Джейми подвел Гидеона ближе. Жеребец фыркнул и мотнул головой, желая вырваться вперед, но Джейми удержал его тихим «Seas!», и тот затих, выпуская из ноздрей пар.
– Волнуешься за нее? – спросил Джейми, кивком указывая на лес.
Нет нужды уточнять, о ком он. Я кивнула, поглаживая кривую спинку младенца. Что Фанни делает там, одна? Заползла, как раненый зверь, в какую-нибудь нору, чтобы умереть? Или бредет вслепую, мечтая найти неведомое укрытие… может, тот самый Чесапикский залив, манящий воспоминаниями о бескрайних водах, просторе и счастье?
Джейми подался ближе и положил руку поверх моей. Холод его пальцев просочился даже сквозь одежду.
– Она сделала свой выбор, саксоночка. А ребенка доверила нам. Мы позаботимся о девочке – вот и все, что можно сделать для той женщины.
Я не могла взять его за руку, поэтому просто кивнула. Легонько сжав мне пальцы, Джейми отъехал, а я уставилась перед собой, смаргивая капли с ресниц.
Когда впереди наконец показался Браунсвилл, тревоги о Фанни Бердсли отступили перед опасениями за ее дочь. Ребенок проснулся, заплакал и замолотил меня кулачками, требуя молока.
Я привстала в седле, всматриваясь сквозь снег. Большой он хоть, этот Браунсвилл? Пока за соснами и лаврами я видела одну лишь крышу. Мужчины в Гранит-Фолс говорили, что поселение крупное, – но что значит «крупное» по меркам здешней глуши? Каковы шансы, что тут найдется хоть одна кормящая мать?
Джейми налил козьего молока во флягу, однако надо бы добраться до жилья. Хорошо, если там будет женщина, готовая стать кормилицей, но даже если нет, козье молоко все равно нужно подогреть, иначе ребенок замерзнет еще сильнее.
Кобыла вдруг фыркнула и ускорила шаг: должно быть, учуяла жилье и других лошадей. Вскинув голову, она пронзительно заржала, Гидеон подхватил, – и издалека донеслось ответное ржание.
– Они здесь, – с облегчением выдохнула я. – Они доехали!
– Уж надеюсь, саксоночка, – хмыкнул Джейми, с силой удерживая Гидеона. – Если бы малыш Роджер заплутал на прямой дороге, я бы усомнился в остроте не только его глаз, но и ума.
Впрочем, он тоже улыбался.
Тропа свернула, и я наконец увидела Браунсвилл, по сути оказавшийся обычной деревней. Справа дымили с десяток хижин, разбросанных по склону, несколько домов сгрудились у дороги – здесь, должно быть, шла торговля, если судить по валявшимся повсюду пустым бочкам, бутылкам и прочему хламу.
Через дорогу поставили навес для лошадей, устланный сосновыми ветками. В этом уютном убежище теснились, фыркая и перебирая ногами, кони милиционеров.
Завидев конюшню, наши лошади поспешили вперед; пришлось с силой натянуть поводья, не давая кобыле пуститься рысью, которая растрясла бы мою маленькую спутницу. Пока я боролась с лошадью, из загона на дорогу вышел невысокий человек и замахал нам руками.
– Милорд! – приветствовал Фергус Джейми, когда тот осадил недовольного Гидеона. Француз глядел снизу вверх из-под синей вязаной шапки, которую он носил, натягивая по самые брови. – Что-то случилось? Какие-то неприятности?
– А! – Джейми небрежно махнул рукой, указывая на мой живот. – Не то чтобы неприятности, просто…
Фергус в изумлении уставился на меня.
– Quelle virilité, monsieur![52] – выдал он тоном глубочайшего уважения. – Мои поздравления!
Джейми наградил его свирепым взглядом и издал странный горловой звук: точно валуны перекатывались под водой. Ребенок снова заплакал.
– Так, давайте по порядку, – сказала я. – Прежде всего: здесь есть женщины с маленькими детьми? Ребенка надо покормить, и как можно скорее.
Фергус кивнул, с любопытством тараща глаза.
– Oui, миледи. Я видел по крайней мере двоих.
– Отлично. Веди меня к ним.
Он взял кобылу за повод и потянул ее к селению.
– Что-то стряслось? – спросил Джейми и закашлялся. Я-то в своей тревоге за ребенка даже не подумала, с чего бы Фергусу здесь находиться. Джейми прав: простая забота о нашем благополучии не выгнала бы его на дорогу в такую погоду.
– Да, милорд, у нас возникли небольшие сложности. – Он вкратце описал события минувшего дня. – …Так что месье Мортон укрывается среди лошадей, – Фергус кивком указал на навес, – а остальные наслаждаются гостеприимством Браунсвилла.
Джейми заметно помрачнел – видно, представил, во сколько обойдется это самое гостеприимство для сорока мужчин.
– Хмм… Полагаю, Брауны не знают, что Мортон здесь?
Фергус затряс головой.
– А зачем он вообще остался? – спросила я, прикладывая ребенка к груди, чтобы он хоть ненадолго унялся. – Я-то думала, парень уже на полпути к Гранит-Фолс, радуется, что вообще уцелел.
– Он не уйдет, миледи. Говорит, ему нужна премия.
Губернатор распорядился, чтобы каждому вступившему в милицию выделили премию в сорок шиллингов – весьма значительная сумма, особенно для новичков-переселенцев вроде Мортона.
