Все это не могло произойти без ведома начальства экспедиционного корпуса — ясно как день, его хорошо подмазали. И какие еще тайные сделки состоялись за кулисами? Что, все лучшие участки уже разобраны?
Один торговец сокрушенно поделился с Ширин:
— Будь жив ваш супруг, биби-джи, ничего подобного не случилось бы, нас бы не держали в неведенье, пока ангрезы делят сочные куски. Как член Совета палаты, Бахрам-бхай об этом знал бы и нас предупредил.
Его перебил знакомый гул канонады, долетевший издалека.
— Хай! — всполошилась Ширин. — Опять стреляют?
Диньяр, прислушиваясь, вытянул шею.
— Нет, это, похоже, салютная пушка. Видимо, празднуют подписание договора!
Слова его разожгли дискуссию: сеты заспорили, как заставить англичан допустить на остров других покупателей, что лучше — открытые торги или аукцион? В крайнем случае, сказал кто-то, мы откажемся продавать им опий. Это наш козырь, ибо все иноземные купцы безоговорочно зависят от поставок бомбейской «мальвы».
Однако Диньяр и другие сочли этот путь опасным: ощутив нажим, британское правительство непременно найдет предлог, чтобы силой оружия обеспечить себя опием. Этот туз всегда припрятан в рукаве таких, как Джардин, Мэтисон, Дент и иже с ними. Они разглагольствуют о свободной торговле, но вообще-то плевать хотели на рыночные законы и добиваются коммерческого преимущества только грубой огневой мощью корабельных орудий, коих у Британской империи несметно.
Спор еще не утих, когда на горизонте возник пароход, направлявшийся к острову со стороны устья Жемчужной реки. В подзорную трубу Диньяр разглядел «Немезиду», судно коммодора Бремера.
Вскоре стало ясно, что пароход держит курс к западной оконечности гонконгской бухты. Почуяв в том что-то необычное, Диньяр, не теряя времени, приказал спустить шлюпку, дабы не очутиться вновь во мраке неведенья.
— Вам, тетушка, хорошо бы тоже поехать, — сказал он Ширин.
— Зачем это?
— Ну хоть осмотрите остров. Как получите компенсацию, у вас будет куча денег. Может, приглядите себе участок.
— О чем ты, Диньяр? — удивилась Ширин. — На что мне здешняя земля?
— Пусть вам, тетушка, не нужна, а вот внукам вашим может пригодиться. Вполне вероятно, что когда-нибудь она взлетит в цене. Когда мой дед покупал землю в Бомбее, над ним смеялись. А какова ее стоимость сейчас?
Поразмыслив, Ширин решила поехать, но не ради участка — закатный ветерок, порхавший над бухтой, весьма располагал к небольшой водной прогулке. Она взяла шляпу с вуалью и забралась в подвесной подъемник, который доставил ее в шлюпку.
Меж тем от «Немезиды» отвалил баркас с группой офицеров и в считаные минуты достиг берега.
Шлюпка с «Мора» причалила, когда неподалеку от деревни Шэн Вань уже началась церемония. Обращаясь к офицерам, коммодор Бремер встал возле британского флага, воткнутого у самой кромки воды.
— От имени нашей милостивой королевы, сегодня, двадцать пятого января тысяча восемьсот сорок первого года, я вступаю во владение островом Гонконг.
Офицеры подняли бокалы с шампанским.
— Ура! Ура!
— В ознаменование этой даты место сие отныне и вовеки именуется Пунктом владения.
— Ура! Ура!
Диньяр и другие парсы внимательно слушали, Ширин скромно держалась в сторонке. Потом рядом с ней кто-то кашлянул, и знакомый голос произнес:
— Биби-джи…
— О, Задиг-бей! Рада вас видеть.
— А уж как я-то рад, биби-джи. Не желаете прогуляться?
— Не лукавьте, Задиг-бей! — рассмеялась Ширин. — Вы, поди, тоже присматриваете себе участок?
— Да, я собирался что-нибудь подыскать, — серьезно сказал часовщик. — Но не для себя одного.
— То есть?
Задиг потер подбородок.
— Я уже давно хотел кое о чем вас просить, и, наверное, лучше сделать это сейчас.
— Слушаю вас.
Часовщик залился ярким румянцем.
— Биби… — Он сбился и начал снова: — Ширин… я прошу вас стать моей женой.
Глава 18
После медосмотра капитан Ми был отправлен в трехнедельный отпуск для залечивания раны, полученной в бою на Чуенпи. Капитан решил провести его в Макао, куда тотчас и отбыл. Кесри полагал, что на Ша Чау командир вернется тютелька в тютельку с окончанием отпуска, но, к его удивлению, Ми объявился на два дня раньше.
— Вы прям как новенький, каптан-саиб! — расплылся в улыбке Кесри.
— Серьезно?
Кесри даже не помнил, когда последний раз видел командира в столь хорошей форме.
— Да, выглядите прекрасно.
— Развеяться было полезно, хавильдар, — усмехнулся Ми.
— А почему вернулись раньше срока?
— Получил личный приказ Полномочного.
Оказалось, завтра на Гонконге состоится военный парад. Капитан Эллиотт и коммодор Бремер выступят с речами, бенгальские волонтеры будут представлены отделением сипаев и пушкарями для производства салюта из ротной пушки.
