Мы закутали его в запасной плед, натерли медвежьим жиром, сунули в руки еще одну чашку кофе – и лишь после этого я позволила Джейми его допросить. Парень ужасно смущался и прятал глаза. Уж не знаю, то ли он просто не привык к вниманию, то ли его пугал хмурый Джейми, сердито скрестивший на груди руки.
Для четырнадцати лет он был мелковат и ужасно тощ. Когда я расстегнула рубашку, чтобы послушать сердце, я смогла бы пересчитать все ребра. Да и вообще парнишка был на удивление некрасив: криво обрезанные волосы сбились в колтуны от грязи и пота; он косился исподлобья, словно ожидая удара, и здорово напоминал обезьянку, замученную блохами.
Дождавшись моего кивка, Джейми сел на землю рядом с мальчишкой.
– Итак, мистер Бердсли, – вежливо начал он. – Неужто вы решили присоединиться к нашему отряду милиции?
– Ээ… Нет. – Тот, не поднимая глаз, катал в ладонях деревянную кружку. – Я… хм… у меня были свои дела, я случайно на вас наткнулся.
Он говорил так хрипло, что я невольно вздрогнула: изодранное кашлем горло должно было нещадно болеть.
– Понятно, – протянул Джейми. – Увидели наш костер и решили заглянуть на огонек?
– Ага. – Тот с усилием сглотнул.
– Хмм… Но ведь вы давно подстерегали нас в лесу, еще до заката? Зачем тогда ждали глухой ночи?
– Неправда!.. Я не был…
– Был. – Джейми схватил мальчишку за грудки, вынуждая посмотреть в лицо. – Слушай меня, парень. Мы заключили сделку. Теперь ты мой арендатор, значит, я за тебя в ответе. А еще это значит, что я имею право услышать правду.
Джосайя не пытался отвести взгляд, пусть испуганный и настороженный, но все равно слишком твердый для четырнадцати лет. Этот мальчик – если его можно так назвать – привык полагаться лишь на самого себя.
– Я обещал вам, сэр, прийти к Новому году. И приду. А чем я буду заниматься до той поры – мое дело.
Джейми поднял брови, медленно кивнул и ослабил хватку.
– Верно. Однако признай, что дела эти могут вызывать интерес.
Парень открыл было рот, но передумал спорить и уткнулся носом в кружку.
Джейми решил зайти с другой стороны:
– Может, мы сумеем тебе чем-то помочь? Или хотя бы проводим?
Джосайя мотнул головой.
– Нет. Спасибо, сэр, я справлюсь сам.
Роджер не пошел спать с остальными, он сидел чуть в стороне и тихо за нами наблюдал. Теперь же вдруг подался вперед, буравя мальчишку взглядом.
– Это твое дело, случайно, никак не связано с меткой на большом пальце?
Кружка ударила оземь, забрызгивая горячим кофе мне лицо и платье. Мальчик сбросил одеяло и успел пробежать с десяток ярдов, прежде чем мы поняли, что происходит, и Джейми бросился вслед за ним. Джосайя обежал костер, Джейми просто перепрыгнул его, и они оба, как лиса и гончая, исчезли в лесу. Мы с Роджером, разинув рот, глядели им вслед.
Мужчины опять вскочили, хватаясь за ружья. Губернатор будет доволен своей милицией: они готовы к бою в любую минуту.
– Какого черта?.. – Я удивленно вытирала с бровей брызги кофе.
– Не стоило, наверное, так внезапно о ней говорить…
– Что?! Где?! Что случилось? – проревел Мердо Линдсей, воинственно размахивая мушкетом.
– На нас напали?! Где эти ублюдки?! – Кенни, припав на четвереньки, будто жаба под лейкой, обозревал лес из-под вязаной шапочки.
– Ничего не случилось. Никто не напал. Все хорошо!
Я пыталась объяснить, но мой голос утонул в суматохе. Впрочем, Роджеру, более крупному и басистому, удалось в конце концов всех успокоить. Недовольно бурча, люди разошлись, оставляя нас двоих над пролитым кофейником.
– Так что за отметина? – чуть раздраженно спросила я.
– Буква «В» – я хорошо ее разглядел, когда он брал чашку.
Сердце тревожно сжалось. Я знала, что означает эта буква, – уже видела такие прежде.
– Вор, – подтвердил Роджер, глядя мне прямо в глаза. – Его заклеймили.
– Да, – выдавила я. – О боже.
– Люди в Ридже ведь не примут его, если узнают?
– Вряд ли кому-то будет до этого дело. Хуже другое – почему он сбежал? Вдруг он не просто вор, а беглец с каторги? А Джейми на Сборе объявил его своим человеком…
– А-а. – Роджер рассеянно почесал бороду. – Earbsachd[44]. Джейми теперь считает, что в ответе за него?
– Вроде того.
Роджер был шотландцем и – формально – горцем, но родился уже после гибели кланов и потому не мог уяснить всю глубину древних связей между лэрдом и арендаторами. Скорее всего, и Джосайя не имел ни малейшего понятия о том, какие обязательства клятва накладывает на обе стороны. А вот Джейми – знал.
– Как думаете, Джейми его поймает?
– Думаю, уже поймал. В темноте все равно искать бесполезно. Если бы парень удрал, Джейми должен был сразу вернуться.
Была и другая вероятность – что Джейми упал в овраг, сломал ногу или повстречал медведя, – но я предпочла об этом не думать.
Я встала, потирая занемевшие руки, и посмотрела в лес. Джосайя – мелкий, проворный, еще и страх его подстегивает, зато Джейми – крупнее, сильнее и кровожаднее.
