что его чудесный самолетик теперь легко помещается в коробку для обуви.
Во время последнего рейса на берег Курт заметил в воде тело турка Мехмета, который управлял моторкой. Труп втащили в лодку и доставили на «Арго». Эта мрачноватая картина напомнила Остину, в какую опасную переделку он ввязался. Распорядись судьба иначе — и сейчас его тело выловили бы из моря и прикрыли брезентом.
Курт заглянул в судовой лазарет, где ему обработали рану, затем принял душ и переоделся. С Кэллой они договорились встретиться в кают-компании после того, как девушка немного передохнет. Остин занял столик у большого окна, выходящего на корму, и стал разглядывать пенный след судна, размышляя в то же время над стычкой со всадниками. И тут появилась Кэлла.
На девушке были джинсы и выцветшая голубая рубаха из гардероба одной из участниц экспедиции. Ты была ниже ростом и несколько полнее. Впрочем, если для кого-то другого это была мешковатая, но удобная рабочая одежда, то на стройной фигуре Кэллы тот же наряд выглядел причудливым и утонченным. Она шагала, словно модель на парижском показе новейшей коллекции авангардной моды.
Девушка улыбнулась Остину и подошла к столику.
— Пахнет вкусно.
— Тебе повезло. Сегодня у нас итальянское меню. Садись.
Кэлла села и прикрыла глаза.
— Сейчас угадаю. — Она вдохнула идущий с камбуза аромат. — Антипасто: салат с трюфелями, грибы и оливки, а затем ризотто порчини?
— Не совсем… Пицца. С грибами или пепперони — если предпочитаешь мясо.
Кэлла изумленно посмотрела на Остина.
— А как же шеф-повар из «Фор сизонс»?
Курт изо всех сил старался сохранять ангельское выражение лица, но его суровые черты просто отказывались подчиняться.
— Признаться, там, на берегу, я немного приукрасил. Исключительно из благородных побуждений. Тебя явно нужно было как-то приободрить.
— Ну а ты выглядел, будто лбом стекло вышиб. Сейчас стало гораздо лучше.
— Игла с ниткой и ватный тампон творят чудеса.
Кэлла окинула взглядом стойку.
— И как тут пицца?
— Почти как в «Спаго».[5] Особенно если запивать ее таким вот нектаром, — с этими словами он извлек из-под стола бутылку «Брунелло кьянти классико». — Купил целый ящик, пока мы стояли в Венеции.
— Ты всегда найдешь чем удивить, — рассмеялась Кэлла.
— В общем, с меню вышло недоразумение, зато столик у воды — как я и обещал.
— Тут не поспоришь. Вид просто роскошный. — Она поднялась. — Ты открывай вино, а я схожу за ужином.
Кэлла взяла поднос, встала в конец очереди и вскоре вернулась с двумя порциями пиццы и салата «Цезарь». Остин тем временем откупорил бутылку и наполнил бокалы. Оба с жадностью набросились на еду.
— Пицца просто чудо, — отметила Кэлла, пригубив вино с мечтательной улыбкой на лице. Внезапно она окинула кают-компанию тревожным взглядом, словно кого-то разыскивая. — А где Микки и Данди?
— Забыл сказать. Они уже поели и пошли снимать на мостик. Капитан Этвуд суров на вид, но ребята чем-то ему понравились.
— Перед камерой люди всегда меняются.
Курт снова наполнил бокалы.
— Так вы искали Ноев ковчег?
— Обычный вздор. «Невероятные тайны» работают на массовую аудиторию. Расплывчатые старые фотографии вперемешку со свежеотснятым материалом плюс театральный голос за кадром. Музыка потаинственней. Непременно намек, будто правительство что-то скрывает, а съемочная группа рискует жизнью. Зрителям нравится.
— В этот раз вы и правда рисковали жизнью.
— Ну да, — протянула он. — И теперь я сама не своя: капитан Кемаль потерял брата. Это ведь я потащила его на эту базу подлодок.
— Ты не виновата. Откуда тебе было знать, что по вам вдруг откроют пальбу?
— Все равно… С Кемалем связались?
— Да. Совсем недавно вызывали с мостика. Кемаль починил радио, и капитан сообщил ему, что случилось.
— Бедняга Мехмет. Эта сцена все не идет у меня из головы. Его семья, наверное, убита горем.
Поскольку сделанного не воротишь, Остин попытался деликатно отвлечь девушку от мрачных размышлений.
— Если вы искали Ноев ковчег, то разве не стоило отправиться поближе к Арарату?
Кэлла и сама была рада сменить тему.
— Вовсе нет. Ты слышал про Уильяма Райана и Уолтера Питмана?
— Это геологи из Колумбийского университета. Они предположили, что когда-то Черное море было пресноводным озером, а потом случилось наводнение, и вода из Средиземного моря хлынула через Босфор. Жителям прибрежных районов пришлось спасаться.
— В таком случае ты понимаешь, что легенда о потопе, которая передается из поколения в поколение, вероятно, легла в основу библейского сюжета про Ноев ковчег. А значит, ковчег носило по волнам именно здесь. Выходит, тащить камеры на Арарат попросту глупо, разве нет?
Остин откинулся на спинку и поймал взгляд девушки. В ее янтарных глазах светился недюжинный ум.
— У меня встречный вопрос.
