Происходило растление народа, иначе утопия не могла существовать.
Со временем исчезает необходимость в массовых арестах, чистках, преследованиях. Вывелись несогласные. Заменились на послушных и еще — сытых и относительно сытых — это новая категория свободы (разложения), потому что отныне степень сытости и оснащенности жилплощадью определяет гражданскую сознательность — и ничто другое.
Философия приспособленчества, отказа от себя во имя государства (присвоение человеческих жизней) дала и дает новую поросль людей, хотя ее тоже строго прочесывают «женевские» грабли.
Три социальные группы получают небывалое развитие в государстве ленинской утопии: партбюрократия (со всеми ее разновидностями: военная, советская…), каратели и охранники (всех «родов войск») и уголовники.
Все эти три социальные группы сделали все для растления народа — и, следует признать, преуспели в этом чрезвычайно.
Людей нет — есть доктрина, нечто большее, нежели люди, общество. Ничего вообще вне пользы марксизму — лишь это определяет назначение человека, следовательно, и искусства и вообще любых страстей, мук и свершений.
Теперь личность — это уже не что иное, как часть единого целого. Она должна быть обработана, как и всякая другая, подогнана под нужды целого — огромных маховиков работы. Эту крохотную частичку целого можно с успехом приладить для производства любых операций.
Люди штампуются государственным механизмом согласно требованиям маховиков работы. Каждый человек — ничто перед величием работы механизма.
Общность, отказ от себя, стирание всего личного — вот высшие добродетели нового порядка, конечный итог воспитания людей.
Отсюда безликость и серость жизни. Айв самом деле, ежели есть хоть какая-то сытость, на кой она… свобода?..
Каждый ничтожен и бесправен перед громадой власти.
И все это называется порывом к счастью, ленинизмом.
Демагогия и террор — основа ленинского провидения и побед. Авантюризм, подпираемый демагогией и насилием, переходит в свою противоположность и становится мудрой политикой.
«Синее воинство» с Лубянки (со всеми всесоюзными ответвлениями, полчищами осведомителей и доносителей), как никто другой, виновно в истощении физических и духовных сил народа. Вина его перед Россией безмерна, а позор несмываем.
И этим… от веры в Маркса и Ленина… нет доброй памяти, не может быть. Отравили русскую жизнь. Измучили народ, опоили кровью… В историческую память народа они уже запали намертво как нечто сродное Батыеву нашествию, разгрому и рабству Руси.
Не требуем от вас покаяния. Ничего не нужно.
А прощения нет, не может быть.
И вот за все это Ленин возведен в святые, к ногам его брошены сотни миллионов жизней.
Святой, бредущий по самую шею в крови.
Иоффе, Сокольников, Радек, Чичерин, Карахан, Петровский и, наконец, Троцкий — что за дополнение к «женевскому» счету! Каковский поворот! До сих пор всю эту машинерию они предполагали (и мастерили) для других. Холили, укрепляли режим диктатуры.
Закон возмездия.
Адольф Абрамович Иоффе родился 10 октября 1883 г. в Симферополе, в богатой купеческой семье. Все радовались мальчику, а и не догадывались, что вместе с ним в люльке лежит… закон возмездия — младенец и воздаст себе же по делам своим.
Итак, на переговорах в Брест-Литовске Адольфу Абрамовичу было тридцать четыре, но каких!..
По окончании гимназии в 1903 г. он как политически неблагонадежный не мог поступить ни в один российский университет, а потому вынужден был уехать (о горе!) поступать на медицинский факультет Берлинского университета. Это не мешало свободолюбивому юноше наезжать в Россию по неотложным революционным нуждам.
В мае 1906 г. по постановлению канцлера фон Бюлова его выдворяют из Германии как «неудобного иностранца».
В России у Адольфа Абрамовича неприятности с полицией, можно сказать, возникли тотчас, едва нога ступила на родную землю. Поэтому он натурализовался в Цюрихе, на юридическом факультете местного университета. И вообще революционизировать Россию удобнее из Европы, а при близости к курортным местечкам сей мужественный процесс и не столь уж обременителен для здоровья, и даже наоборот. Ну не греметь же кандалами, да еще на цепи, как, скажем, все тот же Александр Антонов… да мало ли кто там еще (ведь «мы пойдем другим путем», это уж точно: пошли)…
Иоффе сходится с Троцким, еще недавно таким же школяром, как и он, а ныне грозным революционером, заявляющим право на указание народу путей следования по его, Троцкого, наметкам и требующим от народа всяческих жертв во имя будущей нови.
В императорской Вене Адольф Абрамович вкупе с Львом Давидовичем с 1908 г. приступает к выпуску своей газеты «Правда».
В 1912 г. у Адольфа Абрамовича — провал в Одессе. Его высылают на четыре года в Тобольскую губернию. Через год в связи с обнаружением новых фактов приговор утяжеляют на пожизненное поселение в Сибири. Надо признать, в отличие от большинства других ссыльных (из крупных большевиков) Адольф Абрамович вел себя смирно и в бега не только не ударялся, но даже прилежно служил в местной лечебнице.
