– Ты только послушай, что ты говоришь! – В глазах у Дины заблестели слезы, но голос звучал твердо. – Люди страдают каждый день. Люди каждый день умирают в результате жестокости нашего режима. И я больше не хочу быть к этому причастна. Больше не могу. Когда новости о том, что происходит здесь, в Риверхеде, разнесутся по всему миру, они услышат не голос Ангела Севера, а голос Дины Матраверс – Равной, члена первой семьи Британии. Я так тебя люблю, Боуда, но я больше не могу молчать.
Когда Бодина упала, потребовалась секунда, чтобы звук убившей ее пули достиг ушей Боуды.
Он раздался хлопком, похожим на разрыв сердца.
24Аби
К полуночи до них дошла новость о смерти Дины, они вначале оцепенели на какое-то время, а потом начались слезы и рыдания. К середине дня снова наступила тишина. Рени спала на диване, Аби накрыла ее одеялом. Девочка наплакалась до изнеможения. Аби вспомнила, как стоически Рени приняла смерть Мейлира: всю дорогу в вертолете, когда они возвращались из Эйлеан-Дхочайса, она сидела молча, без единой слезинки. Тогда они все держали себя в руках, включая Бодину, которая пилотировала вертолет.
Рени боль потери переплавила в активную организацию поджогов в Боре, что увенчалось радостью встречи с дядей Уэсли. Но, как морской прилив, горе снова вернулось и накатило с удвоенной силой, безбрежное, как само море. Мейлир, Дина, брат Микки. Все эти потери обрушились разом на Рени, и она не выдержала.
Аби, несчастная и потерянная, съежилась в углу дивана, одной рукой она рассеянно гладила девочку по спине, в другой сжимала кружку чая. Тело словно оцепенело.
Но голова работала на полных оборотах.
Телевизор был включен, началась программа новостей. Аби убрала звук, но внизу экрана бежала строка.
«Трагедия с заложником», – снова и снова вспыхивали слова.
Сообщалось: ячейка политических террористов предприняла попытку захватить город рабов Риверхед. В качестве заложника они захватили и использовали девушку из Равных, Бодину Матраверс. Она стала легкой жертвой, так как находилась в отчаянии после самоубийства жениха. В прошлом году он оказался вовлеченным в беспорядки простолюдинов в Милмуре, за что был осужден парламентом.
Оставалась открытой возможность добровольного участия Бодины в событиях в Риверхеде, тому причиной могла быть, конечно же, сумбурность ее взглядов и неустойчивое эмоциональное состояние. Этот фрагмент новостей иллюстрировали фотографии папарацци, которые Аби уже видела: Дина для камеры высоко подняла крошечную собачку, Дина с коктейлем в руке смеется. На каждой фотографии она выглядела худенькой и моложе своего возраста. И те, кто с ней никогда не встречался, могли легко представить себе такую девушку: хрупкую, милую и доверчивую. Легковнушаемую и поддающуюся чужому влиянию.
Сердце у Аби сдавило. Да, они с Бодиной были разными. Она никогда не забудет того ужаса, который испытала на краю выступа Хайвителя, куда ее отшвырнул Дар Бодины. Но Дина была красивой, умной и очень смелой. Она отлично сыграла роль веселой тусовщицы, и теперь мир будет помнить ее. Но как все это оскорбительно. Аби закрыла глаза, чтобы не видеть весь этот бессмысленный поток новостей и фотографию Бодины: они с Мейлиром стоят на пристани Хайвителя, у нее в руке свет Дара.
Их обоих больше нет.
В новостях продолжали вещать: Дина стала мишенью террористов, потому что ее сестра, наследница Боуда Матраверс-Джардин, возглавила Управление общественной безопасности. Лидер повстанцев Риверхеда, женщина, называющая себя Ангелом Севера, связалась с офисом. Она бросила вызов Равным, потребовала встретиться с ней поздно вечером на Тайн-бридж. Наследница Боуда, образец мужественности и непреклонности, без промедлений отправилась на север. Архивные кадры хроники: Боуда во время недавнего вступления в должность, исполненная достоинства, в мантии наследницы, так же красива, как и сестра, но во всех других отношениях ее полная противоположность.
Естественно, служба безопасности обеспечивала сопровождение, в их числе были и снайперы. И стрелявший не узнал в лицо женщину, пришедшую на мост со стороны города, захваченного террористами. Он был встревожен ссорой, разгоравшейся между ними, и выстрелил, намереваясь ранить, а не убить. Эксперты установили, что было очень темно и балки моста закрывали прицельную линию.
Бодина Матраверс погибла мгновенно.
По приказу подразделения охраны немедленно перешли мост. В воздух поднялись вертолеты, их мощные поисковые прожекторы осветили город. Появились бронированные джипы. В который раз Аби наблюдала за воспроизведением этих кадров.
Тех, кто стоял с той стороны моста, забрали первыми. И сразу же захлопнулись большие ворота Риверхеда. В отличие от изолированных городов рабов, таких как Милмур, вокруг Риверхеда не было зоны отчуждения. Только высокая бетонная стена с тяжелыми шлагбаумами, установленными на определенном расстоянии друг от друга.
