Его личность на протяжении всей рукописи скрылась в его исследованиях. Его энциклопедия не предназначена для широкой публики… эта энциклопедия не компиляторское сочинение, в ней отражается редчайший жизненный опыт. И тот, кто углубится в эту книгу, ужаснется, будет столь же потрясен, как при чтении искусно написанного повествования…»
«В 30-х годах по Европе прокатилась волна загадочных убийств и похищений: бесследно исчез в Барселоне сын известного социал-демократа Р. Абрамовича Марк Рейн и лидер испанской партии ПОУМ, некогда секретарь Профинтерна Андрес Нин; от рук неизвестных погибли «невозвращенцы» Навашин и Беседовский, похищен был Р. Клементис (бывший секретарь Троцкого).
Этот список может быть продолжен. Самым нашумевшим, привлекшим внимание европейской общественности явилось похищение в 1937 г. генерала Миллера — руководителя Русского Общевоинского Союза. Внимание, вызванное похищением, подчеркивалось загадочным исчезновением в 1930 г. предшественника Миллера — генерала Кутепова.
Незадолго до похищения Миллера в Швейцарии (в окрестностях Лозанны) произошло одно убийство. Очередной жертвой оказался некто Игнатий Райсс (настоящее имя — Людвиг Порецкий) — профессиональный разведчик, сотрудник ОГПУ-НКВД, на протяжении 20 лет проживавший в Европе. Не пожелав мириться с окончательно сформировавшимся в советской России кровавым режимом, он в июле 1937 г. отправил обличительное письмо в ЦК ВКП(б), в котором отказался быть соучастником преступлений сталинизма. Не прошло и трех месяцев, как последовала трагическая развязка.
Убийство Райсса и последовавшее за ним похищение генерала Миллера замкнули цепь кровавых злодеяний и позволили говорить о серии терактов, организованных ОГПУ-НКВД.
Французская полиция («Сюртэ насьональ») взяла след — он привел к парижскому «Союзу возвращения на Родину», где активно «работал» С. Я. Эфрон — по существу, сотрудник советской разведки, литератор и, к сожалению и великому несчастью, муж Марины Цветаевой. Он являлся одним из главных координаторов проводимых по указанию «центра» карательных операций. Непосредственным организатором похищения оказался некто Скоблин — белый генерал.
После первого же допроса Эфрон скрылся и спустя некоторое время возник в Москве уже в форме офицера НКВД. Минуло несколько лет, и сам он оказался жертвой террора. Тогда, в 1937-м, удалось скрыться Скоблину…»[92]
Нет, не встретились на Лубянке Кутепов и Миллер. К 1937 г. от Кутепова сохранился лишь формуляр в необъятном архиве «женевской» твари.
Николай Владимирович Скоблин 26-летним капитаном в ноябре 1918-го получил от Деникина дивизию. Тогда в ходу было наименование «начальник» («начдив»), а не «командир» («комдив»).
За три года Гражданской войны капитан поднимается до генерала. Красных он вешает, расстреливает, топит. Вскоре после похищения агентами НКВД генерала Миллера исчезает и Николай Владимирович — на рассвете 23 сентября 1937 г. бестелесно истаивает в утренней дымке. Не верит бывший белый начдив ни красным, ни коричневым[93], ни белым. После крови и предательств Гражданской войны, убойных хитросплетений эмигрантского бытия Николай Владимирович, надо полагать, не доверял вообще никому. Тем более из собственного опыта знал, как самый близкий, дорогой друг выдает кровного друга на поругание заклятому врагу. Ничего святого на этом свете нет и не будет, а в таком разе лучше самому «вести в счете», чтобы ни о чем не жалеть. Логика, безусловно, пещерная, замешенная на клятвопреступлении и жути, но таким стал бравый капитан через 20 лет после октябрьского переворота. Лучше самому предавать, лгать, святотатствовать — быть настоящим иудой-христопродавцем (скорее всего, всегда был таким, несчастья лишь выявляют скрытое).
Посему никто ничего более о Николае Владимировиче не ведал, исчез на рассвете 23 сентября означенного года — и… как бы не жил такой.
Можно предположить, что где-то натурализовался бывший начдив, обзавелся иным прозванием, и не обязательно русским, обзавелся и новой женой с детками (а на кой ляд та певичка, да еще подгнивающая в одиночном заключении!)
Оставил после себя этот, с позволения сказать, человек одни трупы, одно горе… и был счастлив, иначе не стал бы это делать. Ибо'для многих сведение счетов, карьерно-денежная ловушка, злопамятство и зависть, получив возможность обратиться в разрушительное действие, и доставляют самое сладчайшее наслаждение, коронную цель, чего ради стоило родиться, воевать, залечивать раны. И таким после очень хорошо — ничего и не надо. Первейшая это благодать, почти нирвана…
А Тухачевский?
В деле устранения Тухачевского был прежде всего заинтересован свет-солнышко Сталин и, разумеется, сотоварищ по кровавым забавам… Гитлер.
Каждый из тиранов выполнил часть своей работы безупречно. Каждый получил то, что хотел: Сталин — голову Тухачевского, Гитлер — целиком обезглавленную Красную Армию.
А что они были сотоварищами — так это не моя выдумка. Дела их не составляют на сей счет сомнений. Впрочем, такой почетный знаток данного предмета, как вернейший сподвижник Гитлера доктор Йозеф Геббельс, оставил в дневнике соответствующую запись. И уж не открестишься.
