Оставалась лишь одна проблема: Марко чуял мое местоположение и без труда определил, в какой кофейне я работаю. После смены он стал провожать меня обратно в академию. И отвертеться от него не было никакой возможности. Да и, если честно, не хотелось. Хоть и недалеко, а было приятно идти с ним рядом.
Несмотря на возражения, Марко брал меня за руку, и мы шли не торопясь. Расставались у общежития под строгим взглядом комендантши, которой пришлось объяснить, что я каждый вечер бегаю не на свидания, а на работу. Если бы не природное обаяние Марко, вряд ли я смогла бы ее уговорить.
Вот так незаметно и ненавязчиво (почти) огневик стал частью моей жизни. И тем уязвимее я себя почувствовала, когда однажды он меня не встретил и даже в столовой на следующий день не появился. Дин пришел один.
– У Марко какие-то неприятности с родителями, – пояснил он. – Его наказали, и все свободное время он теперь проводит в храме. Даже ест там. Не сбежишь, потому что за всем следит охранник с бульдожьей мордой.
От новостей стало тревожно.
– А что конкретно случилось? – спросила я. – Из-за чего его наказали?
Дин пожал плечами.
– Он не сказал, но просил передать, что только о тебе и думает. Кстати про думы… Не передашь твоей новой соседке? – Дин протянул мне сложенный в несколько раз листок бумаги.
– А она меня не убьет? – Я усмехнулась, забирая записку.
– Может. – Дин кивнул. – Но ты сразу скажи, что пусть все претензии высказывает мне лично.
И задиристо улыбнулся.
Не знаю уж, что он там написал, но Фелиция скомкала записку и запустила ее в стену. Потом еще с полчаса ходила кругами по комнате и скрипела зубами. Я слышала ее даже через перегородку.
– Все в порядке? – решила уточнить я, заглядывая на ее половину.
И испуганно замерла. Перед рабочим столом Фелиции сидела самая настоящая волчица.
– Не бойся. – Девушка двинула рукой, и зверь растворился в воздухе.
– У тебя магия животных, – поняла я и ляпнула не подумав: – Как у Дина.
– Не называй при мне его имени! – Фелиция рыкнула, словно сама на мгновение превратилась в волчицу.
– А что он все-таки тебе сделал? – поинтересовалась я, явно забыв об инстинкте самосохранения.
Фелиция выругалась вполголоса, затем окинула меня взглядом, словно оценивая, можно ли со мной откровенничать, и все же сказала:
– Он бабник.
Это были не новости.
– Он тебе изменил? – уточнила я.
– Почти. – Фелиция кивнула. – Назвал во сне чужим именем, и я его выгнала. Теперь вот пытается забраться обратно ко мне в постель. Нашел доступную дуру!
Я задумалась. Я часто видела Дина с девушками. Это факт. Но и Марко тоже часто окружали девушки. Так что само по себе это еще ничего не доказывало.
– А чье имя он назвал? – спросила я.
– Ах… – Фелиция отмахнулась. – Какой-то Мины… – И резко оборвала: – Ну все, хватит об этом, закрыли тему.
Настаивать я не стала.
В ту ночь мне приснился Окрам. Он был весь сияющий как в прямом, так и в переносном смысле. Сразу стало понятно – произошло что-то хорошее.
Феникс подошел ближе и протянул руку, охваченную пламенем. Я знала, что оно меня не обожжет, но все равно дотрагиваться не стала.
– Как там Марко? – спросила я.
Феникс тяжело вздохнул и сел на торчавший из снегов валун.
– Ты его любишь, – сказал он, бросив на меня печальный взгляд. – Но ты должна пробудиться.
Опять эта песня…
– Я не хочу, Окрам. Понимаешь? – Я встала перед ним.
Феникс поднял голову и теперь смотрел на меня снизу вверх. Он был красивый, как Марко, похожий на него внешне как брат-близнец. И все же он был не Марко. Что-то в нем было другое. Я не могла определить, что именно. Вроде те же черты лица. Да, цвет глаз не тот, но дело как будто было не в нем. Марко вызывал во мне совсем другие чувства. У него словно была иная аура, и я каким-то образом ее ощущала.
Несмотря на внешнюю привлекательность, Окрам не заставлял мое сердце трепетать.
– Ты не хочешь, – повторил он за мной. – Но ты должна. Если не ради меня, то ради себя.
– Ты мог бы сказать конкретно, что именно я должна вспомнить?
– Вспомнить недостаточно. – Он снова вздохнул. – Ты должна стать собой. Сколько бы я ни описывал, кем ты была, это не поможет, пока ты не ты.
Это мне, конечно, никак не помогало, но расспрашивать дальше было опасно. Вдруг я и правда пробужусь и потеряю себя настоящую?
Мне захотелось попросить его передать Марко, что я скучаю, но я удержалась. Сопротивляться огневику и без того было сложно, временами неимоверно, и что будет, если он узнает, что моя выдержка висит на волоске, я не представляла. Мы бросимся друг к другу в объятья, начнем целоваться, как безумные, а феникс этим воспользуется и снова попытается на меня воздействовать. Сейчас он сильнее, я чувствовала. И риск, что он меня все же пробудит, только возрастал.
До начала практики оставалась всего пара недель. Сдадим сессию, а потом Марко уедет. И я наконец выдохну.
