни в окружении небольшой группы приглашенных на мероприятие. Вместо того чтобы вернуться к кортежу, группа встала полукругом лицом к толпе в центре огражденного пространства.
Когда Дженнер сделал шаг вперед, у Аби все внутри сжалось. Он выглядел так идеально и был для нее таким далеким.
– Мы с мамой, – начал Дженнер, микрофон на лацкане подхватил и усилил его голос, – от всего сердца благодарим вас за доброту и уважение, которые вы оказали нашей семье, придя сегодня сюда.
«Нашей семье», – с горечью повторила про себя Аби.
– Пожалуйста, знайте, что недавние события стали для нас такими же тяжелыми, как и для вас. Канцлер Зелстон был принципиальным человеком, он прилагал большие усилия, чтобы улучшить жизнь в нашей стране. И хотя его усилий оказалось недостаточно, он не заслуживал страшной участи погибнуть от рук террориста, самопровозгласившего себя защитником прав простолюдинов.
«Он говорит о моем брате, – подумала Аби, эти слова Дженнера ранили ее в самое сердце. – О Люке».
– Затем последовала еще одна трагическая потеря – ушла из жизни моя тетя, она жила ради своей семьи и человека, которого любила. Сердца ваших Равных, как и ваши, разрываются от боли утраты. Но нужно помнить, что есть те, кто стремится разжечь вражду между нами. Слышатся голоса недовольных временной приостановкой работы парламентских наблюдателей. Я, как человек, который после печальной кончины моей тети вхож в парламент, уверяю вас, что ваши Равные всегда пекутся о ваших интересах. И так было всегда. В Кайнестоне я лично забочусь об улучшении условий пребывания нашего обслуживающего персонала, прощаю долги, дабы облегчить их жизнь.
Аби очень хотелось вызвать сотрудников службы безопасности, но не для того, чтобы они изолировали Собаку, а чтобы разогнали толпу и прервали эту речь. Аби не могла ее слушать. Она была уверена, что Дженнер не писал из этого ни слова. Вероятно, его отец или, возможно, Боуда Матраверс. Сквозила ее извращенная логика. Может быть, его мать использовала Дар, чтобы принудить его произнести эту речь.
«Он великолепен, – сказала стоявшая рядом с ней женщина своей подруге. – Жаль, что он того же возраста, что и мой сын. Остается только его усыновить». Женщина игриво рассмеялась, а Аби уткнулась в свой шарф. Неужели они не слышат, что он говорит?
– В ближайшие дни наша семья представит проект реформ, призванных улучшить жизнь в Великобритании для каждого человека. Нашей стране долгое время не хватало сильного руководства. Теперь в лице моего отца – в лице всех нас – у вас появились люди, которые…
И в этот момент над головами собравшихся зрителей появился предмет, похожий на футбольный мяч, невзрачный, неопределенного цвета. Аби наблюдала, как он приземлился с поразительной точностью в нескольких шагах перед Дженнером.
Кто-то в первых рядах закричал, и толпа отпрянула назад, расширяя свободное пространство вокруг Равных.
Предмет не был похож на бомбу, хотя Аби знала, что в современном мире бомба может выглядеть как угодно – почтовая посылка, кастрюля или сумка школьника. Предмет был круглым и какое-то время катился по мощеной улице.
Дженнер спокойно вытянул вперед руки, как он делал, когда успокаивал свою лошадь. Несколько человек пустились бежать. Аби знала, что и ей надо последовать их примеру, в первую очередь потому, что служба безопасности может оцепить район и начать допрашивать каждого задержанного. Но, как и людьми в толпе, ею овладело любопытство. Она хотела знать, что было у Собаки в сумке, а то, что этот предмет бросил Собака, она не сомневалась.
Дженнер подошел к предмету и присел на корточки, на его веснушчатом лице появилась гримаса, будто в нос ему ударил неприятный запах. Должно быть, тот запах Собаки, что не понравился Аби.
Одной рукой Дженнер взял сумку – предметом оказалась хлопчатобумажная сумка, – а другой полез внутрь. Аби видела, как он отпрянул, когда коснулся того, что в ней лежало. То, что он вытащил, произвело шокирующее впечатление.
Отрубленная человеческая голова, каштановые волосы, слипшиеся от крови, глаза вырваны, губы аккуратно отрезаны – голова ухмылялась своей ужасной судьбе. Благодаря микрофону потрясенная толпа услышала шепот Дженнера: «Кузен Рагнар…»
Охрана рванулась вперед и повела Дженнера, леди Талию и остальных Равных к их машинам, а Аби уже пробиралась сквозь толпу, пока не выставили оцепление. Она шла быстро, но старалась своей поспешностью не привлекать внимания. И, только свернув в переулок, пустилась со всех ног к Пикадилли, где легко было затеряться в толпе.
Аби трясло, ноги подкашивались, она опустилась на ступеньки у статуи Эроса. Вокруг мигали неоновые рекламные вывески, и у Аби рябило в глазах, а мысли в голове – одна страшнее другой – путались. Что же случилось в Часовне королевы?
Собака расправился еще с одним представителем Верней. Вершит личную вендетту. Но почему он бросил свой ужасный трофей к ногам Дженнера и его матери? Просто злобная провокация? Или знак того, что отныне семья Джардинов – его кровные враги?
И речь Дженнера. Это беспокоило Аби больше всего. Его речь была похожа на загадку, которую ей нужно разгадать, что в итоге не обещало ничего хорошего.