своему спутнику в количестве восхищенных отзывов. Я скрыла усмешку за веером, увидев, как мистер и миссис Шерстон проплыли мимо, даже не взглянув в сторону статуи. Их задранные носы и скучающие лица так и говорили, что подобные объекты искусства в Европе обычное дело – только неотесанные жители колоний, безвкусные и безродные, могут считать подобное чем-то примечательным, не так ли, дорогая?
Изучая статую мужчины, я поняла, что это отнюдь не безымянный грек, а Персей. То, что я приняла за камень у щита, оказалось отрубленной головой Горгоны с ощетинившимися в ужасе змеями. Искусно выполненные, они давали дамам основание рассмотреть статую поближе. Леди со знанием дела поджимали губы и восхищенно отзывались о мастерстве скульптора, который прочертил каждую чешуйку, да-да. Временами то одна, то другая леди позволяла взгляду на долю секунды скользнуть выше, но тут же вновь принималась разглядывать Горгону. Щеки их при этом начинали пылать. От утренней прохлады и подогретого вина, несомненно.
Дымящаяся кружка именно этого напитка, которую сунули мне под нос, отвлекла меня от созерцания Персея.
– Выпейте, миссис Фрейзер, – заговорил исключительно любезный Ллойд Стэнхоуп. – Вы же не желаете простыть, дорогая моя.
Подобное мне не грозило, учитывая, что становилось все теплее. Однако кружку я взяла и с наслаждением вдохнула аромат корицы и меда.
Уперев руку в бок, я вновь поискала Джейми взглядом. Его по-прежнему нигде не было. Сбоку от Персея расположилась компания джентльменов, обсуждающих особенности выращивания виргинского табака. Три девицы, краснея и хихикая, поглядывали на ягодицы статуи поверх вееров.
– …уникальные, – говорил кому-то Филип Уайли. Течение вновь вынесло его ко мне. – Абсолютно уникальные! Их называют черным жемчугом. Держу пари, вы никогда таких не видели. – Он оглянулся и, заметив меня, легонько коснулся моего локтя. – Помню, вы некоторое время пробыли во Франции, миссис Фрейзер. Может, вы их там встречали?
– Черный жемчуг? – переспросила я, пытаясь уловить нить разговора. – Ну… да, встречала. Архиепископу Руанскому прислуживал мальчишка-мавр, который носил большую черную жемчужину в носу.
У Стэнхоупа отвисла челюсть. Уайли уставился на меня, а потом столь громко хохотнул, что и джентльмены-плантаторы, и девицы у статуи разом замерли, уставившись в нашу сторону.
– Вы меня просто убиваете, дорогая! – Он аккуратно промокнул уголки глаз кружевным платочком, чтобы выступившие от смеха слезы не размазали пудру. – Миссис Фрейзер, вы и правда до сих пор не видели мои сокровища? – Уайли схватил меня за локоть и удивительно проворно вытащил из толпы. – Пойдемте, покажу.
Ловко лавируя между людьми, он провел меня мимо дома к украшенной флагами тропинке, что уходила к конюшням. Еще одна толпа – преимущественно из мужчин – собралась у загона, где конюх Иокасты набрасывал нескольким лошадям сено.
Их было пятеро – две кобылы, пара двухлеток и жеребец. Все – угольно-черные, с блестящей на весеннем солнце шкурой, мохнатой, как зимой. Я не могла оценить лошадей с профессиональной точки зрения, но уже знала достаточно, чтобы отметить рельефный круп. Красота животных не ограничивалась экстерьером и шкурой – меня поразили их гривы и хвосты.
Густые и шелковистые черные гривы – почти как женские волосы – развевались при каждом движении, как и длинные пышные хвосты. Копыта тоже были украшены щетками, похожими на черные перья, которые колыхались при шаге, словно семена ваточника. По сравнению с привычными костлявыми верховыми лошадьми и грубым рабочим скотом эти животные казались почти волшебными. И судя по благоговейным восклицаниям зрителей, вполне могли прибыть из сказочной страны, а не с плантации Филипа Уайли в Идентоне.
– Ваши? – спросила я, не в силах оторвать взгляда от зачаровывающего зрелища. – Где вы их взяли?
– Да. – Его жеманство уступило место обычной гордости. – Мои. Это фризы. Старейшая теплокровная порода, их родословная насчитывает столетия. – Уайли перегнулся через забор и, вытянув руку, подозвал животных. – Я уже несколько лет их развожу. Этих привез по просьбе миссис Кэмерон. Она намерена купить кобылу и предположила, что кто-то из соседей тоже заинтересуется. А вот Лукас… – Жеребец подошел, узнав хозяина, и милостиво позволил погладить себе лоб. – Он не продается.
Обе кобылы были жеребые от Лукаса, которого привезли, как рассказал Уайли, в качестве доказательства родословной. Я усмехнулась про себя: ага, и чтобы похвастаться. «Черные жемчужины» Уайли вызывали огромный интерес у присутствующих, а при виде Лукаса некоторые коневоды из местных и вовсе зеленели от зависти. Филип Уайли самодовольно пыжился.
– Вот ты где, саксоночка, – вдруг раздался голос Джейми. – Я тебя искал.
– Да неужели? – Я отвернулась от загона. В груди разлилось тепло. – И где же ты был?
– А, то тут, то там. – Мой обиженный тон его нисколько не задел. – Прекрасный конь, мистер Уайли.
Джейми вежливо кивнул и, схватив меня под руку, увел в сторону лужайки, прежде чем Уайли успел пробормотать «К вашим услугам, сэр».
