чи хсуэ, полезное знание, куда входит очень многое из окружающего мира. В наши долгие беседы он забрасывал меня вопросами на самые разные темы: народ, который тибетцы и гуркхи называют «борги», — это маратхи?[53] Когда битва при Асаи произошла по китайскому календарю? Артур Уэлсли и герцог Веллингтон — одно и то же лицо? Наверняка ответы на многие вопросы ему известны и задает он их только для того, чтобы лишний раз утвердиться в своем знании либо проверить мою компетентность. Всякое утверждение он воспринимает критически, происхождение информации для него важно не меньше ее содержания: откуда я знаю, что англо-бирманская война 1825 года едва не закончилась поражением британцев? Это просто слухи? Каковы мои источники?
Однако после злополучного морского боя в Хумэни вопросы старца резко сменили характер. Теперь его интересуют не история с географией, но исключительно армия и флот.
Как-то раз он долго расспрашивал меня о колесных пароходах. Я хорошо помню тот день четырнадцатилетней давности, когда в Калькутту вошел пароход «Энтерпрайз», проделавший долгий путь из Лондона. Он стал первым пароходом, покорившим воды Индийского океана, и в награду за свой подвиг получил двадцать тысяч фунтов. Совсем еще мальчишка, я ожидал увидеть громадный корабль, но «Энтерпрайз» оказался маленьким неказистым судном. Однако разочарование мое сменилось изумлением, когда в полном безветрии он пустился верх-вниз по Хугли, ловко маневрируя в скопище лодок и парусников.
Прибытие «Энтерпрайза», поведал я, положило начало яростной гонке среди калькуттских судовладельцев. За пару лет Новая верфь Хаоры построила тиковое колесное судно «Форбс», снабженное двумя машинами в шестьдесят лошадиных сил. Событие это побудило моего отца включиться в гонку: он вложил пять тысяч рупий в компанию «Калькуттская ассоциация Паровой буксир», основанную самым видным бенгальским предпринимателем Дварканатхом Тагором. Вскоре компания обзавелась двумя пароходами. Нынче, сказал я, такие суда — привычное зрелище на Хугли, никого уже не удивишь пароходами и паровыми буксирами, что, деловито молотя лопастями по воде, оставляют длинный шлейф черного жирного дыма с яркими крапинами искр.
Коль пароходы строили в Калькутте, сказал Чжун Лоу-сы, их можно, видимо, создавать и в Гуанчжоу.
Ган хай, да, конечно, согласился я, почему бы и нет? Тут все дело в двигателях. В Калькутту, помнится, их доставляли из Англии, но я слышал, что один корабел-парс наладил собственное производство судовых машин в Бомбее. Раз получилось там, наверняка получится и здесь.
Исходя из вопросов старца, я понял, что Китай намерен обзавестись пароходами. Позже Комптон сказал, что несколько лет назад один пароход уже заходил в Кантон и теперь на местной верфи пытаются создать свой опытный образец.
Вскоре задачи бюро переводов несколько изменились, и я сделал вывод, что горький урок боя в Хумэни не прошел бесследно для комиссара Линя и его окружения: поняв, что их боевые джонки устарели, китайцы всеми силами старались заполучить современные суда западного типа.
Намедни Чжун Лоу-сы попросил искать объявления о продаже судов европейской постройки. Мне повезло — в «Кантонском дневнике», которым нас снабжают агенты старца, я натолкнулся на одно такое объявление.
Речь в нем шла о корабле «Кембридж», выставленном на продажу его английским владельцем капитаном Дугласом: торговое судно водоизмещением 1080 тонн, построено на ливерпульской верфи Фосетта, вооружение — тридцать шесть пушек. С точки зрения Чжун Лоу-сы, идеальный вариант, но согласится ли мистер Дуглас иметь дело с китайским покупателем? Не запретит ли капитан Эллиотт подобную сделку?
Меня снедали сомнения, однако я показал объявление Комптону, и он, испустив ликующий возглас, помчался к Чжун Лоу-сы. Я не ведал, как развивались события, но сегодня печатник победоносно объявил:
— А-Нил, «Кембридж» наш!
Оказалось, капитан Дуглас давно был известен местным властям как злостный нарушитель порядка, который плавал где ему вздумается, наобум паля по рыбацким и торговым лодкам. За его голову объявили вознаграждение в тысячу серебряных долларов.
Чжун Лоу-сы предполагал, что баламут не продаст свой корабль китайцу, и пошел обходным путем, обратившись за помощью к состоятельному купцу из гильдии Ко-Хон, который уговорил своего американского партнера мистера Делано совершить покупку. Предложение американца было принято, он получил корабль и, выждав пару дней, перепродал его китайскому коллеге, который преподнес судно в подарок комиссару Линю. Теперь «Кембриджем» владели китайские власти, намереваясь обновить его вооружение.
Эта ловкая сделка, сказал Комптон, признана победой Чжун Лоу-сы, но и мое скромное участие в ней не осталось незамеченным. В благодарность старец прислал мне бутылку отменной водки маотай.
Радует и даже удивляет, что высокопоставленный чиновник преклонных лет столь остер умом и так дальновиден.
Однажды утром усердные труды Захария прервал крик слуги, донесшийся с берега:
— Господин молотчик! Письмо!
По конверту Захарий тотчас понял, что это послание от миссис Бернэм.
