Пагла-баба прямо-таки читал мысли Кесри.
— Субедар получил разрешение адъютанта, — сказал он. — Похоже, дело сугубо семейное, приглашены только близкие родственники. Встречают гостей, проделавших долгий путь из деревни под Гхазипуром.
— Тебе эти гости знакомы?
— Только один. Он и твой родственник — брат Хукам Сингха.
— Чандан Сингх?
— Он самый. Деверь твоей сестры Дити, верно?
— Да. Что он здесь делает?
— Не ведаю. Поторопись, Кесри!
Миссис Бернэм глянула свои записи.
— Если помните, я спросила, когда впервые проявились симптомы вашего недуга.
Захарий опорожнил стакан и снова себе налил.
— Кажется, лет в двенадцать-тринадцать.
— Они возникли сами по себе или от общения с другой жертвой?
Захарий выпил залпом.
— Дружок Томми научил.
Карандаш порхнул над страницей и замер. Миссис Бернэм прокашлялась.
— Позвольте узнать, мистер Рейд, знакомы ли вы… с действом, которое Божественное провидение замыслило как священный акт продолжения рода.
Захарий тоже откашлялся.
— Если вы спрашиваете, познал ли я женщину, мой ответ — да.
— И сколько же, осмелюсь спросить, вам было лет, когда вы впервые вступили в интимную связь?
Захарий налил бренди в оба стакана.
— По-моему, шестнадцать.
— И кто была эта женщина?
— Шалава, если вам так интересно.
— В смысле, женщина с улицы?
Захарий фыркнул.
— Скорее, из дома. Публичного.
— Вы часто бывали в этих домах, мистер Рейд?
— Раза четыре или пять, не помню.
— Понятно. — Миссис Бернэм глубоко вздохнула и, помолчав, спросила: — И только с этими женщинами вы… совокуплялись?
— Да.
— Мистер Рейд… — Миссис Бернэм покашляла и пригубила бренди. — Чрезвычайно важно, чтобы вы были со мной откровенны.
Захарий вскинул бровь.
— Я вас не понимаю, миссис Бернэм. Я так откровенен, что куда уж больше.
Мадам осуждающе нахмурилась.
— Нет, это неправда.
Захарий ответил гневным взглядом.
— Откуда такая уверенность? Вы же обо мне ничего не знаете.
— Прошу вас, мистер Рейд, подумать и быть со мной искренним, — не отставала мадам. — Если б я спросила, был ли в вашей жизни случай, когда вы соблазнили и обесчестили невинную девушку, смогли бы вы с чистой совестью опровергнуть сей факт?
— Да, черт возьми, смог бы! — рявкнул Захарий. — Ничего подобного я не делал!
— Но у меня иные сведения, мистер Рейд. Я знаю наверняка, что вы растлили одну, по крайней мере, несчастную девушку.
— Вы не можете знать наверняка, потому что это вранье! — взбеленился Захарий. — Я никого не растлевал!
— А что, если об этом я узнала от самой жертвы и вот в этой самой комнате?
— Говорю вам, не было никакой жертвы! — заорал Захарий. — Я понятия не имею, о ком речь!
Глядя ему в глаза, миссис Бернэм произнесла:
— О Полетт Ламбер. Станете ли вы отрицать, что соблазнили эту милую девушку и надругались над ней?
У Захария отвисла челюсть, на мгновенье он лишился дара речи, но потом залопотал:
— Не может быть… Полетт не могла такое сказать… не было этого…
— Однако вот сказала. Я это слышала из ее собственных уст. В этой комнате.
— Что именно она сказала?
— Отвечу. Это было в прошлом году, когда Полетт жила у нас. Я призвала ее к себе, дабы сообщить, что судья Кендалбуш жаждет взять ее в супруги. Не скрою, я очень рассчитывала на согласие Полетт. За то короткое время, что она провела с нами, я полюбила ее всей душой. Если б она приняла предложение судьи, то поселилась бы неподалеку, и наша теплая дружба сохранилась бы и продолжилась. Но не тут-то было: несмотря на все мои увещевания, Полетт отказалась наотрез, чем пробудила во мне подозрения. Я спросила, не отдано ли ее сердце другому. Она этого не отрицала, и тогда я справилась, не вы ли тот молодец, и Полетт не стала отпираться. Подозрения мои окрепли, и я поинтересовалась, не имела ли место преступная связь, и вновь Полетт не сказала «нет», но даже, напротив, известила, что ждет ребенка!
— Невероятно! — опешил Захарий. — Как я признался, мне ведомо, от чего появляются дети, но уверяю вас, миссис Бернэм, у нас с Полетт ничего подобного не было!
— Сожалею, мистер Рейд, но вы, конечно, согласитесь, что нельзя полагаться на слово человека вроде вас, раба похоти, который не стыдится у всех на виду «драить штырь» и настолько не владеет собою, что в публичном месте возбуждается при виде женщины, годящейся ему в тетушки!
— Полноте, не такая уж вы старая, — вяло возразил Захарий.
— Даже если б я годилась вам в бабушки, это не имело бы значения для такого распутного прохвоста, как вы! — Миссис Бернэм повысила голос. — Скажу вам прямо: со дня бегства Полетт из нашего дома я знала, что тому виной вы. У меня не было и тени сомнения, что она скрылась, дабы родить незаконного ребенка. Своими опасениями я поделилась только с Ноб Киссином-бабу, и он со мною вполне согласился. Кроме него, о том я не сказала никому, даже мужу, ибо не хотела навлечь еще больший позор на Полетт. Но знайте: воздаяние неизбежно. Как только вы здесь появились, я вознамерилась открыть вам пагубность вашей жизни и поквитаться с вами за то, что вы сотворили с Полетт.