Шлагбаумы не были приспособлены для защиты от направленного взрыва, и несколько из них снесли, подразделения охраны ручьями потекли в город, прожекторы вертолетов освещали им путь. Монтаж кадров, включая кадры с камер на шлемах, делал зрелище захватывающим. Это напомнило Аби видеоигры, в которые играл Люк, их мама особенно не одобряла.
«Отличились костоломы – боевые единицы младшего разряда, состоящие из рабов», – сказал комментатор. Аби знала, почему это было упомянуто: «хорошие» рабы против «плохих». Все в этом репортаже призвано поставить зрителя твердо на одну сторону, и это не сторона протестующих. «Мятеж подавлен», – бежала лента под сценами арестов. Мужчин и женщин, якобы признавших вину, под дулами автоматов выгоняли на улицу с поднятыми над головой руками.
Затем заголовок циклически переключился на последний, и Аби прибавила громкость. Она уже слышала это бесчисленное количество раз, но ей нужно было услышать снова. Нужно было и дальше разжигать гнев, чтобы он горел сильнее, чем отчаяние или страх. Под ее ладонью она почувствовала, как Рени поежилась во сне, будто кролик в своей норе, когда мимо проходит лиса.
Лицо Уиттема Джардина заполнило экран. Он делал заявление с террасы в Вестминстере с видом на реку. За его спиной сиял Дом Света.
– Мы самым решительным образом осуждаем бессмысленные действия, происшедшие за последние сутки. Благополучие каждого добропорядочного человека в Риверхеде поставили под удар бесчинства мелкой и злобной группы нарушителей правопорядка. Теперь все эти нарушители находятся под стражей и на себе испытают всю справедливую силу нашего закона. Я обещаю народу Великобритании здесь и сейчас, что не позволю нарушить мир в нашей стране. Право каждого мужчины и каждой женщины пройти безвозмездную отработку без запугивания и страха будет защищено. Наконец, я хотел бы воздать должное и выразить сочувствие моей коллеге и невестке, наследнице Боуде, которая в результате этих беспорядков потеряла горячо любимую сестру. Бодина Матраверс была сложной натурой, но очень любимой теми, кто ее знал, и ее потерю моя семья глубоко переживает. Виновные в ее смерти будут привлечены к ответственности.
«Канцлер клянется защитить мир и покой граждан», – непрерывно бежали слова в строке внизу экрана.
Аби было до тошноты противно это слышать и видеть, она с отвращением надавила на кнопку пульта и выключила телевизор.
Уиттем играет со СМИ, как Сильюн играет на скрипке, – с мастерством, что само по себе можно расценить как Дар.
Протест в Риверхеде потерпел неудачу. Аби наивно полагала, что творимые Равными мифы можно развеять правдой, но как же это сделать, когда они придумывают их по ходу событий и через СМИ непрерывно транслируют в народ. В их распоряжении все – власть, деньги, связи. Им даже Даром пользоваться не приходится.
Скорость, с которой подавили протесты в Риверхеде, и масштаб примененной силы превзошли все ожидания. Дина верила, что ее участие позволит выиграть время на переговорах, и если Риверхед продержится один день, то продержится и два, а потом и три, пока страна не увидит, чего можно добиться массовыми протестами. И этим бросить вызов Равным.
Риверхед преподнес совершенно иной урок.
И было еще кое-что, о чем Аби не хотела думать. С первых дискуссий в Хайвителе она считала, что любое восстание за права народа должно исходить от самого народа. Она считала неправильным в качестве вдохновителей и лидеров привлекать к этому делу Равных – Мейлира, Дину, Мидсаммер.
И вот теперь двое Равных погибли, и Аби ясно видела, как трудно будет без них. Как сложно будет спасти Двенадцать из Бора и арестованных в Риверхеде.
Не говоря уже о том, чтобы без их поддержки завоевать политическую, социальную, культурную и экономическую свободу.
Куда ей теперь податься? Примкнуть к людям из Бора? Искать единомышленников здесь, в Далстоне? К ним в итоге ушел Уэсли, хотя он отказывался оставлять рыдавшую Рени, пока та наконец не уснула. Мидсаммер, безусловно, тоже будет там.
Позвонить Джону Файерсу? Но у него дел по горло в офисе Боуды, и, учитывая обстоятельства, любой контакт может подвергнуть его ужасному риску. Если его симпатии обнаружат на данном этапе, это обернется для него катастрофой.
Кому еще она может позвонить?
Дженнеру? Аби не контактировала с ним с тех пор, как приехала в Лондон. Не хотела ставить его в трудное положение ни с семьей, ни с Диной. Аби не забыла, как в Хайвителе Дина пыталась заставить Дженнера подчиниться акту Тишины – молчать обо всем, что он видел и слышал. Кроме того, не стоит забывать, что он теперь наследник и со временем станет лордом.
Ее голова и сердце находились в постоянном противоречии по поводу Дженнера, и ради внутреннего равновесия Аби гнала прочь все мысли о нем. Но к кому же ей обратиться? И кто еще знает ее так хорошо, как он? Конечно же, не Уэсли, не Файерс, не Мидсаммер.
Аби осторожно, чтобы не потревожить Рени, сползла с дивана и поднялась в маленький кабинет за телефоном. Она стояла на четвереньках и шарила под кроватью, пытаясь найти трубку, когда раздался грохот – выбили входную дверь.