30 января 1840
Дорогой мистер Рейд,
Мне нужно срочно Вас увидеть. Прошу прийти в комнату для рукоделия немедля. Дворецкому я сказала, что требуется Ваш совет по новым ламбрекенам, посему захватите мерную ленту.
К. Б.
Вскоре Захарий стоял перед указанной комнатой.
— Миссис Бернэм?
— Что, пришел молотчик? — Голос за дверью был, как всегда, безмятежен. — Впусти его. Живей!
Служанка открыла дверь и ушла прочь. С вышиваньем в руках миссис Бернэм сидела за столиком и выглядела абсолютно спокойной, но через мгновенье сбросила маску.
— Ох, мистер Рейд! — воскликнула она, вскочив на ноги. — Все пошло прахом!
— Что случилось?
— Муж вернулся! Два его корабля, «Ибис» и недавно купленная «Анахита», пришвартовались в проливе, что в двадцати милях отсюда. С нарочным он прислал сообщение — вечером будет здесь.
— Ты знала, что он возвращается? — ошеломленно спросил Захарий.
— Понятия не имела! — Миссис Бернэм схватилась дрожащей рукой за горло. — Но это еще полбеды!
— А что такое?
— Ты не поверишь — он решил, что мы должны переехать в Китай.
— Куда? — изумился Захарий. — Но зачем?
— Вскоре там создадут зону свободной торговли. Решение об этом уже принято в Лондоне. Откроются невероятные возможности, и муж хочет использовать их на полную катушку.
— А твоя дочка?
— Пока что останется у моих родителей.
У Захария голова шла кругом.
— А как же мы-то? Больше не сможем встречаться?
— Абсолютно исключено! — воскликнула миссис Бернэм. — Никаких встреч! И думать забудь! Мистер Бернэм дьявольски хитер, его не проведешь.
— Так что, значит — всё?
— Мы же с тобой знали, что рано или поздно наступит конец, правда? Видимо, такой день пришел, и мы должны с этим смириться.
Захарий ощутил ком в горле.
— Но ты обещала, что мы как следует попрощаемся.
— Теперь это невозможно, как ты не понимаешь? Нынче вечером приедет муж. — Миссис Бернэм взяла его за руку. — Послушай, мне ничуть не легче, чем тебе. Нет, если честно, мне гораздо тяжелее. Я возвращаюсь в свою прежнюю круговерть — приемы, церковь, благотворительность и опийная настойка, без которой мне не уснуть. А ты молод, у тебя вся жизнь впереди. Ты найдешь свое счастье с Полетт или еще с кем-нибудь.
— К черту Полетт! — рявкнул Захарий. За это время связь с миссис Бернэм окрепла, а отношение к Полетт резко изменилось в худшую сторону, и больше всего его возмущала байка о якобы соблазнении, хотя он вел себя исключительно благородно и даже был готов жениться, но получил грубый отказ. Коль такова награда за добродетельность, кто посмеет его осудить за прелюбодеяние с чужой женой? — Плевать мне на нее!
— Не говори так! Возможно, Полетт допустила ошибку, но она славная девушка, я в том уверена. Она станет тебе хорошей женой.
Захарий еле сдержался, чтобы не затопать ногами, словно капризное дитя.
— Не хочу жениться! Ни на ней, ни на ком другом!
Лицо миссис Бернэм выразило озабоченность.
— Нет-нет, мистер Рейд, тебе надо жениться, и как можно скорее, иначе вернется твой недуг. Наверное, наша связь оправдана тем, что та глава закрыта, верно? Теперь, когда ты излечился, ни в коем случае нельзя допустить рецидива. Все выдающиеся ученые согласны, что уж лучше бордель, нежели уступка эгоистическому наслаждению в одиночку.
— Вот как? Ты благословляешь меня на визиты в грязные бардаки?
— Да нет же! Я хочу одного: чтобы ты одолел дикаря в себе. Мы живем в век прогресса, и дабы идти с ним в ногу, ты должен избавиться от всего, что тянет тебя назад. Я уверена, что, сосредоточившись на этом, ты справишься легко. Усердный труд, молитва, физические упражнения, умеренность в еде и холодные ванны победят напасть. Тебе надо измениться, мистер Рейд, стать современным человеком. И если в том преуспеешь, весь мир будет у твоих ног! Вот чего я от тебя жду, вот чего ты заслуживаешь.
— Легко тебе говорить! Но уж исполнения обещания того, как мы расстанемся, я заслуживаю точно.
— Полно, мистер Рейд! — В тоне миссис Бернэм возникла давняя повелительная нотка. — Ты не ребенок, не устраивай спектакль. — Взмах платком в сторону двери: — Ступай, пока не пришли горничные.
Захарий заупрямился, не двигаясь с места, и тогда мадам, подавшись вперед, прошептала:
— Помни: если у мужа возникнет хоть малейшее подозрение, он нас уничтожит. Поэтому, умоляю, держи себя в руках.
Захарий побрел к выходу, но на пороге обернулся:
— Прощай, миссис Бернэм.
Она промокнула платком глаза.
— Прощай, мистер Рейд.
Захарий открыл дверь и вышел вон.
Только в конце января Кесри узнал, куда посылают корпус. Вестником стал капитан Ми:
— Хавильдар, у меня важная новость. Командующий лорд Окленд и его заместитель сэр Хью Гоф получили официальный приказ из Лондона. Мы отправляемся в Южный Китай.