— Ожидаются армейские шишки, так что наши парни должны подать себя во всей красе.
— Слушаюсь, каптан-саиб.
Утром пароход доставил сипаев на Гонконг. Высадившись на восточном краю бухты, по склону холма они поднялись к ровной поляне, где на высоком флагштоке трепетал британский стяг. Там уже выстроились другие участники парада: шотландские стрелки, солдаты ирландского, 49-го королевского и 37-го мадрасских полков.
В парадном строю бенгальским волонтерам отвели место за мадрасскими сипаями, которые шли за подразделениями англичан. Встав во главе своего отделения, Кесри огляделся: на дальнем краю поляны собралась большая толпа гражданских, в основном британцев, еще больше народу из числа местных жителей расположилось выше по склону холма.
Минуло полчаса, прежде чем появились Эллиотт и Бремер; Полномочный представитель был в цивильном, коммодор — в парадной форме. Торжественно прошагав к флагштоку, они встали лицом к войскам. Капитан Эллиотт зачитал по бумажке:
— Остров Гонконг передан Британской короне, что скреплено печатями Имперского министра и Верховного комиссара, и посему надлежит установить здесь правление, угодное Ее величеству. Данной мне властью объявляю, что отныне все права, пошлины и привилегии Ее величества в полной мере действуют на всей территории острова и распространятся на земли, пристани, владения и службы…
Кесри давно уже освоил искусство застыть в строю по стойке смирно и думать о своем. Блуждая взглядом по толпе зрителей на дальнем краю поляны, он различил знакомые лица Ширин, Диньяра, высившегося над ними Задига, мистера Бернэма с женой по правую руку и Захарием по левую.
— …Что скреплено моей подписью и печатью января двадцать девятого дня, года одна тысяча восемьсот сорок первого.
Спрятав листок, капитан Эллиотт обвел взглядом парадный строй и зрителей.
— Боже, храни Королеву!
В ответ грянул хор голосов, поддержавших здравицу, после чего коммодор Бремер сделал шаг вперед и достал свою бумажку.
— Мы, коммодор Бремер и Полномочный представитель Эллиотт, сим уведомляем население Гонконга, что в соответствии с публичным договором между высшими чинами Поднебесной и Британии остров стал частью владений Королевы Англии, и всем его обитателям следует уяснить: отныне они подданные Ее величества, коим надлежит безропотно исполнять все монаршие установления.
Кесри перевел взгляд на незнатных зрителей, собравшихся на холме. Среди них он узнал Фредди, рядом с которым стоял юноша в сюртуке и панталонах. Лицо его как будто было знакомо, но Кесри не мог вспомнить, где видел этого человека.
Пушка бабахнула в восьмой раз, когда внимание Полетт привлек великан-заряжающий. Вглядевшись в него, она достала подзорную трубу.
— Куда ты смотришь, э?
— Вон на того пушкаря.
— На какого?
Полетт передала трубу Фредди:
— На, погляди. Может, узнаешь его.
— Да кто он такой?
— Смотри, смотри.
Фредди приник к окуляру, с добрую минуту разглядывая великана, и лицо его расплылось в улыбке.
— Думаешь, это он? Калуа с «Ибиса»?
— Возможно, хоть я не уверена.
Парад закончился, и на поляну хлынули зрители, чтоб хорошенько рассмотреть английских солдат и сипаев. Полетт дернула Фредди за рукав:
— Давай подойдем поближе.
Спустившись с холма, они затесались в толпу и остановились ярдах в пятидесяти от пушки.
— Да, это он, — сказала Полетт. — Никаких сомнений.
И тут гигант посмотрел в их сторону. Осоловелый взгляд его задержался на Полетт, потом переместился на Фредди и вновь на девушку. И тогда вдруг глаза его вспыхнули, на губах заиграла улыбка. Увидев неподалеку Кесри, он чуть заметно качнул головой, словно говоря: ближе не подходите.
— Интересно, он знает, что хавильдар — брат Дити? — проговорила Полетт.
Калуа как будто прочел ее мысли и теперь чуть заметно кивнул. Полетт улыбнулась:
— Да, знает.
На другом конце поляны мистер Бернэм с брезгливой гримасой взирал на толпу, окружившую военных.
— Нет ни малейшего желания уподобляться этой шушере, — сказал он жене. — Сейчас мы уедем, но сперва я перемолвлюсь с коммодором.
— Хорошо, дорогой, я подожду тебя здесь.
Мистер Бернэм повернулся к Захарию:
— Я могу быть уверен, Рейд, что под вашим приглядом никакой обкуренный придурок не слямзит ридикюль моей супруги?
— Будьте благонадежны, сэр.
Судовладелец отошел, оставив между миссис Бернэм и Захарием неуютный прогал, который они постепенно сократили, встав почти плечом к плечу. Помолчали. Потом миссис Бернэм сказала:
— Давненько мы не виделись, мистер Рейд. Надеюсь, пребываете в добром здравии?
— Да, благодарю вас.
Они не встречались с новогоднего раута. В Макао Захарий провел пару дней, а все остальное время был на Гонконге, сопровождая мистера Бернэма, начавшего возведение новых построек.
— А как вы себя чувствуете, миссис Бернэм?
— К сожалению, неважно. Потому-то я и осталась в Макао, когда муж уехал на Гонконг. Врачи сказали, что островной воздух мне вреден и лучше от него воздержаться.