— Наверное, ответ тебе уже известен. — Захарий чуть помешкал. — Я суперкарго на «Лани».
— Корабль везти солдат тоже?
— Да, роту сипаев.
— Сколько человек?
— Зачем тебе это, серанг Али? — прищурился Захарий.
— Один милый друг-китаец хочет знать.
Захарий все понял.
— Ах вот оно что! Ты шпион?
Боцман помолчал и смачно харкнул жвачкой в медную плевательницу.
— Почему Зикри-малум такой говорить? Мы быть друзья, так? Моя хотеть мало-мало помочь. — Он подался вперед: — Зикри-малум иметь много ящик опий. Он ответить и получать очень хороший цена. Один тысяча доллар. — Али выдержал паузу, позволяя оценить сумму. — Хорош не хорош, а?
— В смысле, тысяча за ящик?
— Да. Один тысяча. Серебро.
Захарий задумчиво пожевал губами — предложение настолько выгодное, что даже не верится. По такой цене десять ящиков окупят все траты, остальные дадут чистую прибыль.
— И что за это потребуешь, серанг Али?
— Ничего. Только маленько спросить. Ну, ударить по рукам? — Боцман протянул ладонь, но Захарий ее игнорировал.
— Нет, пока что сделка не заключена. Сперва возьмешь десять ящиков по обещанной цене — тысяча серебряных долларов за штуку. И лишь потом начнем переговоры.
Глаза боцмана вспыхнули, он хлопнул Захария по плечу:
— Молодец! Зикри-малум опять шибко хитрый! Так и надо вести бизи-нес. Деньга на бочка!
30 мая 1840
Хонам
Нынче утром я пришел в печатню, а там уже сидел Чжун Лоу-сы. Это было так необычно, что послужило знаком чего-то из ряда вон выходящего.
Старец и Комптон просматривали кипу газет. Лица обоих были серьезны, но вместе с тем скептичны, словно вести не вполне заслуживали доверия.
— Мат лю аа? Как дела? — спросил я, и Комптон уныло покачал головой:
— Маа маа фу фу, не так чтобы очень.
— Что-то случилось?
— Получено известие: из Калькутты в Сингапур прибыла английская эскадра — шесть боевых кораблей, один очень большой, у него семьдесят четыре пушки. Кроме того, два парохода и двадцать транспортных судов с войсками и снаряжением. Большинство солдат — индусы из Бан-гала (Бенгалии) и Ман-да-ла-са (Мадраса), что в южной части Иньду (Индии). Суда предоставлены индийскими купцами.
— Как вы это узнали?
Оказалось, Чжун Лоу-сы послал в Сингапур лазутчика — опытного моряка, некогда бывшего пиратом, он-то и раздобыл все эти сведения.
— И куда направляются корабли? — спросил я.
В Китай, сказал Комптон и в доказательство предложил глянуть присланный лазутчиком номер «Сингапурских вестей»: эскадра, утверждала газета, проследует к южному побережью страны, а затем возьмет курс на север, дабы с определенной позиции оказать давление на Пекин. Видимо, в Сингапуре это уже ни для кого не секрет.
Известие ошеломило печатника и Чжун Лоу-сы. Наверное, они, вопреки всем предостережениям, в глубине душе не верили, что Британия и впрямь нападет на Китай. Даже комиссар Линь говорил, что вряд ли дело дойдет до войны; английских торговцев опием он считал обычными жуликами, не имеющими государственной поддержки. Я думаю, для него непостижимо, что одна страна готова снарядить военную экспедицию за море, дабы заставить другую страну покупать опий.
Я спросил, известна ли численность войска, прибывшего в Сингапур. По прикидкам лазутчика, сказали мои собеседники, корпус насчитывает около трех тысяч солдат, половина из которых индусы. Эти цифры несколько успокоили Чжун Лоу-сы: если б англичане и впрямь вознамерились начать войну, считает он, силы их были бы куда значительнее, ибо немыслимо столь маленькой армией воевать со страной таких размеров да с таким населением. Наверное, англичане ограничатся демонстрацией силы, как они уже делали дважды, в 1816-м и 1823-м, прислав сипаев в Макао. И потом, будь их намерения серьезны, состав экспедиционного корпуса был бы в основном английским. Разве можно зависеть от сипаев в столь ответственном деле? В подобных обстоятельствах китайцы никогда не используют иностранные войска.
Уже не в первый раз я обратил его внимание на то, что в своих азиатских кампаниях англичане всегда уверенно полагались на индийских сипаев — так было в Аракане, Бирме, Персидском заливе и прочих местах. Численность войска еще ни о чем не говорит, поскольку главная ударная сила не пехота, а корабли. Расчет сделан на подавление китайского флота.
Старец согласился, что на воде им будет трудно противостоять английским военно-морским силам, однако добавил: в какой-то момент боевые действия переместятся на сушу, где китайцы, имея огромное численное превосходство, преподадут англичанам хороший урок за опрометчивую высадку.
