Ну, подождите немного… Я мысленно содрогнулась. Еще четыре или и того меньше года, и майор окажется весьма при делах.
Я оглянулась, заметив краем глаза мелькнувший клетчатый плед, но не увидела ни Джейми, ни Дункана. И все же одной загадкой стало меньше: это был Роджер. Он засиял при виде Брианны и ускорил шаг. Брианна повернула голову, словно почувствовав его присутствие, и тоже расплылась в счастливой улыбке.
Роджер, совершенно не обращая внимания на джентльмена рядом, обнял и крепко поцеловал Брианну в губы. Затем чмокнул и мягкую рыжую макушку Джемми.
Вернувшись к беседе, я запоздало осознала, что Фаркуард Кэмпбелл уже некоторое время говорит, а я понятия не имею, о чем. Увидев мое замешательство, Кэмпбелл кривовато усмехнулся.
– Я вынужден поприветствовать моих знакомых, миссис Фрейзер, – сказал он. – Не возражаете? Оставлю вас в прекрасном обществе майора.
Кэмпбелл вежливо коснулся шляпы и, лавируя в толпе, направился к дому. Наверное, хотел разыскать лейтенанта Вульфа, пока тот не умыкнул серебро.
Оставшись в моей компании, майор стал поддерживать обычный для нового знакомства разговор.
– Давно ли вы с мужем прибыли в колонию, мэм?
– Нет, – ответила я достаточно настороженно. – Года три назад. Живем в небольшом поселении в отдаленной местности… – Я махнула закрытым веером на запад, в сторону невидимых отсюда гор. – Оно называется Фрейзер-Ридж.
– Ах да. Слышал.
У майора дернулся уголок рта, и я с беспокойством задумалась, что же именно он слышал. О винокурне Джейми знали все в глубине колонии, а также шотландцы из долины Кейп-Фир. Даже здесь, у конюшен, на самом виду, стояло несколько бочонков виски, которые Джейми подарил своей тетушке и Дункану в честь свадьбы. И все-таки я надеялась, что сохранялась хоть какая-то видимость тайны и только что прибывший в колонию военный ничего о винокурне не знал.
– Скажите, миссис Фрейзер… – Майор помедлил. – В вашей местности часто приходится сталкиваться с… групповщиной?
– Групповщиной? Хм… э-э… нет, нечасто.
Я с беспокойством глянула в сторону склепа Гектора Кэмерона, где на фоне белого мрамора темным пятном замаячил квакер Эрмон Хазбенд. «Групповщина» стало кодовым словом для деятельности таких, как Хазбенд и Джейми Хантер, то есть регуляторов.
В декабре губернаторское ополчение сумело подавить яростные выступления, но регуляторы по-прежнему оставались кипящим котлом с плотно закрытой крышкой. В феврале Хазбенда ненадолго арестовали, однако это никак не смягчило ни его настроения, ни риторику. Кипящий котел взорвется в любой момент.
– Рад слышать, мэм, – сказал майор Макдональд. – До ваших отдаленных мест доходит много новостей?
– Не особо. Э-э… приятный сегодня денек, не так ли? Как дорога из Чарльстона? Надеюсь, нетрудная? Сейчас столько грязи…
– Да, мэм. Мы столкнулись с небольшими трудностями…
Продолжая говорить, майор достаточно открыто меня изучал – рассматривал декольте и качество платья, жемчуг на шее и в ушах (его мне одолжила Иокаста), кольца на пальцах. Мне был знаком подобный взгляд, без капли похоти или флирта. Майор просто оценивал мое положение в обществе и то, насколько мой муж влиятелен и богат.
Меня это ничуть не оскорбило. Я, в конце концов, занималась тем же самым. Образованный, из хорошей семьи – об этом свидетельствовал его чин. Впрочем, массивный золотой перстень на правой руке вызывал вопросы. Однако майор не был богат: мундир протерся на швах, а башмаки оказались поношены, хоть и хорошо начищены.
Легкий шотландский акцент с намеком на французскую гортанность – признак участия в кампаниях на континенте. В колонию он прибыл совсем недавно. Лицо осунулось, а белки глаз слегка пожелтели, что характерно для новоприбывших. Они легко подхватывали любые болезни, от малярии до лихорадки денге, в кишащих микробами прибрежных городах.
– Скажите, миссис Фрейзер… – начал майор.
– Вы оскорбляете не только меня, сэр, но и всех присутствующих здесь честных людей! – Пронзительный вопль Ниниана Белла Гамильтона прорезал гомон толпы, и все повернулись в его сторону.
Гамильтон стоял лицом к лицу с Робертом Барлоу, которому я была представлена еще утром. Я смутно припоминала, что он торговец… из Идентона? Или Нью-Берна? Барлоу – грузный мужчина, не привыкший к возражениям, – открыто насмехался над Гамильтоном.
– И вы называете их регуляторами? Злодеев и мятежников! Вы предполагаете, что у таких людей есть честь?
– Я не предполагаю, а утверждаю и буду на этом настаивать!
Пожилой джентльмен выпрямился во весь рост, нащупывая ладонью эфес. К счастью, клинка у Гамильтона не оказалось. Как и у остальных мужчин, учитывая добрый настрой события, ради которого все здесь собрались.
Не знаю, повлиял ли этот факт на поведение Барлоу, но тот, презрительно расхохотавшись, повернулся к Гамильтону спиной. Пожилой шотландец вспыхнул от гнева и мгновенно пнул Барлоу под зад.
