А вы, вы сами?!
Люди! Есть солнце, море, трава… Есть любовь — одно доброе, ласковое сиянье. Есть и сама доброта, от которой все вокруг тоже начинает лучиться. Есть музыка, книги, холсты. Есть беспредельная синь неба…
Почему же вы свою жизнь отдаете на откуп темным, себялюбивым личностям? Как может быть так?
Какая разница, как они называют себя — демократами, радикалами, социалистами… — но если с ними зло, неправда, нужда — терпеть их? Кормить, нести на плечах, да? А если они отдают Россию «на поток и разграбление» и на вечную кабалу — тоже терпеть?
Очнись, Россия!
За что, по какому праву эти личности (а как их еще назвать?) превращают вашу жизнь в череду унижений, страданий, нужды?..
Почему вы самое важное, от чего зависит ваша судьба и судьба всех, отдаете на откуп проходимцам с лощеными внешностями и ловкими манерами? Почему вы дозволяете политику творить им?..
Неужели вы настолько безразличны к мукам других и своей судьбе, что не в состоянии, не хотите, не утруждаете себя следить здесь за порядком? Всё в вашей воле, совершенно всё!
Неужели вы не сознаете, что, пока вы безразличны к тому, что происходит в политике, вы для проходимцев от власти — игрушки, ничто или, как писал величайший революционер всех времен и народов, «глухонемые слепцы».
Вы, которые можете все, если не проявите чуть-чуть интереса и ответственности, были, есть и будете только «глухонемыми слепцами».
Великий диалектик это точно определил, а в чем уж он разбирался и был искусен до изощренности, так это в диалектике.
«Глухонемые слепцы»…
Неужели вы столь безразличны к себе и будущему?..
Литература исполнила долг. Устами Льва Толстого, Короленко, Достоевского, Бунина… она поведала народу, что такое революция, во что она неизбежно выродится… Это будет голое насилие. Убитая душа.
Ничего случайного в том, что ленинизм утвердился именно в России, нет. Этот клочок земли погиб навсегда, и возрождение его невозможно.
Каким ужасным низостям подвергается народ — и соглашается так жить!
Народ дурачат, а он терпит. По существу, с этим народом можно делать все, что угодно, обеспечив ему лишь минимальную сытость. Растление состоялось.
Не уберегли Россию. Предали своих предков и детей.
Никогда, сколь помнит себя Русь, тюремщиков и карателей не любил и не уважал народ. Брезгливость, отвращение, презрение — вот издревле чувства русских людей к полиции, жандармам, сыщикам, тюремщикам и доносителям; недаром палачи прятали лицо под маской.
С карателями, доносчиками, тюремщиками и провокаторами народ вел настоящую войну, и спасения им не было даже в самых дальних землях.
По данным Меньшикова, около ста провокаторов были убиты, несколько десятков покончили с собой. Кровью и ненавистью выжигал народ тех, кто на горе и несчастье людей промышлял себе пропитание…
Ленинизм возвел в ранг героев карателей и доносчиков. И это тех, кто добывает себе на прокорм и вообще сытость на страданиях людей, кто изощрялся и изощряется в подлогах, доносах, ловле душ, предательствах, клевете и… крови. На трупоедстве взошла их сила.
Назовите, найдите на Руси пядь земли, не оскверненную мучительством и кровавыми преступлениями «сине-голубой» рати — острия власти ВКП(б) — КПСС.
Нет такой земли, ни клочка…
Никогда прежде русский народ не был палачом, способным на массовые убийства, как на обычную работу: без угрызений совести, а слишком часто — и в яростном упоении и глумлении над беззащитными.
Не был русский народ ни палачом, ни доносителем даже в самые черные полосы своей истории.
Идеология ленинизма превращает людей в убийц и равнодушных зрителей. Ленинизм претендует на душу каждого, отнимает душу, чеканит вместо совести, чести, справедливости, достоинства и благородства свои приказы. Безразличие и подлость единят души.
В служении ленинизму — оправдание любых преступлений, даже предательство своих отцов и матерей.
Ленинизм взрос на гуманнейшей дореволюционной русской культуре. На ее проповедях любви и веры в человека, ненависти к насилию и палачам.
Ленинизм запалил пламя изуверской нетерпимости, взрастил холопство перед вождями, освоил ложь как государственную политику.
Это — государство условленной лжи. Едва ли не все сознают: это не социализм, не счастье, не братство, а унижения, нужда и вечная зависимость от жирного, наглого и бесконтрольного чиновниче-ства.
Это — государство общей договоренности лгать и делать вид, что сие правда. Ленинизм превратил все в бесстыдство лжи. Все слилось в гнойный, кровавый клубок: проповедь благородства труда — и обворованный труд; жизнь под серпом и молотом как символами свободы — и рабская зависимость каждого; самые решительные постановления о правах граждан — и всеобъемлющая власть карательных служб над жизнью каждого; клятвенное провозглашение ценности личности — и совершенная ничтожность ее перед государством генеральных секретарей; величайшая убежденность — и торжество сытых, удачливых, попрание порядочности сытостью, карьеризмом, лакейством…
Это какое-то зловонно-дорогое месиво из самых передовых постановлений, проповедей добра, счастья, борьбы за мир — и циничного глумления власти над правами каждого, муравьиного ничтожества всех перед властью и догмами Ленина.