Вот, читайте:
«Дуче (Муссолини. — Ю. В.) не извлек моральных выводов из итальянской катастрофы (верхи Италии примкнули к антигитлеровской коалиции, совершив государственный переворот. — Ю. В.), которую предвидел фюрер. Естественно, что он был слишком рад видеть фюрера и снова оказаться на свободе (из заключения дуче освободил немецкий диверсионный отряд во главе со знаменитым Скорцени. — Ю. В.). Но фюрер ожидал, что дуче прежде всего как следует распорядится со своими предателями. То, что он этого не сделал, говорит о его подлинной ограниченности. Он не революционер, подобно фюреру и Сталину. Он настолько привязан к своему итальянскому народу, что у него отсутствует размах мирового революционера и мятежника».
Запись сверхпримечательная!
Во-первых, подлинный революционер не должен питать привязанность к народу. Для «мирового революционера и мятежника» цель всегда выше народа, выше самой истории, понимая под ней веления ее, диктуемые судьбами народа и обязательно — мира (только из этого сочетания рождаются исторически определенные цель, путь, решение). «Массы» для «великого революционера и мятежника» — всегда лишь материал, удобрение. Невольно выступает из темного угла и фигура всемирного пророка — Ленина. Разумеется, нельзя забывать о нем и тем причинять обиду. Тут за ним бесспорное первенство, уж он-то ради цели вообще не принимал в расчет кровь и волю народа, начисто обрезал всякую выборность власти, дабы народ не шалил, знал хомут и место. Тут, ежели по справедливости, надо рядышком с Лениным утеснить и фигуру легендарного Петра Никитича Ткачева — с его заповедью гнать народ в рай, а упрется — железом и кровью взбодрить.
Вот какая закваска должна быть у вождей народов, а тут политикой занимаются… да сплошное любительство! Народу носом пахать землю, хрипеть, стонать, а выполнять предписанное — тогда, только тогда и распахнутся заветные дали. А тут… Христос, гуманизм, книги, хоралы, объяснения в любви. Бестрепетной рукой брать судьбу, чтоб трепетал каждый и весь народ, чтобы…
Пожалуй, хватит.
Во-вторых, как следует из понимания автором записи существа великого революционера, ни один из них не может чувствовать обеспеченной свою власть. Террор дает такую уверенность.
В-третьих, революционер-вождь вообще не должен ограничивать себя в средствах, годны все, а о размахе и речи не должно идти: сколько нужно макать в кровь, столько и макать, пусть хоть весь люд поголовно. Это и есть великое очищение и приобщение к замыслам вождя. Поэтому вредно и предосудительно питать какие-либо чувства к народу, тем более отдельным группам его. Лишь целесообразность должна повелевать вождем, а эту целесообразность он несет в себе, только ему дано читать и высшую волю. Посему всегда только так: цель определяет средства. Не оправдывает, а определяет, поскольку истинный революционер не может вообще зависеть от какого-либо оправдания, то бишь суждения. Он один несет в себе «небесную» волю. Кровь не довод и поэтому не имеет значения, это всего лишь один из элементов необходимого. Оттого в глазах Геббельса (знатока данного предмета) Сталин — великий революционер и мятежник. Сталин резал народ, кроил карту, голодом и штыками приучал народ к исполнению своей воли и отказался от такой химеры, как совесть, жалость, сомнения, а только это и есть «добродетель».
В-четвертых, Сталин и Гитлер — подлинные братья по характеру деятельности, так сказать, спаяны духовным родством, это уже их отличительный родовой признак. И Геббельс водружает их имена рядышком. И совершенно справедливо.
Вот так, друзья коммунисты и радетели народного счастья. Слишком часто за вами трупный след, аж дышать нечем. Вы. народ любите или что от него остается — трупы и согнутые спины?..
По сведениям, которые открылись ныне. Сталин искал данные на Тухачевского, ему мешал Тухачевский, посему в Берлин[94] за «компроматом» был командирован будущий замнаркома внутренних дел СССР Зэковский. Он выложит за гестаповское досье 200 тыс. марок (щедрость неслыханная!).
О подложности досье наперед знал Николай Иванович Ежов, но знал и другое — именно этого ждет от него Сталин. Этот человек карликового росточка, педераст по выражению половых чувств (природа часто шалит вот таким образом, отмечая свои сверхэкземпляры; особые не по физическим качествам, а по античеловеческой сути) станет главным, «несущим» винтом НКВД в подготовке процесса над военными. Именно после расстрела Тухачевского с группой крупнейших военачальников грянет всесветное истребление «мозга» Вооруженных Сил, а затем и великого множества среднего командного состава — скоро дивизиями будут командовать вчерашние командиры батальонов и рот, и все это отольется невиданной кровью народа в начале войны. Так что кровь пускали Сталин и его чекистские выродки не Тухачевскому и командирам Красной Армии, а прежде всего народу. Он, этот народ, ляжет клочьями растерзанного мяса по бескрайним лесам и полям Белоруссии, Украины, Прибалтики, переполнит сборные пункты пленных: за колючей проволокой под голым небом, на голой земле — откуда погонят их, пленных, к могильным рвам, ибо Гитлер распорядился вести войну на Востоке без жалости, а русских считать «унтерменшами», то бишь недочеловеками. И чем больше их будет убито, тем лучше для великой Германии и вообще просвещенной Европы. Так что рубил голову народу не Гитлер, а вместе с Гитлером… Сталин. Оба поочередно секли по шее русского народа. Опустит топор — и утирает лоб, восстанавливает дыхание, а в это время другой с размаху лезвие под затылок! Кровищи, брызг! Однако стоит народ… И удивлялся потом Сталин: з