– Стройте второй слой! – заорал Мартин. – Быстро!
Волна, нахлынувшая персонально на них, уходила, оставляя их сосредоточенными, пытающимися удержаться на ногах. Вдалеке что-то заворчало – звук был такой, будто огромные камни терлись друг от друга. Или словно впереди просыпался вулкан.
– Защита ослабла почти на четверть, – сухо оценил потери Алекс. – И маячки все заглохли. Вики, как?
– Со мной все нормально, – голос ее был резким. – Как и с вами со всеми. Не отвлекайся на меня, Саш. Надо идти, иначе потратим резерв только на то, чтобы отбивать эти вспышки. Понятно, что противник непростой.
– Это что-то разумное, – кивнул Алекс. – Сейчас нас так хорошо пощупали, явно силы оценивали. Неужели какой-то взбесившийся стихийный дух? Но я даже затрудняюсь его классифицировать.
– Данилыч, – с выразительным раздражением простонал Мартин, – потом и классифицируешь, и докторскую защитишь. Сейчас нам надо этого красавца упокоить. И пока остается только гадать, на что он способен.
– Нагнать туман, например, – тихо проговорил Тротт.
Дуновение ледяного ветра по ногам стало ощутимее. Эхо шагов исчезало, таяло в выползающих из переулков и из подвалов домов белесых щупальцах тумана. Солнце все так же жарило сверху, но вскоре и оно закрылось белой дымкой, превратилось в яркое пятно. Туман все уплотнялся. Маги невольно сдвинулись ближе друг к другу. Неожиданно купол моргнул раз, другой – и показалось, что они ослепли. На городок опустилась густая, непроглядная темнота.
– Черт, – восхитился Мартин, пока они быстро зажигали Светлячки, рассредотачивая их вокруг группы, – что бы это ни было, я хочу знать, как оно это делает. Щит, непроницаемый для света!
– Вопрос, – тихо проговорила Вики, и голос ее звучал глухо и бесцветно во тьме и тумане, – зачем оно это сделало… Не заблудиться бы…
– Не заблудимся, – уверенно успокоил ее Александр. – Осталось около километра. Через три перекрестка должен быть ориентир – старое маленькое кладбище, – затем храм, и мы в центре. Справимся. Тут максимум минут пятнадцать идти.
Они шли дальше, и никуда не девшееся давление страха усиливалось темнотой. Светлячки сквозь полосы тумана отражались в молчаливых окнах, и казалось, что там, за ними, кто-то шевелится, следит за проходящими людьми. Да и сам туман начал принимать странные формы: высокие струи его, словно пламя свечей, колебались, погружая друзей то ли в дремоту, то ли в транс, и Александр периодически оборачивался, проверял, не отстал ли кто. Они все были опытными, и делать этого не нужно было, но от привычки контролировать свою группу не так-то просто отказаться. Как и от привычки ожидать опасность с любой из сторон.
И Свидерский всматривался в темноту, смаргивая, – глаза от мерцания Светлячков и колебания тумана начали слезиться. Друзья следовали за ним: он слышал шаги, краем глаза отмечал их фигуры.
– А вот и кладбище, – проговорил ректор МагУниверситета вполголоса. Справа из тумана проступила низкая оградка, черные остовы сухих деревьев и шестиугольные камни надгробий. Друзья уже прошли закрытые ворота кладбища, когда Алекс уловил среди надгробий движение. И чуть не пропустил момент, в который из-за ограды на него прыгнула черная лоснящаяся тварь с заплывшими бельмами глазами. А за ней – еще с десяток.
– Стернихи, – проворчал он, привычно разворачивая в руках светящуюся цепь и активируя доспехи, – теперь понятно, зачем нужна была темнота. Надо зачистить кладбище, иначе они начнут жрать спящих. Тут должно быть немного работы.
Ему никто не ответил, и Свидерский, хлестнув цепью первую бьющуюся о щит тварь, недоуменно обернулся.
Его друзья исчезли.
Ректор выругался, поднимая руку и посылая в небо огненный столп – тот в черноте растекся по огромному куполу, и туман от жара рванулся в стороны, обнажая узенькую улочку с отходящим от нее переулком. Совершенно пустую улочку, которая снова стала затекать густым туманом.
Первым порывом было броситься на поиски пропавших, но Алекс Свидерский долго служил в армии и научился расставлять приоритеты вопреки личным желаниям. Друзья его не детсадовцы, что бы ни случилось, защитить себя смогут, и несколько минут, необходимых ему на уничтожение восставших, он потратить может. А спящие люди в городе от нежити себя не защитят. Да и оставлять за спиной несколько десятков тварей недальновидно.
После Александру стало не до удивления и тревоги: стоило погаснуть последним всполохам огня над головой, как стернихи словно взбесились, колотясь о щит своими черными обезьяноподобными телами, пытаясь пробить его лапами-крючьями. Конечно, они не могли причинить вреда щиту – и Свидерский методично и быстро расправился с нежитью, взглянул за ограду, оценивая, стоит ли выжигать кладбище одним ударом и тратить резерв на такую мелочь, и все-таки решил поберечь энергию.