Роджер встал рядом, тревожно вглядываясь в сплетение ветвей.
– Их долго нет. Если он поймал парня, что там с ним делает?
– Допрашивает, наверное. – Я закусила губу. – Джейми не любит, когда ему врут.
– И как же он его допрашивает?
– Как получится, – пожала я плечами.
Порой хитростью, порой угрозами и очарованием, а то и вовсе грубой силой. На сей раз до силы, надеюсь, не дойдет. Хотя я больше переживала не за Джосайю, а за Джейми.
– Понятно, – тихо ответил Роджер.
Запахнувшись в плащ, я сходила к ручью сполоснуть пустой кофейник и набрать воды, снова повесила его над огнем и стала ждать.
– Тебе надо выспаться, – сказала я Роджеру.
Он улыбнулся, вытер нос и сгорбился под плащом.
– Вам тоже.
Ветра не было, однако холод сгущался, укрывая лес сырым тяжелым туманом. На мужских одеялах проступала влага, сквозь юбки просачивалась стылость земли. Надо бы надеть штаны, но искать их нет сил… Волнение, вызванное внезапным появлением и побегом Джосайи, стихало, сменяясь летаргией усталости.
Роджер разворошил огонь и, подумав, добавил дров. Я запихнула под себя юбку и поглубже закуталась в плащ, пряча в складках руки. Кофейник дымился, изредка с него падали капли и с шипением исчезали в пламени, вторя мужскому дыханию.
Я не видела завернутых в одеяла фигур, не слышала шелеста темных сосен; в ушах стоял шорох сухих листьев в дубовом лесу под Карриарриком. За два дня до Престонпанса мы встали там лагерем. И вдруг из темноты выскочил мальчик, в свете огня размахивающий ножом.
Другое место, другое время… Я тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Перед внутренним взором так и стояло бледное лицо с огромными глазами, полными боли и страха. Темное лезвие кинжала, наливающееся алым от жара углей. Запах пороха, пота и паленой плоти.
«Я застрелю вас, – сказал тогда Джейми Джону Грею. – Выбирайте: в голову или сердце?»
Роджер тихо сидел, из-под опущенных век наблюдая за танцующим пламенем. Интересно, о чем он думает?
– Вы боитесь за него?
– Сейчас? Или вообще? – невесело улыбнулась я. – Я бы тогда не знала ни минуты покоя.
Он посмотрел на меня со слабой усмешкой.
– А сейчас – знаете?
– Не мечусь ведь взад-вперед, заламывая руки.
– Может, тогда согрелись бы, – иронично поднял бровь Роджер.
Кто-то из мужчин заворочался и сонно забормотал, и мы притихли. Кофейник закипел: внутри мягко булькала вода.
Почему Джейми так долго? Неужели все это время допрашивал Джосайю Бердсли? Он уже давно должен был вытрясти нужные ответы или отпустить мальчишку с богом. Что бы парень ни украл, Джейми до этого дела нет, его волнует лишь клятва.
Пламя завораживало, я смотрела в мерцающее свечение – а видела большой костер Сбора, темные силуэты вокруг и приглушенное пиликанье скрипки.
– Может, поискать его? – предложил Роджер.
Я дернулась, приходя в себя, потерла лицо и тряхнула головой.
– Нет. Опасно идти ночью в незнакомый лес. Да и все равно не найдешь. Если не вернется к утру, тогда отправимся на поиски.
Время шло. Я, конечно, волновалась, но до утра все равно ничего нельзя сделать… В голову лезли беспокойные мысли. Вдруг у Джосайи был нож? Вдруг ему хватило безрассудства напасть на Джейми и застать его врасплох? Чтобы не думать о дурном, я принялась подсчитывать мужские чихи, то и дело звучащие вокруг костра.
Восьмым стал Роджер – глубокой утробный кашель сотряс все его тело. Боится ли он за Бри и Джемми? Гадает, ждут ли они его, скучают? Я могла бы унять его беспокойство – только зачем? Мужчины дерутся за то, чтобы уберечь свой дом, мысли о нем позволяют сохранять присутствие духа. В бой их толкают другие мотивы, но сам бой – еще не вся война…
«Однако чертовски важная ее часть», – произнес в мыслях голос Джейми.
Я клевала носом, то и дело невольно вскидывая голову. Последний раз проснулась от чужого прикосновения. Роджер уложил меня на землю, подсунул вместо подушки край шали, а оставшимся концом укутал грудь. Мельком я заметила его силуэт на фоне костра, черный и косматый, и сразу же провалилась в сон.
Не знаю, как долго я спала. Проснулась резко, от чужого громкого кашля. Неподалеку сидел Джейми, держал за запястье Джосайю Бердсли, а в другой руке сжимал кинжал. Чихнув пару раз, он нетерпеливо вытер нос рукавом и сунул лезвие в угли.
Почуяв вонь горячего металла, я привстала на локте – и вдруг рядом со мной что-то зашевелилось. Я с удивлением опустила взгляд и поняла, что, должно быть, еще сплю.
Под моим плащом, прижимаясь ко мне, спал мальчик – темноволосый, тощий, весь исцарапанный и перемазанный сажей. У костра вдруг раздался странный свист, я вскинула глаза и увидела, как Джейми прижимает раскаленный кинжал к большому пальцу Джосайи.
Заметив движение, Джейми повернул голову и сдвинул брови, уговаривая меня молчать. Джосайю перекосило, он до крови закусил губу, но не издал ни звука. С той стороны костра за ними наблюдал безмолвный, как скала, Кенни Линдсей.