Хотя британцы, похоже, именно к ней и готовились. Лазутчик донес, что солдаты усиленно отрабатывают тактику действий на суше и воде. Одно устройство, похожее на то, что в китайский Новый год расцвечивает небо фейерверками, произвело неизгладимое впечатление на городских зевак. Осведомитель лазутчика сообщил, что оно именуется «ракета Конгрива» (пометку с названием по-английски на полях донесения сделал, конечно, сам источник информации).
На вопрос Чжун Лоу-сы, известно ли мне что-нибудь об этом оружии, я ответил отрицательно. И тогда старец попросил разузнать о нем.
Сперва я опешил: где, скажите на милость, я раздобуду сведения о ракетах? Но потом меня осенило: в английской фактории имелась большая библиотека со справочниками по всевозможным предметам.
Разумеется, обитатели давно покинули факторию, но китайские слуги, многие из которых работали на купцов гильдии Ко-Хон, приглядывали за зданием. И если Чжун Лоу-сы замолвит словечко, нас с Комптоном допустят в библиотеку.
Старец ухватился за мою идею, и через час-другой нас известили, что допуск получен.
На закате мы с Комптоном пришли в английскую факторию, где пустынными коридорами нас препроводили к запертой библиотеке на последнем этаже здания.
Я не ожидал увидеть столь просторное помещение с удобными кожаными креслами, большими столами и бесконечными рядами застекленных шкафов. Обилие книг устрашало — чтобы осмотреть все полки, уйдет бездна времени.
К счастью, на столе я увидел каталог и с его помощью быстро отыскал «Руководство по полевой артиллерии», в котором наверняка имелся раздел, посвященный ракете Конгрива.
Обратившись к сему пособию, я с удивлением обнаружил, что речь идет об усовершенствованном оружии, изобретенном в Индии. Да, китайцы с древности были знакомы с ракетами, но использовали их только для фейерверков и никогда в военных целях. Около сорока лет назад султан Хайдер Али, правитель княжества Майсур, и его сын Типу, воюя с Ост-Индской компанией, первыми превратили ракеты в оружие. В битве при Бангалоре, тогда еще крепости, появились летающие бомбы, наводившие ужас на противника и заставившие нынешнего герцога Веллингтонского отступить. И хотя в конечном счете майсурские султаны потерпели поражение, англичане, признав ценность новшества, отправили несколько трофейных ракет в королевский арсенал в Вулидже, где некий Уильям Конгрив (наверняка потомок драматурга)[74] их усовершенствовал. Англичане использовали ракеты Конгрива в наполеоновских войнах и войне 1812 года, а теперь явно нацелены применить их в Китае.
В библиотеке мы просидели долго и отыскали еще пару «полезных» справочников — по строительству укреплений и навигации; к сожалению, о пароходах и паровых двигателях ничего не нашлось.
Покидая читальню, я взял несколько книг для себя. Я уже соскучился по романам и пьесам, а потому затолкал в свою котомку «Памелу», «Любовь в избытке», «Робинзона Крузо», «Викария Уэйкфилда», «Тристрама Шенди»[75], перевод вольтеровского «Задига» и полдюжины других книг.
В последний момент на глаза мне попалась книжка, ярким тисненым корешком выделявшаяся среди строгих томов, — «Бал бабочек и пир кузнечиков» Уильяма Роско[76]. Когда-то точно такую же я купил в Калькутте, начав учить Раджу английскому языку; это дешевое американское издание стоило, однако, целую гинею. Не совладав с искушением, я взял книгу с полки и сунул в котомку.
Вернувшись к себе на квартиру, первым делом я открыл детское стихотворение, которое много раз читал сыну и знал почти наизусть. Я разглядывал знакомые иллюстрации, и в голове возник чуть шепелявый голосок Раджу, пробирающийся по строчкам «Наденьте шляпки набекрень, мы проведем чудесный день на бале бабочек…». Я прям чувствовал, как сын ерзает у меня на коленях, и слышал себя: «Нет-нет, Раджу, это слово произносится вот так…»
Воспоминание было столь ярким, что я выронил книгу и едва не расплакался. Но что толку изводить себя мыслями, и потому я стараюсь пореже думать о прошлом, о жене и сыне. Да только стихотворение, застав врасплох, пробило мою оборону. Я всеми силами пытался не захлебнуться в пучине тоски, что смела всякие преграды, накрыв с головою.
Дни собирались в недели, экспедиционный корпус неуклонно прирастал числом. Вялая струйка судов из Мадраса принесла сипаев 37-го полка, изрядное подразделение инженерных войск и две роты минеров. Ожидались еще корабли, прежде всего «Голконда»[77], которая должна была доставить командующего корпусом, персонал и снаряжение штаба. Из-за них-то эскадра и стояла на якоре, хотя всем уже не терпелось отправиться в путь.
В самом конце мая капитан Ми вызвал к себе Кесри и сообщил: «Голконда» и «Тетис»[78] задерживаются на неопределенное время, они догонят корпус у китайского побережья. Поскольку больше нет причин торчать в Сингапуре, коммодор Бремер приказал основной части эскадры утром выдвигаться, взяв курс к устью Жемчужной реки.
— Сколько займет дорога, сэр?
— Я полагаю, от десяти до пятнадцати дней.