А, впрочем, какая разница — знал, не знал…
— Я посылала голубя в Торин… — мать укоризненно поцокала языком. — Даже двух.
— Не получал… Наверное, уже уехал к тому времени…
Эллиор выглядел растерянным, даже удрученным, и я невольно усмехнулась — не сильно-то вам рады здесь, леди Адриана…
— Ладно, разберемся… Пойдем пока… — он дернул меня за руку, обходя мать и увлекая за собой.
— Эммм… — женщина остановила его, снова закрывая дорогу. — Не думаю, что это хорошая идея заводить сейчас наложницу, сын мой. Невеста может обидеться на столь явное неуважение. Оставь девчонку мне, я подумаю, куда ее пристроить… На кухне как раз не помешают лишние руки.
Я кожей чувствовала, как Эллиор «закипает», и попыталась забрать свою руку из его. Но он только крепче сжал в пальцах мою ладонь.
— Леди Варгос, вы… хорошо себя чувствуете? С какой это стати я должен отправлять мою наложницу на кухню? Я ведь не кухарку покупал…
Мать беззаботно отмахнулась.
— Заберешь ее через месяц-другой после свадьбы… Или купишь новую, какая разница…
Я еще раз дернула руку и в этот раз у меня получилось ее освободить. С легким книксеном я обратилась к маман.
— Я согласна на кухню, леди Варгос. Меньше всего на свете мне хотелось бы мешать семейному счастью высокородного господина…
И стрельнула в Эллиора злым, прищуренным взглядом — как тебе такое, высокородный господин?
Ничего не заметив, Леди Варгос благодушно похлопала меня по руке.
— Умница, девочка… Я подарю тебе платье за послушание…
— Спасибо, миледи, мне действительно не помешает новое платье…
— Что ты несешь?! — взорвался Эллиор. — Какая кухня?! Какие платья?! Ты хоть представляешь себе, какой это адский труд?! Кто тебе вообще позволил открывать рот и влезать в разговор?!
Почему-то в этот раз плакать не хотелось. Хотелось залепить ему очередную пощечину — что б уж точно высек и стал для меня полным и законченным мудаком.
— Любая работа лучше, чем быть пятым колесом в телеге, милорд… — я еле сдерживалась, чтобы продолжать говорить спокойно — потому что еще не хватало, чтоб мамаша тоже захотела меня высечь.
— Третьим… если уж на то пошло, — поправила меня леди Варгос. — У него сейчас только ты в наложницах. Ты, он и леди Адриана — три колеса получается. Не пять.
— Эмм… — я сделала вид, что задумалась, с мстительным удовольствием замечая, что от нашей с маман глубокомысленной беседы Эллиора уже потряхивает. — Трехколесных телег не бывает, миледи…
Она подняла на меня бровь — точь в точь, как ее сын.
— Вот именно!
И обернувшись к Эллиору, показала подбородком куда-то в сторону левого флигеля замка.
— Леди Адриана ждет тебя в малой гостиной, сын мой…
На мгновение стиснув челюсть так, что желваки проступили, Эллиор вдруг мотнул головой, расслабился и широко улыбнулся — слишком широко, будто маску нацепил. Потом вальяжно кивнул нам обеим.
— Что ж, вы правы матушка. Не хорошо заставлять благородную леди ждать… — перевел на меня насмешливый взгляд и продолжил, не переставая улыбаться. — Тем более, я и сам соскучился по своей нареченной. Проводи, будь добра, девчонку на кухню и сдай ее Марсе. Пусть… поработает, раз такая охотница.
Леди Варгос склонила в ответ голову и жестом показала мне идти за ней.
И я пошла. Как та русалка из сказки Андерсена — с каждым шагом будто на битое стекло босой ногой наступая.
А он смотрел вслед — уже не улыбаясь, нет. Я видела это краем глаза — так смотрел, что стало даже немного страшно — потому что ненависти в этом взгляде было куда больше, чем желания.
Впрочем, думаю, «высокородный господин» простил бы меня, если бы я развернулась и попросила прощения. Думаю, даже не насмехался бы надо мной — сходил бы к свой Адриане, поздоровался и быстренько прибежал обратно — к своей любимой игрушке.
Только вот я может и игрушка, но не подстилка для ножек. А потому, похоже, мне придется сегодня учиться месить тесто и вручную взбивать сливки из свежего молока.
Однако, в огромной, полуподвальной кухне замка меня ждали отнюдь не тесто и сливки, а гора грязной посуды в огромной каменной раковине без крана. И простое служаночье платье — переодеться.
— Давай-давай! В этих кружавчиках хорошо только ноги задирать! — подогнала меня Марса — грубая, дородная кухарка с красным лицом и не по-женски здоровенными ручищами. И добавила, зачем-то возвысив голос. — А у нас тут все больше задирают… руки!
Гаркнула последнее слово, а сама смотрит на меня эдак вопросительно-торжествующе — мол, поняла юмор? Оценила? Уела? Из смежной комнаты сдавленно хихикнули — там-то точно поняли, в отличие от меня.
Я же только плечами пожала. Ну задирают и задирают. То же мне, "камеди-клаб" нашлась.
Подхватила служаночье платье и огляделась — где бы переодеться? И неужели это то самое платье, которое обещала мне леди Варгос?..
