нал, как и кто рубил под шею, а народ не рухнул, да еще сохранил любовь к нему и партии, которая его несла на руках к высшей власти над телом и душой народа. И от такого удивления и вырвется у Сталина тот самый тост за здоровье великого русского народа. Уж очень был поражен и удивлен убийца: рубили, рубили с Гитлером, ан выстоял народ. Ну что тут поделаешь — великий и есть!..
Подает свой голос из небытия и Димитрий Михайлович Панин: «„Статистика", собранная мною за время заключения, подтверждает, что все белые офицеры и солдаты, поверившие советскому правительству (это разного рода амнистии и призывы к возвращению из эмиграций. — Ю. В.), окончили жизнь в подвалах (в подвалах расстреливали. — Ю. В.), тюрьмах, лагерях. С дьяволом в сделки не вступают!»[95]
«Все белые офицеры и солдаты…» Я и впрямь не встречал таких, хотя именно такими людьми занимался более трети жизни. Были истреблены поголовно все.
«С дьяволом в сделки не вступают!»
Нам нужно строить жизнь, а не выискивать и уничтожать всех, кто хоть чуточку отличается «цветом» убеждений. Иначе нам не быть. Иначе мы выродимся. Вырождение и так уже коснулось нас…
Наши знания о «корниловце» Скоблине неожиданно пополняет один из замечательных советских разведчиков второй мировой войны, Леопольд Треппер, своей книгой «Большая игра» (М., 1990).
В ноябре 1942 г. контрразведывательная служба гитлеровского рейха выследила Треппера. На одном из допросов гестаповец Карл Гиринг не без гордости сообщил Трепперу, как «они», то есть секретная служба «третьего рейха», поставили к стенке Пятницкого [96] и Тухачевского.
Пятницкий, по словам Треппера, подбирал, формировал и рассылал кадры Коминтерна по всем странам. Сфабрикованное в Берлине «дело» обрекло не только Пятницкого (его арестовали в начале 1937 г.), но и едва ли не весь состав различных служб Коминтерна. Ведь «враг народа» Пятницкий имел непосредственное отношение к расстановке кадров. В ближайшие месяцы было уничтожено несколько тысяч заслуженных революционеров самых разных национальностей.
Следующий удар пришелся по Красной Армии, и не без участия Скоблина. Именно Скоблин, по признанию Гиринга, подсказал в 1936 г. идею уничтожения Тухачевского, вскоре с кровавым блеском осуществленную Гейдрихом. Как пишет Треппер, Красная Армия «стала поистине красной от крови…».
Карл Гиринг тоже приложил руку к данному делу.
Всего два удара из Берлина — и, по существу, ликвидирован Коминтерн и предельно ослаблена Красная Армия. Берлин не сделал ни единого выстрела.
Скоблин тоже мог быть доволен. Он отомстил большевикам, да так — даже в самых смелых мечтах это невозможно было представить. Он только развил свою мысль в Берлине — и в землю лег весь командный состав армии, которую они, белые, не смогли одолеть в боях. А что до Кутепова и Миллера, не беда. Таковы правила игры…
Уже после всех лет гестаповских и советских тюрем, после пыток, нравственных мучений, крушений идеалов Леопольд Треп-пер писал:
«Мы готовы были себя заковать в цепи ради освобождения пролетариата. Разве мы задумывались над своим собственным счастьем (главным условием работы Треппера в советской разведке было совершенное отсутствие какой бы то ни было платы или вознаграждений — ни рубля, ни цента за риск и смертельное напряжение многих лет. — Ю. В.)? Мы мечтали, чтобы история наконец перестала двигаться от одной формы угнетения к другой… Мы стремились к коммунизму именно потому, что наша юность пришлась на пору империалистического варварства.
Но если путь оказывается усеянным трупами рабочих, то он не ведет, он никак не может вести к социализму… Сталин, этот великий могильщик, ликвидировал в десять, в сто раз больше коммунистов, нежели Гитлер.
Между гитлеровским молотом и сталинской наковальней вилась узехонькая тропка для нас, все еще верящих в революцию. И все-таки вопреки всей нашей растерянности и тревоге, вопреки тому, что Советский Союз перестал быть той страной социализма, о которой мы грезили, его обязательно следовало защищать. Эта очевидность и определила мой выбор…»
Что ж, остается лишь преклонить голову перед памятью таких людей.
На двери гестаповской камеры, где содержали Треппера, было написано: «Особый заключенный». Это можно сказать и о нашем Отечестве. Вскоре после Октября семнадцатого оно все, до последнего клочка земли, до каждого человека из десятков и десятков миллионов, стало «особым заключенным», лишенным всякого подобия свободы.
Вся страна целиком — «особый заключенный». Свою исповедь Треппер завершает страстным монологом. Это и прощание с жизнью, это и напутствие всем, кто будет жить после, и живая, не смиренная близкой смертью мысль. Мысль Человека.