Джейми задумчиво провел рукой по лицу. Да, это проблема: милиции нужны люди и продовольствие из Браунсвилла – но Браунов не призовешь, потому что они тут же попытаются убить Мортона. Заплатить же Мортону из личных средств Джейми не мог. Судя по гримасе, он подумывал прикончить Мортона своими руками – только это тоже был не самый разумный выход.
– Может, пусть он просто женится на этой девушке?
– Я уже предлагал, – ответил Фергус. – К сожалению, у мистера Мортона есть супруга в Гранит-Фолс.
– А почему Брауны за ним не погнались? – Джейми, само собой, думал о своем. – Если враг приходит в твои земли, его преследуют и убивают.
Фергус кивнул, должно быть, разделяя эту традицию горцев.
– Они хотели. Однако le petit[53] Роджер их отвлек.
В его голосе отчетливо слышалась насмешка.
– Что же он сделал? – поинтересовался Джейми.
– Спел им, – весело отозвался Фергус. – Пел почти всю ночь. Вся деревня собралась его послушать. Кстати, здесь шестеро мужчин подходящего возраста и, как я уже сказал, две дамы avec lait[54], – рассудительно уточнил он.
– Хорошо. Малышку надо покормить. Скажи Мортону, что я загляну позже.
Он направил коня к таверне. Я подтолкнула кобылу пятками, следуя за ним.
– Что будешь делать с Браунами?
– Господи! – в сердцах выпалил Джейми. – Да если б я только знал!
Глава 32. Миссия завершена
Наше прибытие в Браунсвилл с ребенком на руках переполошило всю деревню. Роджер облегченно выдохнул, хоть тут же вновь расправил плечи, принимая самоуверенный вид. Я опустила голову, пряча улыбку, и покосилась на Джейми: заметил ли он? Тот старательно отворачивался – значит, заметил.
– Молодец, справился, – словно невзначай обронил он, хлопая Роджера по плечу.
Роджер небрежно кивнул, хотя лицо у него просветлело, будто озаренное свечой.
Юная мисс Бердсли подняла настоящую суматоху; одна из кормящих матерей тут же забрала ее и приложила к груди, вручив мне взамен своего ребенка. Трехмесячный карапуз чуть недоуменно взглянул на меня, но возмущаться не стал, только выпустил пару пузырей.
Нас сразу же засыпали вопросами и домыслами, однако рассказ Джейми о событиях на ферме – урезанный и подправленный – положил конец спорам. Даже девушка с заплаканными глазами (та самая возлюбленная Исайи Мортона) забыла о своей печали и слушала с открытым ртом.
– Бедняжечка, – причитала она, глядя на младенца, яростно сосущего грудь ее кузины. – Значит, осталась вовсе без родителей…
Судя по тяжелому взгляду на отца, в сиротстве она видела одни лишь преимущества.
– Что теперь станется с малышкой? – рассудительно заметила миссис Браун.
– О, мы о ней позаботимся, дорогая. С нами она будет в безопасности!
Муж ободряюще похлопал ее по руке, а сам переглянулся с братом. Джейми это заметил и открыл было рот, но потом пожал плечами и стал что-то обсуждать с Генри Галлегером и Фергусом, двумя пальцами постукивая по ноге.
Старшая мисс Браун подалась ко мне, но в комнату вдруг ворвался ветер, взметнул на окнах шкуры и засыпал всех снежными брызгами. Женщина тихонько вскрикнула от испуга и, забыв про любопытство, бросилась закрывать окна.
Пока мисс Браун воевала со шкурами, я выглянула наружу. Буря разыгралась не на шутку. Снег валил пеленой, залепляя сугробами черные рытвины дороги. Кажется, отряд милиции на какое-то время здесь застрянет. Мистер Ричард Браун, хоть и не без недовольства, предложил нам приют еще на одну ночь, и милиционеры разместились по хижинам и сараям деревушки.
Джейми вышел, чтобы взять из седельных сумок наши вещи, а заодно проверить лошадей. А еще, скорее всего, поговорить с Исайей Мортоном, если тот, несмотря на пургу, до сих пор прятался в конюшне.
Интересно, что Джейми будет делать с этим горским Ромео? Правда, размышлять времени не было: уже темнело, и меня вовлекли в суматоху, поднявшуюся возле очага: перед женщинами встала необходимость приготовить ужин на сорок лишних ртов.
Джульетта – то есть младшая мисс Браун – угрюмо сидела в углу и помогать отказывалась. Впрочем, она охотно взяла на себя заботу о девочке Бердсли, укачивала ее и пела колыбельные, даже когда девочка давным-давно заснула.
Фергуса и Галлегера отправили за козами; они вернулись только к ужину, грязные, промокшие насквозь, с обледенелыми бровями. Козы тоже замерзли, болтая распухшими красными выменами, полными молока. Они были рады вернуться в лоно цивилизации и потому задорно скакали и блеяли.
Миссис Браун со своей золовкой отвела коз в сарай, чтобы подоить, а я осталась присматривать за котелком с рагу и Хирамом, которого разместили в самодельном загоне из перевернутого стола, двух стульев и сундука. Хижина представляла собой одну большую комнату с чердаком и кладовой, всю заставленную вещами: столами, скамьями, бочонками пива и связками шкур; в одном углу примостился прядильный станок, в другом – высокий комод с часами (на которых красовались донельзя нелепые купидончики), у дальней стены – кровать и два сундука, а на колышках у двери висела груда одежды, так что раненый козел вполне вписывался в обстановку.