После Февраля 1917 г. он и Троцкий[27] издают в Петрограде газету «Вперед». Тогда же Иоффе проходит от большевиков в Петроградскую городскую думу, а также знаменитый и всемогущий Петросо-вет — второе и, безусловно, главное правительство России с марта по октябрь семнадцатого года. В те же месяцы Адольф Абрамович опять-таки по списку большевиков занимает место во ВЦИК Советов и проходит в депутаты Учредительного собрания от избирателей Пскова. Перечень почетнейший, под стать первым особам партии. Люди голосуют охотно: заслуженный революционер, ссыльный и проклятый режимом, почти изгой.
Адольф Абрамович сообщает в автобиографии:
«На VI съезде РСДРП(б), в июле 1917 года, избран членом Центрального Комитета РСДРП(б), а затем, после изменения наименования партии, членом ЦК РКП(б). Во время октябрьского восстания был председателем Военно-Революционного Комитета — ВРК (об этом, кстати, ни слова ни в одной из современных советских книг! — Ю. В.). Когда последний ликвидировался, передав власть Совету Народных Комиссаров, был послан в Брест-Литовск… После брестских переговоров был комиссаром иностранных дел и социального обеспечения, а затем послан в Берлин послом… Принимал деятельное участие в подготовке германской революции и за три дня до восстания, 6 ноября 1918 года, был вместе с посольством выслан из Германии…»[28]
Вот, оказывается, где прирыта правда! Председатель всевластного ВРК — Адольф Абрамович Иоффе! Да, это он: стрела, пущенная Лениным, его верная опора и талантливый исполнитель, меч диктатуры пролетариата!
Мало того что Адольф Абрамович как бы двойник самого Троцкого по ВРК и Петросовету и вообще меньшевистскому прошлому, он еще сменит его и на посту наркома иностранных дел!
Председатель ВРК, руководитель делегации в Брест-Литовске (Троцкий его заместит несколько позже), нарком иностранных дел — один Троцкий не смог бы его так двинуть, Ленину определенно нравился этот человек, во всяком случае, в те полгода-год…
Да-а, такого Иоффе было бы чрезвычайной оплошностью оставлять без опеки «женевской» твари (та только и живет кровью; можно сказать, вся Лубянка из человеческого мяса сложена, и вместо воды там по трубам циркулирует кровь).
А милейший Адольф Абрамович ничего такого и не подозревал, верил в учение и свою звезду (и не без основания верил), преданно вел переговоры и заключал договора с Эстонией, Литвой, Латвией, Польшей, Японией, Китаем — ну, что называется, ставил советскую дипломатию. Был он и членом делегации на знаменитой Генуэзской конференции.
Серьезно заболев, был отправлен правительством в 1924 г. на лечение в Вену. Блоку в таком лечении было отказано; точнее, когда после длительных и унизительных просьб и проволочек разрешение на лечение за границей последовало из самого политбюро, Блок уже агонизировал. Но диктатуре пролетариата нужен именно Иоффе — его лечат, выхаживают, снабжают пайками и охраной, но… до поры до времени.
Автобиографию Адольфа Абрамовича пронизывает скрытое недоумение: как же так, хаживал в великих чинах и заслугах, революцию нес в собственных ладонях, а теперь — пустота, ничто…
Эту пустоту вокруг будущих врагов народа загодя создавал искуснейший стратег по части всяческих уголовных деяний — товарищ Сталин — любимейшее чадо ныне беспризорных коммунистов и просто «ура-патриотов».
Адольф Абрамович старается подчеркнуть свою недавнюю крупность. И в самом деле, стоял впереди (это уж точно!) и Сталина, и Чичерина, и, скажем, Дзержинского… ну впереди всех стоял, вплотную за Лениным и Троцким; может, еще Зиновьев да Каменев слегка заслоняли, но то ведь самые близкие сотрудники Ленина…
Уже это подчеркивание выдает в Адольфе Абрамовиче политика-любителя, скорее даже обывателя. Не проникся он моментом, не понимал, как сверхопасны подобные подчеркивания и такие вот имена и ссылки для новых времен.
Поправив здоровье, Адольф Абрамович участвует в переговорах с Великобританией, после чего отбывает послом в Вену. Это уже опала. Алмазный повелитель распрямлялся во весь свой убойный рост и брал таких на личный и скорый учет.
Адольфу Абрамовичу сгодится личное оружие. В 1927 г. он покончит с собой.
Из предсмертного письма Иоффе:
«Вы (эти слова Адольф Абрамович адресовал Троцкому. — Ю. В.) политически всегда были правы, начиная с 1905 года, и я неоднократно вам заявлял, что собственными ушами слышал, как Ленин признавал, что и в 1905 году не он, а вы были правы. Перед смертью не лгут, и я еще раз повторяю вам это теперь… Но вы часто отказывались от собственной правоты, в угоду переоцениваемому вами соглашению, компромиссу. Это ошибка. Повторяю, политически вы всегда были правы, а теперь более правы, чем когда-либо.