— Значит, ей о нас ничего не известно?
— Разумеется, нет. Я не сказала ничего такого, что могло бы воспрепятствовать вашему с ней будущему.
Захарий вскинул бровь:
— Что вы имеете в виду под «будущим», миссис Бернэм?
— Ваше счастье, мистер Рейд. — Мадам пальцем смахнула слезу. — Теперь я понимаю, что вы с Полетт предназначены друг другу. И если б не я, вы были бы вместе. — Она повернулась к Захарию, глаза ее блестели. — Я порочное, эгоистичное, слабое создание, мистер Рейд. Поддавшись искушению, я стала причиной больших бед, ваших и Полетт, которую искренне люблю. Уж я-то знаю, каково это, когда разрушают твою любовь, и мне мучительно сознавать свою вину в разлучении двух любящих людей. Не дайте мне сойти в могилу с таким грехом на душе. Я не изведаю покоя, покуда вы не воссоединитесь.
— Теперь уж ничего не поделаешь, миссис Бернэм. Письмо мое получено, назад его не возьмешь.
— Выход есть, мистер Рейд. Извинитесь, объясните, что стали жертвой грязной сплетни. Вымолите прощение. Если я для вас хоть что-нибудь значу, сделайте это ради меня.
В голосе ее слышалась мольба, отказать которой было просто невозможно.
— Но как это осуществить? Полетт вряд ли захочет меня видеть.
— Об этом не тревожьтесь, мистер Рейд, я уже продумала, как вас свести. — Заметив, что ялик пришвартовался к «Анахите», миссис Бернэм продолжила скороговоркой: — Возможность представится очень скоро. В Новый год мы устраиваем раут на шхуне. Муж хочет развлечь офицеров корпуса. Будут и дамы. Я пригласила Полетт. Она согласилась, поскольку не знает, что вы здесь. Вы должны прийти и поговорить с ней.
На этом она, взяв зонтик на плечо, сошла на главную палубу. Захарий двинулся следом, удивляясь тому, как быстро мадам обрела прежнюю стать и вальяжность. Супруги обменялись легкими поцелуями и парой тихих слов. Захарий восхищенно взирал на мадам и ее мужа, олицетворение самоуверенной властности.
— Можно взять ялик, дорогой? — сказала миссис Бернэм. — Я собралась с визитами в Макао.
— Конечно, милая. Ты не против, если я нагружу тебя поручением?
— Ничуть. Что от меня требуется?
— Ты, наверное, помнишь миссис Модди, с которой мы встречались в Бомбее? Кажется, я говорил, что в Макао она добралась на «Лани», верно? С ее покойным мужем, выдающимся человеком, мы вместе работали в Совете палаты. Знаешь, если б не он, нынче здесь не было бы экспедиционного корпуса, однако в решающий момент мистер Модди бесповоротно встал в ряды защитников свободы.
— Да, я помню, ты о том рассказывал.
— Насколько я знаю, сейчас миссис Модди обитает в доме племянника на Прайя-Гранде. Наверное, надо пригласить ее на наш новогодний раут.
— Конечно, дорогой. Я непременно к ней заеду.
— Спасибо, милая. — Бернэм поцеловал жену в щечку.
Ялик отбыл, и лишь тогда мистер Бернэм обратил внимание на Захария.
— Идемте, Рейд, — сказал он, поднимаясь на квартердек. — Я уверен, вам есть что рассказать.
— Да, сэр.
В следующие полчаса, что они расхаживали по палубе, Захарий поведал о рейсах на «Лани» и «Ибисе», о торговле опием в Сингапуре и на китайском побережье. Бернэм слушал внимательно, однако молчал и лишь иногда одобрительно покачивал головой. Но вот возникло имя Ленни Чана, и он нарушил молчание:
— И впрямь полезное знакомство, Рейд! Весьма полезное.
Одобрение его стало еще более выраженным, когда, ознакомившись со счетами, он узнал, что одна только нынешняя поездка принесла ему доход почти в миллион долларов; цифры красноречиво свидетельствовали: вопреки всем усилиям китайского правительства, спрос на опий, особенно среди молодежи, возрастал неудержимо.
— Шахбаш, Рейд! Превосходно! — воскликнул Бернэм. — Рост цен говорит о власти рынка и доказывает глупость тех, кто пытается противодействовать законам природы, освященным небесами. Ниспровергнуть тиранов суть божеское дело, и, несомненно, придет день, когда юных торговцев вроде вас назовут апостолами Свободы.
— Благодарю, сэр. Я был рад услужить. Пожалуйста, дайте знать, если еще чем-нибудь могу быть вам полезен.
Мистер Бернэм стал задумчив, лицо его выразило несвойственную ему неуверенность.
— Спору нет, Рейд, сработали вы отменно, однако вы еще очень молоды, — наконец сказал он. — Боюсь, вы пока не созрели для новых задач.
— Помилуйте, сэр, дайте мне возможность проявить себя, — горячо попросил Захарий.
Мистер Бернэм помолчал, словно взвешивая противоречивые варианты, и потом, найдя решение, приобнял Захария за плечи, приглашая продолжить променад по палубе.
— Ваша тяга к развитию весьма впечатляет, Рейд. Но вы, надеюсь, понимаете, что некоторые дела требуют строжайшей конфиденциальности?
— Безусловно, сэр. Я буду нем как рыба.