Миссис Бернэм разгорячилась, на щеках ее зардели яркие пятна. Удивительно, но пылкость ее охладила Захария, и с минуту он раздумывал, как убедительнее представить всю беспочвенность этаких домыслов.
— Вы, безусловно, правы в одном, миссис Бернэм, — наконец сказал он спокойно. — Да, с нашей первой встречи на «Ибисе» меня ужасно тянуло к Полетт. Однако мы виделись наедине всего раз-другой, и всякое такое свидание заканчивалось спорами или ссорой. Признаюсь, был один поцелуй, но и только. Еще я предложил ей выйти за меня, но она и слышать о том не хотела. Что касаемо соблазнения и надругательства, это было бы смешно, не будь столь оскорбительно. Подобное ей ничуть не грозило. И если она ждала ребенка, то уж, конечно, не от меня…
Тут вдруг Захария осенила мысль, и слова замерли на его губах. Он откинулся в кресле и, уставившись в потолок, поскреб подбородок, а предположения уже роились в его голове.
— В чем дело, мистер Рейд?
Мадам отложила блокнот и, подавшись вперед, вперила любопытный взгляд в Захария, которого обуяло злорадство, ибо внезапно они поменялись местами, точно корабельные офицеры, друг другу передавшие вахту.
— Пустяки, миссис Бернэм, — с напускным равнодушием ответил Захарий. — Так, мыслишка одна пришла.
— Какая? Пожалуйста, скажите.
Захарий немного помедлил, наслаждаясь просящим тоном мадам.
— Даже не знаю, стоит ли говорить.
— А что такое?
— Понимаете, какая штука, миссис Бернэм, это больше касается вас, нежели меня и Полетт, и может причинить вам большое огорчение.
Мадам опустила глаза.
— Скажите, это как-то связано… — начала она скрипучим, напряженным голосом, но смолкла и теперь сама отерла лицо, — с моим мужем?
— Да, — кивнул Захарий.
Миссис Бернэм прижала к груди руки с переплетенными пальцами.
— Вы обязаны все рассказать, мистер Рейд. Я должна знать.
Голос ее напрочь утратил былую властность, в нем слышалась только мольба. Просто не верилось, что еще минуту назад эта женщина командирским тоном отдавала таящие угрозы приказания.
— Вы в этом уверены? — спросил Захарий. — Обратной дороги не будет.
— Я уверена.
— Что ж, воля ваша.
Захарий переждал близкий раскат грома.
— Будем надеяться, вы не раскаетесь в своем решении. Как-то ночью, вскоре после своего бегства, Полетт устроила нашу встречу. Она сказала, что никогда не вернется в Вефиль, и умоляла взять ее на «Ибис», чтобы добраться на Маврикий. На мой вопрос о причинах столь отчаянного шага она ответила, что желает любой ценой бежать из Калькутты, ибо страшится…
— Мистера Бернэма?
— Да. Я осведомился, не было ли чего-нибудь непристойного между нею и вашим мужем, и она поведала странную историю…
— Продолжайте. Я вся внимание.
— Дескать, мистер Бернэм частенько приглашал ее в свой кабинет для приватного изучения Писания…
— Дальше, мистер Рейд.
— Через несколько уроков, сказала она, мистер Бернэм… кое о чем ее попросил.
— О чем же?
— Что ж, не стану скрывать: он желал порки. Похоже, ему нравилось, когда женская рука пройдется по его огузку. Я этого не понимаю, однако на свете чего только не бывает.
— Полетт это сделала?
Захарий кивнул.
— Она согласилась, потому что мистер Бернэм был добр к ней и ей не хотелось выглядеть неблагодарной. Но потом она сообразила, что затея эта весьма опасная, и решила бежать.
— Скажите правду, мистер Рейд: она сбежала, потому что ее соблазняли, а потом взяли силой?
— Сейчас я почти уверен, что так оно и было. Хотя в том нашем разговоре она сказала, что решила бежать, чтоб до этого не дошло. Тогда я ей поверил, но вот после вашего рассказа понимаю, что кое-что она скрыла и даже, откровенно говоря, солгала мне.
Миссис Бернэм закрыла руками лицо и беззвучно заплакала.
— Неважно, что там произошло между Полетт и вашим мужем, — поспешно сказал Захарий, — но, уверяю вас, она не была беременна. Наверное, просто поделилась с вами своими опасениями.
— Откуда вы знаете?
— Через некоторое время мы с ней снова встретились, уже на «Ибисе». Будь она на сносях, это стало бы заметно, но не было абсолютно никаких признаков. Может, это хоть немного вас утешит.
— Утешит? — всхлипнула миссис Бернэм. — О каком утешении вы говорите, если только что подтвердили мои наихудшие страхи и подозрения?
Она всем телом содрогнулась в рыдании, и бретелька платья свалилась с ее плеча, открыв тонкую ткань сорочки, обтянувшей пышную грудь. Захарий виновато отвел глаза и спросил:
— Значит, у вас были подозрения?
— Да, — кивнула миссис Бернэм. — Порой я гадала, не происходит ли нечто предосудительное между моим мужем и теми девушками, кому мы давали приют. Но Полетт казалась невиданно чистой душой, я не могла и подумать… Оттого-то и