Джейми рассеянно кивнул:
– Я собираюсь купить на них зерно для посева. Еще что-нибудь? Свечи? Мед?
Я метнула в него неприязненный взгляд, но угодила лишь в торчащие вихры на макушке. Мед и свечи – больная тема.
– Ну, пожалуй, галлонов десять меда смогу выделить, – осторожно сказала я. – И десять – ладно, двенадцать – дюжин свечей.
Джейми почесал кончик носа пером, оставив пятно.
– А я думал, год выдался урожайный, – мягко заметил он.
Так и было: первоначальный рой расширился и теперь в саду стояло уже девять ульев. В этом году я сняла пятьдесят галлонов меда и воска на добрых тридцать дюжин свечей. С другой стороны, у меня были на них свои планы.
– Мед нужен в лечебных целях, – пояснила я. – Им хорошо обрабатывать раны от бактерий.
Джейми поднял бровь, не отрывая глаз от своих каракулей.
– Так ведь мухи налетят, – заметил он, – если не медведи. И сколько же тебе нужно? Вряд ли ожидается толпа раненых – если, конечно, ты не намерена обмазывать их с ног до головы.
Я засмеялась, позабыв про осторожность.
– Нет, двух-трех галлонов будет достаточно. Ну, скажем, пяти – вдруг понадобится для электролитических жидкостей.
Джейми поднял обе брови.
– Электрических? – Он покосился на пламя свечи, колеблющееся на сквозняке, затем перевел взгляд на меня. – Вроде Брианна что-то такое говорила – это связано со светом? Или с молнией?
– Да нет, электролитических, – произнесла я с нажимом. – Сахарная вода. Понимаешь, при кровотечении, поносе, от шока человек теряет жизненно важные ионы, а электролитическая жидкость их восполняет и при этом нормализует давление.
– А, вон оно как… – Лицо Джейми зажглось интересом, и он уже собирался было продолжить расспросы, но покосился на кипу бумаг, вздохнул и снова взялся за перо. – Ну, лады, – уступил он. – Оставь себе. А мыло?
Я кивнула, довольная. Путем долгих экспериментов мне наконец удалось получить мыло, которое не пахло, как дохлая свинья в щелоке, и не сдирало верхний слой эпидермиса. Правда, вместо нутряного сала требовалось подсолнечное или оливковое масло – очень дорогие товары.
Я планировала обменять лишний мед на масло у индианок чероки и сварить мыло и шампунь, которые, в свою очередь, можно дорого сбыть где угодно – в Вилмингтоне, Нью-Берне, даже в Чарльстоне, если мы рискнем забраться так далеко. Не знаю, согласится ли Джейми на такую авантюру; реализация займет месяцы, а мед он может выгодно продать прямо сейчас. Если убедить его, что мыло принесет куда больше денег, чем мед, он не станет возражать.
Однако раскрыть перед ним свои планы я не успела: в коридоре послышались легкие шаги и в дверь деликатно постучали.
– Войдите, – отозвался Джейми и выпрямился.
В комнату просунулась голова мистера Уимиса. При виде моих заляпанных рук он слегка опешил. Джейми дружелюбно поманил его кончиком пера.
– Ну что, Джозеф?
– Сэр, позвольте вас на два слова?
Мистер Уимис был одет как обычно, в рубашку и бриджи, однако приглаженные водой редкие волосы говорили о некоторой формальности визита.
Я поднялась, но он жестом остановил меня:
– Нет-нет, мэм, останьтесь. Дело касается Лиззи, и мне нужен женский взгляд.
– Хорошо. – Я снова уселась, сгорая от любопытства.
– Неужели ты нашел малютке Лиззи подходящего жениха? – Джейми бросил перо в кувшин и указал на свободный стул.
Мистер Уимис кивнул и уселся с достоинством, что не вязалось с его обычной робкой манерой.
– Похоже на то, мистер Фрейзер. Утром ко мне заходил Робин Макгилливрей замолвить словечко за своего парня, Манфреда.
Мои брови полезли вверх от изумления. Насколько я знала, Манфред видел ее от силы раз пять и едва ли обменялся парой учтивых фраз. Без сомнения, Лиззи – девушка привлекательная, хоть и застенчивая, но это все же не тянет на повод для брака.
По мере объяснения стало понятнее. Когда-то Джейми пообещал Лиззи приданое – участок земли, а мистер Уимис, освобожденный от договора, имел право на пятьдесят акров, которые Лиззи также наследовала. Земля Уимиса примыкала к участку Макгилливреев; вместе они составили бы вполне приличную ферму. Судя по всему, выдав замуж троих дочерей, Юта Макгилливрей взялась устраивать брак Манфреда. Перебрав всех свободных девушек в радиусе двадцати миль, она остановила выбор на Лиззи и отправила мужа на переговоры.
– Что ж, Макгилливреи – достойное семейство, – рассудительно заметил Джейми, обмакнул палец в мою чашку и задумчиво принялся водить по промокашке. – Земли у них немного, зато Робин молодец, да и Манфред работяга, насколько я слышал.
У Робина была оружейная мастерская. Манфред прежде работал подмастерьем у другого оружейника в Хиллсборо, а теперь и сам встал на ноги.
– Он заберет ее в Хиллсборо? – спросила я. Для Джозефа это очень важный момент. Он нежно любил свою дочь, и хотя был готов на все ради ее будущего, расставание с ней – как ножом по сердцу.
Джозеф покачал головой. Приглаженные волосики к этому времени высохли и закурчавились.