«…И еще несколько слов: я принадлежу к поколению, ставшему жертвой мировой истории. Люди, которые в ходе Октябрьских боев присягнули коммунизму, которых понес вперед сильный ветер революции, не могли даже подозревать, что спустя десятилетия от Ленина не оставят ничего, кроме его забальзамированного тела на Красной площади. Революция выродилась, и мы присутствовали при этом.
Через полстолетия после штурма Зимнего дворца, после всех «отклонений», после преследований евреев, после того, как Восточная Европа была «приведена в норму» этой насильственной системой, кое-кто еще решается толковать о социализме!
Но разве этого мы хотели?..
Мы хотели изменить человека и потерпели неудачу… Наше поражение запрещает нам давать уроки другим, но поскольку история наделена слишком большим воображением, чтобы повторяться вновь, то нам все же дозволено на что-то надеяться.
…Чтобы люди извлекли урок из моей жизни коммуниста и революционера, чтобы не отдавали себя без остатка ради обожествления партии. Я знаю — молодежь добьется успеха там, где мы потерпели неудачу, что социализм восторжествует и что он не будет окрашен в цвета русских танков, введенных в Прагу».
Жаль, Треппер не уточнил: возвеличивание роли партии начал Ленин, по-своему став и жертвой этого уже обожествления. Именно он заложил кровавый фундамент культа партии и государства — и уже тогда это можно было заметить. И многие заметили.
Была возведена в абсолют отнюдь не одна партия, но (с легкой руки не столько Маркса, сколько Ленина) и диктатура пролетариата — всеместное насилие во имя улыбки, счастья и любви. Нет ничего нелепее и кощунственнее этого постижения справедливого мира.
Ленин возвел в абсолют диктатуру пролетариата, террор и ведущий принцип своей революции: этично все, что служит революции.
Принцип дьявольский, достойный сатаны, но не человека.
Это не могло не породить из партии одновременно и палача, и душителя свободной, независимой мысли, и носителя идеи о мировом освобождении человечества.
А террору и не надо было перерождаться в дьявола. Он всегда есть именно это, и только это: кровавое надругательство над жизнью.
Жизнью вообще.
И, уже зная все это, пусть молодежь пробует, но только зная это, имея доступ к каждому слову правды. И лишь тогда, когда проклятие любому обожествлению будет жечь грудь каждого. Жечь не остывая. Только тогда.
Ибо обожествление есть отречение от собственного разума. И разума вообще, то есть всего, что столь многотрудно добыто человечеством.
За обожествлением всегда — слепая вера. А где слепая вера, там топор палача.
В иконном окладе должно биться человеческое сердце — только оно. Другой правды нет, не существует.
Завершилась Гражданская война. Иссякла сила отпора большевизму.
РОВС — это последнее как бы государственное образование прежней, неленинской России, усыхание ее земель до скромных комнат на французской земле с реликвиями русской славы, иконами. Это не столько организация для действия против советской власти, сколько отчаянное стремление сохранить образ России, себя в этом образе… но это всего лишь призрак Родины, ее мираж…
С захирением воинского союза, в общем весьма многочисленного, исчезает и последнее свидетельство бытия прежней, неленинской России.
Пьеса сыграна Лениным, занавес задергивается.
Сатана заполняет бланк «исторического счета» и предъявляет людям — да, тем самым, что обитают на одной шестой земной тверди.
Все, не тянет руки над Россией православный Огненный Крест — рухнул, раскатился и рассыпался в угли. И сатана кривится, юродствует, нет ему пуще радости. Аж до ушей разевает свою безобразную клыкастую пасть. Сыграл он свою партию — и как послушны, уродливо-угодливы оказались люди.
Но сатане мало их мук. Берет и выхлопывает перед ними длинный список — не прочесть весь, глаза ослепнут. Это и есть «исторический счет».
Требует сатана платы по счетам. Пока не заплатят — ни одну душу не отпустит. 70 лет для сатаны — один праздник!..
Душа России…
Восточная мудрость гласит, что ненависть может стариться в наслоении лет, но не исчезает бесследно. Все попытки сбросить большевизм терпели крах. Советский Союз крепнул. И ненависть части эмиграции против большевизма и его апостолов, наложивших кровавую лапу на народ, постепенно переплавлялась уже в ненависть к самому народу. Иначе не объяснить, почему часть белой эмиграции (не столь заметная) подалась на службу германскому фашизму.
Из приговора Международного Военного трибунала, заседавшего в Нюрнберге с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г. (раздел «Советский Союз»):
«…Доказательства, представленные Трибуналу, подтверждают, что Германия имела тщательно разработанные планы сокрушить СССР как политическую и военную державу, для того чтобы расчистить путь для экспансии Германии на Восток, в соответствии с ее стремлениями. В «Майн кампф» Гитлер писал:
«Если мы хотим приобрести новую территорию в Европе, то это может быть сделано в основном за счет России, и опять новая германская империя должна следовать по стопам тевтонских рыцарей. Но на этот раз земли для германского плуга будут приобретены германским мечом, и таким образом мы обеспечим нации хлеб насущный».