— Сейчас угадаю. Как можно, считая себя настоящим репортером, работать над сюжетами из дешевой газетенки?
Курт мысленно добавил в список достоинств собеседницы еще и сообразительность.
— Я смотрел одну вашу передачу. Там было про снежного человека, который жил в озере Лох-Несс и обзавелся ребенком от инопланетянки.
— Это еще до меня, но спорить не буду. «Тайны» — полная дрянь.
Остин развел руками.
— В чем же дело?
— Долгая история.
— Времени у нас навалом. О своем бокале не беспокойся — сомелье проследит, чтобы он не пустовал.
— Вот и отлично. — Кэлла подперла ладонью подбородок и посмотрела на собеседника без малейшего намека на робость. — Я все объясню, но при условии, что ты тоже расскажешь о своем прошлом.
— Договорились.
Она отхлебнула еще «кьянти».
— Я родилась в Калифорнии — в Окленде. Меня назвали Кэтрин — в честь папиной мамы, и Эллой — потому что мама обожала Эллу Фитцджеральд. Фамилия у меня была Доран. Попав на телевидение, я назвалась сокращенно — Кэлла Дорн. Мама вела балетные классы в афроамериканском культурном центре, а папа был из ирландцев, да еще и хиппи — носил длинные волосы, курил травку и протестовал в Беркли против войны во Вьетнаме.
— Да, в шестидесятые без этого было никак.
Она кивнула.
— Потом папа, правда, отложил бусы и фенечки и теперь преподает новейшую историю Америки там же, в Беркли. Он специалист по общественным движениям шестидесятых-семидесятых годов. Бороду так и не сбрил, только теперь она совсем белая.
— Не он один может этим похвастаться. — Остин указал на свою преждевременно поседевшую шевелюру.
— В детстве я была трудным подростком. Наверное, папа повлиял. Как-то раз я болталась по улицам с малолетними преступниками, но вдруг явилась мама и отволокла меня в свою балетную группу — чтобы держать под присмотром. Так я сменила хулиганский прикид на балетную пачку. Кстати, получалось у меня хорошо.
Ее тело было словно создано для танца.
— Держу пари, ты была ничуть не хуже Анны Павловой.
— Спасибо. Танцевала я неплохо, однако жажду приключений не уймешь прыжками на пуантах в каком-нибудь «Щелкунчике». Опять папино влияние. Он-то, прежде чем лично спасать Америку от Вьетнамской войны, успел побродить по Хартуму и Нью-Дели. Я поступила в Беркли, изучала английскую литературу, а потом, по квоте для меньшинств, попала стажером на местное телевидение. Читать по бегущей строке про погибших в ДТП мне быстро надоело. Тут открылась вакансия в «Невероятных тайнах» — отличная возможность путешествовать по экзотическим уголкам, да еще и платят неплохие деньги. Вот моя история. А ты? Почему ты спасаешь угодивших в беду дев и их спутников?
Остин кратко изложил свою биографию. О работе в ЦРУ он умолчал, так что кое-какие подробности пришлось подкорректировать. Кэлла слушала внимательно. Если она и заподозрила его в легкой неискренности, то не подала виду.
— Любовь к катерам, коллекция дуэльных пистолетов и даже прогрессив-джаз — все это меня не удивляет. Но то, что ты изучаешь философию…
— «Изучаю» — не совсем верное слово. Я бы сказал, прочел пару работ по философии. — Немного подумав, он добавил: — «Нельзя выдумать ничего столь оригинального и маловероятного, что не было бы уже высказано кем-либо из философов». Рене Декарт.
— К чему это?
— По роду деятельности мне довелось видеть много странного. Отрадно знать, что с точки зрения философии ничто не ново под луной. Алчность, зависть, злоба. С другой стороны, щедрость, доброта, любовь… Платон по этому поводу говорил… — Он вдруг поймал изумленный взгляд Кэллы. — Прости. Я болтаю словно какой-то профессор.
— Ни разу не видела, чтобы профессор падал с неба и одной левой разгонял банду головорезов. — Глаза девушки смотрели внимательно и спокойно. — Расскажи про свою группу специального назначения. Где-то я про нее уже слышала.
— Рассказывать особо нечего. Нас четверо, каждый — специалист в своей области. Джо Завала — инженер-кораблестроитель, разрабатывает для нас всякую технику. Например, самолет, на котором я за вами прилетел. Джо умеет управлять любыми машинами: что в воздухе, что под водой. Пол Траут — геолог-океанограф, работал в Вудсхолском океанографическом и в институте Скриппса. Его жена Гаме — аквалангистка и гидробиолог. Раньше занималась гидроархеологией.
— Впечатляет. Но все же что у вас за работа?
— Смотря по обстоятельствам. В целом мы выполняем разные необычные операции под водой. — Остин не стал упоминать, что эти операции, как правило, проводятся тайно и без всякого внешнего контроля.
Кэлла щелкнула пальцами.
— Все, вспомнила. Могила Колумба на полуострове Юкатан. Вы участвовали в ее поисках.
— Немного. Это был проект НУПИ.
— Поразительно. Я хочу сделать передачу о вашей группе.
— У НУПИ есть департамент по связям с общественностью — там будут в восторге. Когда конгресс утверждает наш бюджет, хорошие отзывы в прессе просто на вес золота. Позвони им, когда вернешься. Я с радостью поучаствую.