– Робин говорит, парень хочет попробовать в Вулэм-Крик – если потянет мастерскую. А жить будут на ферме. – Он бросил быстрый взгляд на Джейми и отвернулся, покраснев.
Джейми склонил голову, и уголки его губ слегка дрогнули. Значит, вот что от него требуется. Вулэм-Крик – небольшое растущее поселение у подножия хребта. Вулэмы, местная семья квакеров, владели мельницей и землей по ту сторону ручья, в дальнем конце, а Джейми – по эту сторону.
Он уже выделил участки, инструменты и материалы Ронни Синклеру, Тео Фраю и Бобу О’Нилу на постройку бондарни, кузницы – так и недостроенной – и небольшой лавки. По условиям, с этого мы должны получить долю с любой прибыли, но нескоро.
Как и мы, Юта Макгилливрей строила планы на будущее. Разумеется, она знала, что Джейми особенно ценит Лиззи и ее отца и потому сделает для нее все возможное. Именно на это и намекал сейчас Джозеф Уимис: сможет ли Джейми выделить Манфреду небольшой участок в Вулэм-Крик в рамках соглашения?
Краем глаза Джейми покосился на меня. Я едва заметно пожала плечом. Интересно, приняла ли Юта во внимание физическую хрупкость Лиззи? В округе полно девушек и покрепче, более приспособленных к тяготам материнства. С другой стороны, если девочка умрет в родах, Макгилливреи получат и ее приданое, и участок в Вулэм-Крик, а новую жену найти несложно.
– Что-нибудь придумаем, – осторожно ответил Джейми. Его взгляд скользнул вдоль удручающих колонок цифр и вернулся ко мне. Земля – не проблема; инструменты и материалы тоже можно раздобыть.
Я поджала губы и нахмурилась. Нет уж, мед не отдам!
Джейми вздохнул и откинулся на стуле, барабаня запачканными пальцами по столешнице.
– Ладно, справимся, – сказал он. – А девочка что? Пойдет за Манфреда?
На лице мистера Уимиса отразилось легкое сомнение.
– Говорит, согласна. Он – славный парень, правда, мать у него… Хорошая женщина, – добавил он поспешно, – разве что малость… кхм…
Джозеф обернулся ко мне, нахмурив узкий лоб.
– Только боюсь, Элизабет сама не знает, чего хочет. Она, конечно, понимает, что это хорошая партия, да и я буду рядом… – Его лицо на секунду смягчилось и тут же вновь приняло серьезное выражение. – Но я вовсе не хочу, чтобы она пошла на это ради меня.
Он застенчиво глянул на Джейми.
– Я так любил ее мать… – выпалил он, словно выдавая постыдную тайну, покраснел и опустил глаза на тонкие пальцы, сплетенные на коленях.
– Понятно. – Я тактично отвернулась и стряхнула со стола кожуру. – Хотите, я с Лиззи поговорю?
– Ой, спасибо вам огромное!
Джозеф обрадованно вскочил и принялся жать руку Джейми и кланяться мне. Наконец он вышел, беспрестанно кивая и бормоча благодарности.
Джейми вздохнул и покачал головой.
– Бог свидетель, как же трудно выдавать дочерей замуж! Даже когда они знают, чего хотят, – добавил он туманно, имея в виду Брианну и Марсали. – Может, оно и к лучшему, когда не знают…
Единственная свеча догорала, отбрасывая неясные тени. Я поднялась и подошла к шкафчику, где лежал запас. К моему удивлению, Джейми опередил меня, выкопав откуда-то из недр приземистые свечные часы. Запалив фитиль от старой свечи, он пристально посмотрел мне в глаза. Я осторожно прикрыла дверцу и встала рядом.
– Думаешь, пора?
Джейми молча покачал головой. Сложив руки на коленях, он следил за тем, как разгорается пламя, потом вздохнул и развернул ко мне гроссбух. Состояние наших дел в плане наличных было довольно унылое.
В колонии наличные практически не использовались, особенно к западу от Эшвиля. Горцы предпочитали бартер, и пока что нам удавалось держаться на плаву. Мы производили молоко, масло, сыр, вино; выращивали картошку и зерно, заготавливали свинину и оленину, свежие овощи и сушеные фрукты, мед и воск. И самое главное – виски; правда, в ограниченном количестве. Мы засадили ячменем пятнадцать акров; учитывая град, лесные пожары и прочие форс-мажоры, с этого выйдет примерно сотня кег, которые можно вполне выгодно продать, даже сырые и невыдержанные. На деле ячмень еще зеленел в полях, и доход с него был призрачным.
На данный момент мы израсходовали и продали почти все имеющиеся запасы спиртного. Оставались еще четырнадцать небольших кег, но их трогать нельзя. С каждой выгонки Джейми откладывал две кеги на выдержку. Самой старой бочке было всего два года; еще лет десять, и, даст бог, она превратится в жидкое золото, не менее ценное, чем его твердый эквивалент.
А вот необходимые траты не могли ждать десять лет. Помимо оружейной мастерской для Манфреда и скромного приданого Лиззи оставались текущие расходы на хозяйство, скотину, да еще амбициозная идея обеспечить всех арендаторов плужным лемехом – многие до сих пор возделывали землю вручную.
И наконец, кроме личных расходов, было еще одно весьма тяжкое обязательство: чертова Лири Маккензи-чтоб-ее-Фрейзер.
Вроде как бывшая жена – и в то же время не совсем… Думая, что я исчезла навсегда, если вообще не умерла, Джейми женился на ней под давлением своей сестры Дженни. Довольно быстро стало понятно, что брак оказался ошибкой, и после моего возвращения его аннулировали, к облегчению сторон.