В храме пахло свечами. Всегда любил этот запах и мягкий золотистый свет, отражавшийся от скульптур богов и цветных витражей на стрельчатых окнах. А еще тихую, обволакивающую атмосферу. Казалось, храм – единственное место в мире, где не может произойти ничего плохого.
Наше с отцом появление жрец Орлион воспринял с некоторым удивлением и, когда отец объяснил, что дело в карточном долге, удивился еще больше.
– Не ожидал. – Он качнул головой. – Но храм, конечно, лучшее место для борьбы с пороками.
Первым делом он предложил мне исповедаться, и это были самые некомфортные пятнадцать минут моей жизни. Я старался не врать, просто недоговаривать, но после все равно чувствовал себя лжецом и сволочью. На грязную работу согласился легко. Тем более в храме она была не такой уж грязной.
Нужно было вычищать подсвечники от воска, протирать пыль и мыть полы. Ничего сложного. Труднее было избегать расспросов, когда Орлион звал на совместную трапезу. Даже несмотря на все объяснения, он не поверил, что я так просто влез в карточный долг, и пытался раскопать, не лежало ли за этим что-то глубже. И он, конечно, был прав. Только я не собирался открываться.
«А мне здесь нравится, – замечал Окрам. – Это место силы. Тут и ощущаешь себя по-другому. Словно… – Он не сразу подобрал нужное слово: – на месте».
Наши с Одри подозрения, что спиритиды были правы и Окрам – на самом деле Пирр, только усиливались. Выбрав удобную минуту за очередной совместной трапезой, я решил расспросить о сектантах самого жреца.
– Ваше Святейшество, скажите, а вы слышали о спиритидах? – поинтересовался я.
Жрец сдвинул брови.
– А где о них слышал ты? – спросил он вместо ответа.
Я пожал плечами, стараясь выглядеть непринужденно.
– Читал в библиотеке. Они утверждали, что якобы боги – это те же духи.
– Ересь. – Жрец едва дал мне договорить. – Духи – всего лишь их создания. Боги намного могущественнее любого духа. И то, что ты в этом сомневаешься, не может не настораживать.
– Я лишь проявляю любопытство, – возразил я.
Орлион нахмурился еще пуще.
– Марко, я думаю, что простой работы, на которую отправил тебя отец, будет недостаточно. Ты потерял веру и поэтому увяз в азартных играх. Скажи, что случилось с твоим запястьем? – он посмотрел на мою руку, закрытую черной повязкой, а затем перевел взгляд на меня. Теперь на его лице отражалось неподдельное беспокойство. – Ты не пытался… убить себя?
– Нет, конечно, нет, – торопливо заверил я.
– А с тех пор, как твои волосы поменяли цвет, тебе не снились странные сны?
Орлион смотрел так внимательно, что, казалось, точно определит, если я совру. Бесконечно испытывать его терпение было чревато последствиями. И мне подумалось, что в чем-то жрец мог бы нам помочь.
Линда де Миртайн тогда сказала, что нужно найти более серьезную причину, чтобы Одри отправилась на практику. Почему бы не попробовать эту?
– Я видел во сне себя, но как бы со стороны, – начал я.
Орлион сложил пальцы замком.
– Так.
– Мы были в Ледяных горах, – продолжил я. – Во всяком случае, я думаю, что это были именно Ледяные горы. А еще с нами была Одри Лайн.
Выражение лица Орлиона было трудно прочитать. Он как будто сначала удивился, но затем нашел для себя какое-то объяснение.
– Мой двойник во сне сказал, что мы должны отправиться в Ледяные горы. Мы оба, Одри тоже. Она, правда, не прошла испытания на практику, но я пытался уговорить архимагов, что ей тоже нужно поехать этим летом с нами. Возможно, вы могли бы… – Я осекся, заметив, что Орлион задумался и потому меня не перебивал.
Жрец поднялся из-за стола. Я тоже встал, потому что сидеть в присутствии Его Святейшества было недопустимо.
– Марко. – Он подошел ко мне и вытянул руку с раскрытой ладонью. – Покажи свое запястье.
Я снял повязку. Жрец осторожно взял мою руку в свою, но самой татуировки не касался. Его взгляд сделался сосредоточенным, а на лбу собрались складки.
– Давно у тебя этот символ? – спросил он.
– Почти с тех пор, как покраснели волосы.
– Похожий есть у Одри Лайн, – заметил Орлион, выпустив мою руку, и проницательно заметил: – Но ты об этом знал.
– Очевидно, мы с ней связаны благословением богов.
Жрец тяжело вздохнул.
– Не буду спрашивать, почему ты не показал мне метку раньше. Дети всегда уверены, что справятся без взрослых. Но как ты мог, видя, что тебя избрали боги, ввязаться в карточный долг?
Он смотрел по-отечески тепло и вместе с тем печально. Словно так и не мог поверить, что я и правда проигрался.
– Вы обещаете, что сказанное останется между нами?
– Разумеется.
Я решил сказать правду. И пока говорил, морщинистое лицо Орлиона расслаблялось и разглаживалось.
– Ах вот оно что, – воскликнул он обрадованно, но затем нахмурился. – Значит, и тут все связано с Одри Лайн. Если бы ты пришел ко мне раньше… Впрочем, я рад, что ты здесь сейчас. Я расскажу тебе, что означают ваши метки.