Застигнутый врасплох Барлоу потерял равновесие и упал на четвереньки. Длинные полы сюртука задрались ему до самых ушей. Все зрители, независимо от политических взглядов, разразились хохотом. Получив такую поддержку, Ниниан напыжился, как петушок, и обошел противника, чтобы взглянуть ему в глаза.
Я бы назвала это тактической ошибкой, потому что, в отличие от Ниниана, видела побагровевшее от ярости лицо Барлоу. Выпучив глаза, он неловко вскочил на ноги, а затем с ревом бросился вперед и сбил куда меньшего по габаритам Ниниана с ног.
Барлоу и Гамильтон покатились по траве – только мелькали кулаки и полы сюртуков. Зрители одобрительно улюлюкали. Другие гости сбегались с лужайки и веранды, чтобы посмотреть, что там творится. Абель Макленнан проталкивался сквозь толпу с явным намерением прийти на помощь своему благодетелю. Ричард Касвелл остановил его, схватив за руку, но Абель резко развернулся, и Касвелл потерял равновесие.
Джеймс Хантер, чье худое лицо засветилось от радости, подставил Касвеллу подножку, и тот с удивленным видом рухнул на траву. Сын Касвелла, Джордж, гневно взвыл и врезал Хантеру по почкам. Хантер в свою очередь двинул Джорджу в нос.
Многие дамы повизгивали – и отнюдь не все из страха. Одна-две болели за Ниниана Гамильтона, который пока что оседлал противника и пытался его задушить. Получалось плохо, учитывая толстую шею Барлоу и плотный шейный платок.
Я лихорадочно высматривала Джейми… или хотя бы Роджера. Черт возьми, да куда же они пропали?!
Джордж Касвелл изумленно шагнул назад, зажимая руками нос, кровь из которого успела запятнать его рубашку. Девейн Бьюкенен, один из зятьев Гамильтона, целеустремленно пробирался сквозь толпу. Только непонятно – чтобы стащить тестя с Барлоу или помочь убить последнего.
– Да чтоб вас всех, – буркнула я вполголоса. – Так, подержите.
Я сунула веер майору Макдональду и, подхватив юбки, приготовилась броситься врукопашную. Кого же – и куда – лучше пнуть первым?..
– Мне их остановить?
Наслаждавшемуся зрелищем майору этого явно не хотелось, однако он был полон решимости исполнить долг. Когда я изумленно кивнула, он достал пистолет и выстрелил в воздух.
Все тут же умолкли. К замершим драчунам протолкался Эрмон Хазбенд.
– Друг Ниниан, – произнес он, радушно кивая направо и налево. – Друг Бьюкенен. Позвольте…
Он взял пожилого шотландца за обе руки и стащил с Барлоу, а затем метнул предупреждающий взгляд на Джеймса Хантера. Громко фыркнув, тот отступил на пару шагов.
Младшая миссис Касвелл, женщина здравомыслящая, уже успела увести мужа с поля боя и прижимала к его носу платок. Девейн Бьюкенен и Абель Макленнан подхватили Ниниана Гамильтона под руки и, показательно удерживая, увели в сторону дома, хотя любой их них мог запросто унести старика на плече.
Ричард Касвелл поднялся самостоятельно. Выглядел он глубоко оскорбленным, однако новую драку, судя по всему, затевать не собирался. Он, сжав губы, отряхивал с сюртука сухую траву.
– Ваш веер, миссис Фрейзер?
Увлекшись изучением обстановки, я не сразу заметила, как майор Макдональд вежливо протянул мне веер. Вид у майора был крайне довольный.
– Благодарю. – Я забрала веер и посмотрела на Макдональда с неким уважением. – Скажите, майор, вы всегда ходите с заряженным пистолетом?
– Моя оплошность, мэм, – признал он. – Впрочем, счастливая, не так ли? Вчера я был в Кросс-Крике и по пути к плантации мистера Фаркуарда Кэмпбелла в одиночку после наступления темноты решил быть осторожным.
Майор кивнул на что-то за моим плечом.
– Скажите, миссис Фрейзер, кто этот плохо выбритый человек? Он показался мне волевым, несмотря на вид. Как думаете, он вступит в драку сам?
Развернувшись, я увидела Эрмона Хазбенда нос к носу с Барлоу, чья круглая черная шапочка съехала, а борода воинственно встопорщилась. Барлоу стоял на своем, покрасневший и хмурый, но, сложив руки на груди, слушал Хазбенда.
– Эрмон Хазбенд – квакер, – произнесла я с легким укором. – Нет, он не станет прибегать к насилию. Только к словам.
Ко множеству слов. Барлоу пытался вставить и свое мнение, но Хазбенд не обращал никакого внимания. Он продолжал говорить с таким пылом, что с его губ даже слетала слюна.
– …отвратительное извращение правосудия! Шерифы, как они себя называют, которых никто не назначал официально, но которые назначили себя сами для того, чтобы бесчестно наживаться и попирать любые законные…
Барлоу опустил руки и стал пятиться, спасаясь от шквального огня со стороны Хазбенда. Однако, когда квакер на миг умолк, чтобы набрать воздуха, Барлоу успел поймать момент и угрожающе ткнул пальцем ему в грудь.
– Вы, сэр, говорите о правосудии? Что общего бунт и разрушения имеют с правосудием? Если вы оправдываете уничтожение собственности в качестве возмещения своих обид…
– Нет! Но должен ли бедный человек становиться жертвой безнравственных личностей, жить в тяжелейшем положении? Говорю вам, сэр, Бог жестоко покарает тех, кто угнетает бедняков и…