Марса выжидательно смотрела на меня.
— Нуу? Так и будешь тут без дела торчать? Посуда сама себя не помоет.
— А где мне переодеться?
— Переодеться? Так здесь давай… Тебе ж не привыкать.
— Чего… не привыкать? — я недоуменно уставилась в красную морду.
— Ведром трясти… — брякнула проходящая мимо тетка с коромыслом на плечах, и Марса заржала, буквально сложившись пополам.
В ответ из смежной комнаты раздался многоголосый девичий смех.
У меня даже глаз задергался — если они собираются так язвить все время, точно нервный тик заработаю. Может, им пару анекдотов рассказать для примера настоящего человеческого юмора?..
И тут до меня дошло! Они ведь думают, что я шлюха! Или как там шлюхи у них называются? Донны, вот как!
Но откуда у них такое впечатление? Неужели леди Варгос постаралась? Неужели не сказала, с кем я приехала, и вообще, кто такая?
В любом другом случае я бы обиделась — расстроилась, может быть даже поплакала немного, забившись в уголок… но сегодня мои мысли были совсем не там, где меня обижают глупые кухарки. Мои мысли были в некоей «малой гостиной» — где сейчас должна была проходить встреча Огненного Лорда со своей «нареченной».
Так или иначе, я думала об этом все время — каждую свободную секунду.
Что они там делают, в этой гостиной? Что вообще делают обрученные жених и невеста в этом мире? Романсы поют? Обмениваются любезностями? Показывают друг другу детские фотографии? Хотя у них и фотографий-то нет…
В голове все время вставала картинка из какого-то исторического фильма, где бледная-розовая от волнения дева, закрываясь веером, чуть не падала в обморок, пока такой же бледно-розовый рыцарь, стоя на коленях, прижимал ее нежную ручку к своей мощной груди…
Представлять циничного Эллиора в роли благородного и романтичного рыцаря было настолько смешно, что почти помогло мне развеяться.
И забыть. Забыть те несколько сумасшедших минут в карете, когда я, как последняя идиотка, готова была предложить ему… не только тело.
Переоделась я в соседней комнате, разогнав собравшийся там на обед девичник. Особых трудов для этого не понадобилось — оглядев всех томным, истинно шлюшеским взглядом, я медленно принялась спускать плечики платья. Через секунду целомудренные служанки разбежались с перепуганными визгами, а я вздохнула, наконец закрывая за ними дверь.
А еще через пару минут уже смотрелась на себя в зеркало, не веря, что могу столь ужасно выглядеть в обычном коричнево-сером наряде — длинное платье с широкими, грязно-белыми манжетами и длинный, с карманом по всей ширине полотна фартук.
Зато посуду мыть в этом самом наряде было проще простого — фартук на удивление хорошо впитывал брызгающую на меня из раковины воду, а карман волшебным образом поглотил все летевшие в меня из раковины остатки пищи.
— Чудеса… — бормотала я, ловко справляясь со знакомой мне с детства работой — посудомоечной машиной мы с отцом так и не обзавелись — ни дома, ни на даче — и посуду я мыть умела и даже, можно сказать, любила.
Однако, после сто пятого обмакивания очередной тарелки в мыльную половину раковины, обтирания ее тряпкой, полоскания и просушивания полотенцем мне стало не до восхищения «умным» нарядом.
Вытерев лоб мокрой рукой, я вздохнула и опустилась на одинокий стул возле стены.
— Голодная? — проходившая мимо Марса остановилась, обозревая меня уже не столько с насмешкой, сколько с интересом. Еще бы — наверняка, как и у нас, в этом мире не часто можно встретить проституток, способных управиться за полчаса с сотней грязных тарелок.
Я кивнула. Меня ведь так и не покормили со всеми этими «невестами».
— Идем.
Уже еле передвигая ноги, я поплелась за главной кухаркой к плите, на которой под надзором еще трех поварих, уже вовсю жарился, парился и булькал сегодняшний званый обед. Тот самый обед, на котором я должна была сидеть по левую руку от Эллиора…
Я закусила губу, жалея, что не настолько устала, чтобы у меня не хватило сил даже на слезы — потому что они вдруг выступили, делая кухню расплывающейся, и содержимое тарелки, что поставили передо мной — совершенно неразличимым.
— Ешь. Только быстро, — приказала Марса. — Обед еще впереди… а там посуды втрое больше будет, чем с завтрака. Господа уж больно охочи тарелки менять — после каждого блюда целую гору приносят… А сегодня еще и гости…
Я подняла на нее заплывшие слезами глаза и моргнула, фокусируя взгляд.
— У вас что — судомоек больше в замке нету?
— Есть, конечно… То есть были. Одна заболела — отравилась вроде как… а вторую вчера продали.
— Как продали? — испугалась я. — Кому продали?
— Заезжему купчишке одному… Говорят, хорошо заплатил…
— О… — я опустила глаза в свою тарелку, пытаясь понять, что ем — руками, не разбирая кусочков.
Значит, снова я в должности рабыни.
— Да так быстро продали… рассказывала Марса — уже больше тем троим, нежели мне. — Даже не торговались. Оглянуться не успела дуреха — уже в повозке купеческой…