— Что ж, тогда посмотрите вон туда. — Мистер Бернэм подвел Захария к фальшборту и показал на «Уэлсли» и «Друид», стоявшие неподалеку. — В этих водах собраны тысячи солдат и матросов из разных уголков Британской империи. Трижды в день эту ораву надо кормить, учитывая все ее вкусы и предрассудки. Самая большая сложность — сипаи, бенгальские особенно, у которых великое множество правил питания. Они станут есть только привычные продукты: злаки, бобовые, сушеные овощи, специи и прочее. На их родине эта провизия дешева и доступна, но поди сыщи ее за морем. И тогда возникает ситуация, весьма благоприятная для первого закона торговли.
— Простите, я не понял, сэр.
— Купи подешевле, продай подороже — главный торговый закон, ясно?
— Да, сэр! То, что дешево в Индии, здесь сбывается втридорога?
— Именно! И если вдруг чей-то корабль полон подобного провианта (не скрою, что таков груз «Анахиты»), возможности для прибыли безграничны. Но чтобы сбыть товар, почти всегда необходимо скооперироваться с одним-двумя офицерами. И вот тут закавыка: военных, большинство которых на коммерцию взирает с нездоровым подозрением, склонить к сотрудничеству нелегко. Не будет преувеличением сказать, что в своей закоснелой враждебности к рыночным законам, заповеданным Господом, они ничуть не уступают тиранам Поднебесной.
— Неужели, сэр?
— Прискорбно, но это чистая правда. К счастью, всегда найдется пара офицеров, понимающих, что Господь не одарил бы человека любовью к прибыли, не будь это во благо. Стоит им осознать собственную выгоду, как они оказывают всяческое содействие, пользуясь своим большим влиянием на интендантов.
— Но как их отыскать, сэр?
— С помощью наблюдательности и усердия, Рейд. Главная задача — сбор сведений: нужно определить, кто из офицеров живет не по средствам и нуждается в деньгах для расчета с кредиторами. Будьте уверены, в подобных экспедициях немало тех, кто записался добровольцем в надежде, что вознаграждения достанет для расплаты по долгам. — Бернэм побарабанил пальцами по поручню. — Могу сказать, что я уже присмотрел одного такого. Недавно я наблюдал за ним на «Уэлсли», когда он играл в карты. Безудержно азартный, он, похоже, погряз в долгах. Горяч, найти подход к нему будет очень и очень непросто. — Торговец окинул Захария оценивающим взглядом. — Я мог бы поручить его вам, Рейд. Как, справитесь?
— Конечно, сэр! — не раздумывая, выпалил Захарий. — Можете на меня положиться.
— Добро. Он ваш. Зовут его Невилл Ми, капитан, он приглашен к нам на новогодний раут.
Захарий, никак не ожидавший услышать от него имя офицера, с которым чуть не подрался, еле успел сдержать удивленный возглас. К счастью, мистер Бернэм не заметил его смущения.
— Вы, часом, не знакомы с капитаном? — спросил он.
— Немного, — промямлил Захарий. — Он был пассажиром «Лани».
— Ах да, конечно, я запамятовал. Удачно, что вы уже виделись. Ну как, сумеете склонить его к сотрудничеству?
Захарий понимал, что подкупить капитана будет непросто, но не мог идти на попятную, рискуя потерять расположение мистера Бернэма.
— Я попробую, сэр. Приложу все старания.
У ворот Вилла Нова стояла скамья, на которой Кесри обычно поджидал капитана Ми, приглашенного на поздний завтрак или обед, а затем они вместе возвращались на Ша Чау.
И вот нынче, разглядывая набережную Прайя-Гранде, он приметил даму в широкополой шляпе с сетчатой вуалью и белым, отделанным кружевом парасолем на плече, шагавшую так резво, что подол платья раскачивался, точно колокол.
Поняв, что дама направляется к вилле, Кесри почтительно встал и отворил перед нею калитку; он думал, госпожа проследует мимо, одарив его в лучшем случае кивком, но та вдруг остановилась и повернула к нему лицо, скрытое сетчатым забралом, из-под которого неожиданно донесся низкий, чуть хрипловатый голос, произнесший на хиндустани:
— Муджхе пехчана нахи, не узнаешь меня, Кесри Сингх?
Изумленный хавильдар помотал головой, и дама, сообразив, что он не видит ее лица, откинула вуаль.
— Ну? А теперь?
Кесри всмотрелся и, не веря себе, просипел:
— Кэти-мэм? Аап хай кья, вы ли это?
Дама рассмеялась и вновь сказала на хиндустани:
— Да, Кесри Сингх, это я!
И тогда сквозь облик зрелой дамы вдруг проглянули черты девушки, у которой когда-то давно Кесри был оруженосцем. Вспомнилась ее былая очаровательная непосредственность, проявившаяся и сейчас, когда она так запросто с ним заговорила. Однако чуть пополневшее лицо ее как будто излучало грусть.
— Мааф карна, Кэти-мэм, простите, что не узнал вас. Нынче вы совсем другая.
Она рассмеялась.
— И ты изменился, Кесри Сингх, вот только глаза прежние. По ним я тебя и узнала, хоть столько времени прошло.
— Полтора десятка лет, а то и больше.
— Верно. Теперь я миссис Бернэм, а ты, вижу, стал хавильдаром.
— Да, Кэти-мэм. Как поживает ваш батюшка, генерал-саиб?
— Здоров, и мама тоже. Они вернулись в Англию, с ними моя дочка.
— У вас одна девочка?
— Да, только одна. А у тебя сколько детей?
— Четверо. Два мальчика и две девочки. Они в деревне, с моей женой и родными.