Это дикая смесь из народно-святого, «Марсельезы», «Интернационала» — и утробного хохота, хрюканья, свиста, храпа, стонов, хрипа и мольбы о помощи.
Это высокая жертвенность — и ползучая мудрость партийных мещан.
Это — изобилие для сытых — и надрывное существование обездоленных: всех, кто отказывается пресмыкаться, воровать, прислуживать.
Это искренность веры — и бесстыдство захватчиков власти.
Это особые способы унижения и уничтожения человека.
Это величайшая честность художника, искренность искусства — и лауреатно-депутатская подкормка литературных подлецов и выжиг (в благодарность за холуйство, подлоги и извращение истории)…
Это моления ленинизму, сплочение равенством без… свободы, жизнь в рабстве в качестве рабочих придатков машин. Это тусклое житие рабов, разыгрывающих свободных людей.
И это — Россия.
Дух народа, закованный в объятия скелета.
В конце открытого письма Марии Спиридоновой Центральному Комитету партии большевиков звучит тревога, переходящая то в отчаяние, то в гнев: революция Ленина нанесла смертельную рану вековой мечте человечества — социалистическому устройству общества, справедливости для всех.
«…Вера в социализм есть вместе с тем вера в лучшее будущее человечества, в добро, правду и красоту, в прекращение всех форм гнета и насилия, в осуществление братства и равенства на земле.
И вот по этой вере, как никогда еще не бывало, ярко разгоревшейся огненным светочем в душе народа, вы ударили в корень, будто плюнули в детскую душу.
…Вы устроили что-то вроде единственной в мире провокации над психологией масс, сделали ядовитую прививку в громадном масштабе, во имя идеи социализма, — прививку отвращения, недоверия и ужаса перед этим социализмом-коммунизмом… вы превысили свое значение, потребовали себе, как великий инквизитор, полного господства над душой и телом трудящихся. А когда они стали сбрасывать вас, вы сдавили их застенками для борьбы с «контрреволюцией»..
Трудовые массы почти никогда не бывают контрреволюционны. Они только бывают голодны и обижены (выделено мною. — Ю. В.)…
И конечно, в этот пафос освобождения, в этот энтузиазм нашей революционной эпохи нельзя было вносить ваш догматизм, диктаторский централизм, недоверие к творчеству масс, фанатичную узкую партийность, самовлюбленное отмежевание от всего мозга страны, нельзя было вносить вместо любви и уважения к массам только демагогию, и, главное, нельзя было вносить в это великое и граничащее с чудом движение психологию эмигрантов[124], а не творцов нового мира…
Вы будете сводить партийные счеты, будете суживать и суживать «своих», будете искать все более благонадежных «в вашем смысле» и уничтожать все независимое от вашего морального отупения, но кровно слитое и спаянное с интересами социалистической революции и трудящихся…
Должно прийти время, и, быть может, оно не за горами, когда в вашей партии поднимется протест против удушающей живой дух революции и вашей партии политики…»
Лениным завершается мрачный и зловеще-кровавый период отечественной истории. Период исступленной нетерпимости, торжества грубых, примитивных начал жизни. После чего стало очевидным: без преодоления в себе определенных качеств у русского народа не может быть будущего, он был (и будет пока) в истории только жертвой.
Мы никогда не были свободны. Мы лишь по-черепашьи ползли к свободе.
Мы потому и оказались добычей ленинизма, что были несамостоятельны и привыкли считать себя частью чего-то (но ни в коем случае не самостоятельной величиной), то есть собственностью, даже не подозревая, что стадные поклонения идеям — тоже от рабства, рабства духа.
Люди?!
Полезли в ленинский хомут. Ладно было б отчего…
Однако при Сталине оглянулись: хомут-то даже не хомут, а петля. Вроде зароптали. На большее не хватило: ропот и тот показался чрезмерным. И полезли в новый хомут-петлю. Все в порядке, привычно.
Свое больное нутро народ (и особенно партия, плоть от плоти народная) показал в 30-х годах, когда обезумевший от крови маньяк на белом свету преспокойно резал миллионы людей!
Резал, гноил в лагерях, насиловал, шельмовал миллионы и миллионы!
А народ и особенно партия молчали или, наоборот, выделив своих сыновей и дочерей в палачи, пособляли чем могли, славили его, клялись в верности — и десятками миллионов доносили, десятками миллионов!.. Растление!
Кто только не сидел на шее русских, не «пущал» кровь: Грозный, Бирон, чужекровная принцесса София, то бишь Екатерина Вторая, Николай Палкин, Аракчеев, Ленин, Сталин, временщики генсеки со своим причтом (теперь — и «демократические» выжиги), — а народ терпит. Ни бунта, ни революции, только подает заявления о приеме в партию и требует от любимых «правоохранительных органов укоротить языки тем, кто клевещет на достижения народа».