– И чем ты тут занимаешься с юным Филипом Уайли? – спросил Джейми, минуя рабов, которые выносили из кухни соблазнительно дымящиеся блюда.
– Смотрела его лошадей, – ответила я, приложив ладонь к животу в надежде заглушить урчание. – А ты-то что делал?
– Искал Дункана. – Джейми провел меня мимо лужи. – В нужнике его не было. Ни в кузнице, ни в конюшне, ни на кухне – нигде. Я сел верхом и выехал к сараям для сушки табака, но и там ни следа.
– Может, его убил лейтенант Вульф? – предположила я. – Разочарованный соперник, все дела.
– Вульф? – Джейми замер. – Этот идиот здесь?!
– Собственной персоной. – Я махнула веером в сторону лужайки. Вульф обосновался у столика с напитками. Его кряжистую фигуру в бело-голубой военно-морской форме трудно было не заметить. – Полагаешь, его пригласила твоя тетушка?
– Наверное, – сказал Джейми с мрачной смиренностью в голосе. – Думаю, она просто не могла не ткнуть его носом.
– И я так подумала. А ведь он здесь только полчаса… И если продолжит так рьяно поглощать спиртное, – добавила я, неодобрительно глядя на бутылку в руке лейтенанта, – то напьется вусмерть еще до начала самой свадьбы.
Джейми презрительно махнул рукой.
– Пусть себе напивается, пока открывает рот только для этого. Но где же Дункан прячется, а?
– Неужели в реку бросился? – пошутила я. И тем не менее глянула в сторону воды. К причалу приближалась лодка. Гребец уже стоял на носу, готовый бросить веревку ожидающему рабу. – Смотри… это наконец-то священник?
Низкий и пухлый человечек подобрал полы черной сутаны так, что показались волосатые коленки, и неуклюже забрался на пристань. При этом гребцу пришлось его еще и подтолкнуть. Улисс поспешил встречать важного гостя.
– Хорошо. Теперь у нас есть священник и невеста. Двое из трех – уже прогресс… Погоди, саксоночка, у тебя пряди выбились.
Джейми медленно провел по локону и дальше по спине, и я любезно позволила шали сползти с плеч. Джейми умело заправил пряди обратно – за многие годы он приобрел сноровку, – а затем поцеловал меня сзади в шею. Весна подействовала и на него.
– К сожалению, я должен продолжить поиски Дункана. – Джейми задержал руку на моей спине, нежно поглаживая ложбинку позвоночника большим пальцем. – А когда найду… надеюсь, мы отыщем укромное местечко.
От этих слов я невольно прижалась к нему и глянула вниз по реке, где заросли ив скрывали каменную скамью, – достаточно уединенное и романтичное место, особенно ночью. Среди густой зелени вдруг мелькнуло красное пятно.
– Вот он! – воскликнула я, выпрямившись так резко, что ухитрилась наступить Джейми на ногу. – Ой… прости.
– Ничего, – заверил он и, проследив за моим взглядом, решительно подобрался. – Сейчас его приведу. А ты пойди к дому, саксоночка, пригляди за тетушкой и священником. Не дай им сбежать, пока обряд не проведут.
Джейми направился к ивам, по пути рассеянно отвечая на приветствия друзей и знакомых. По правде говоря, его мысли были скорее обращены к жене, чем грядущей свадьбе Дункана.
Он понимал, что ему повезло. Даже в повседневной грубой одежде, по колено в садовой грязи или перемазанная кровью во время врачевания, она поражала своей красотой, а изгибы ее тела отзывались дрожью в его собственном. Глаза цвета виски пьянили с одного взгляда, копна непослушных волос заставляла смеяться…
Улыбнувшись сам себе, Джейми осознал, что слегка напился. Выпивка лилась на празднике рекой, и некоторые мужчины уже стояли, прислонившись к склепу старика Гектора, с остекленевшими глазами и отвисшими челюстями. Джейми заметил еще одного, отливающего за склепом, и покачал головой. К ночи под каждым кустом будет по мертвецки пьяному телу.
Господи. От одной мысли о телах под кустами его сознание выдало ослепительно-неприличную картину: смеющаяся Клэр с обнаженной грудью, распростертая на опавшей листве цвета задранных юбок, и курчавые каштановые волоски меж ее… Джейми резко отбросил эту мысль, радушно кланяясь пожилой миссис Алдердайс, матери судьи.
– К вашим услугам, мэм.
– И вам добрый день, молодой человек, и вам.
Дама властно кивнула и прошествовала далее, опираясь на руку спутницы, многострадальной девушки, которая ответила на приветствие Джейми слабой улыбкой.
– Мастер Джейми? – задержалась возле него служанка с подносом, полным напитков. Джейми взял бокал и ополовинил его одним глотком.
Нестерпимо хотелось найти Клэр, хоть на мгновение. Повернувшись, он мимолетно разглядел ее макушку в толпе на веранде – упрямая маленькая чертовка наотрез отказывалась носить надлежащий женщине чепец, а цепляла вместо него какую-то глупую штуку из кружев с лентами и цветами шиповника. Чуть успокоившись, Джейми направился к ивам.
А все из-за того, что он увидел ее в новом платье. Клэр уже месяцами не одевалась как настоящая леди, когда ее тонкая талия затянута в шелк, а светлые груди, округлые и сладкие, словно зимние груши, выглядывают из глубокого выреза. Она будто стала совсем другой женщиной, родной и одновременно волнующе незнакомой.