За воротами уже ковыляли десятки безобразных фигур, и он шагнул туда, сбил цепью тяжелый засов на замке – и сам рухнул на землю, потому что на него сверху обрушился страшный удар, сдирающий щиты, пытающийся вдавить в брусчатку. Алекс даже вздохнуть не успел, как ворота распахнулись, и один из восставших прыгнул на него, легко пробивая ослабевший щит и вцепляясь крючьями в доспех. Свидерский, не понимая, что у него с реакцией, просто изжарил стерниха, чувствуя, как бежит по руке кровь, и стараясь не смотреть туда. Времени на восстановление щита не было: дальше Алекс работал цепью, словно молотом, уворачиваясь от прыгающих туш, рассекая их в полете, и под конец, не задумываясь больше о сохранности кладбища, пустил на него огненный вал, надежно запекший беспокойные кости под землей.
Только после этого посмотрел на руку. И побледнел. Предплечье было рассечено до кости, и глубокая рана уже начала чернеть по краям, а из порванных вен толчками вырывалась кровь.
Александр сжал зубы, пытаясь преодолеть вечную свою слабость – боязнь вида собственной крови, – зашарил рукой по поясу – найти антидот, прежде чем залечивать рану, – и тут голова его закружилась, и он рухнул на мостовую.
Тело отказывалось слушаться: мышцы казались вареными, зрение расплывалось, но маг тем не менее заметил, как стерних, что лежал метрах в пяти от него и был рассечен почти напополам, вдруг забулькал, дернулся и пополз к Свидерскому, цепляясь руками-крючьями за брусчатку, судорожно сглатывая зубастой пастью и подтягивая за собой ошметок тела, который оставлял черный след на дороге.
Вики шагала за Александром, привычно ориентируясь на его спину. Она, как всегда в таких ситуациях, нагоняла на себя искусственное спокойствие. Для паники и страха оставался маленький уголочек в душе, и волшебница могла их игнорировать. Правда, сейчас из-за вибрирующего давления на нервы получалось это очень плохо. Хотя и раньше каждая вылазка на нежить, каждый бой становился для Вики испытанием. Справится ли она со страхом на этот раз? Сможет ли опять встать рядом с друзьями или отступит, сказав: все, хватит, я все доказала себе? Сможет ли дожить до того момента, когда они наконец поверят в нее и перестанут опекать и оберегать? А если отступит и с кем-то из друзей что-то случится – как она сможет себя простить?
Виктории всегда было любопытно: что в такие моменты испытывают остальные? Неужели так же уверенны и спокойны, какими кажутся со стороны? Она косилась на мрачного Мартина, который нагло укреплял ее щиты, не спросив разрешения, на бледного Макса – глаза его, высвеченные во тьме Светлячками, выглядели неживыми. На висках инляндца блестели капли пота.
– А вот и кладбище, – проговорил Александр впереди.
Вики на что-то наступила, споткнулась, на мгновение потеряв ориентацию. Все вокруг стало каким-то зыбким, нечетким, а через секунду их четверку атаковала нежить.
Бились друзья молча, сосредоточенно. Тварей оказалось невозможно много и совершенно разных видов – будто здесь было не маленькое кладбище, а целые могильные поля людей и животных. От воя, визга и хрюканья закладывало уши, а ацетоновая вонь и шлепки восставших тел о защиту слились в какой-то кошмарный коктейль. Рядом слышались сиплое дыхание друзей, свист ледяных Лезвий, гулкие удары Таранов, в тумане виднелись всполохи огня – и то и дело у щитов падал или рассыпался в прах очередной хоботочник, стерних или ототон.
Виктория и припомнить не могла, когда бы так долго длился бой. Ей казалось, что прошла вечность – два часа, отведенные Стрелковским, точно должны были уже минуть. Амулеты на груди давно разрядились – большую часть запаса она потратила еще на лечение детей, – и резерв таял стремительно, куда быстрее, чем должен был. Но Вики выкладывалась, надежно удерживая свою зону обороны и с удовлетворением наблюдая, как меньше и меньше становится поток чудовищных тварей.
Усталость и опустошение навалились неожиданно. В какой-то момент щит тренькнул и рассыпался, на Викторию бросились несколько чудищ, и волшебница судорожно полыхнула огнем. Но вместо него получилась какая-то жалкая вспышка. Вики попыталась восстановить щит, но ничего, к ее ужасу, не вышло. Она увидела, как перед ней встает Мартин, накрывая ее щитом, и неверяще посмотрела на свои руки, прощупывая резерв.
Ноль. Полный ноль. Как это вообще может быть? Она одна из мощнейших магов мира, ее резерва даже при такой интенсивности боя должно было хватить минимум на трое суток, а он вытек за какие-то жалкие часы. Неужели она выгорела?
Вокруг неожиданно стало тихо. Виктория подняла голову – Макс невозмутимо размазывал по брусчатке очередного стерниха. Но больше на них никто не нападал.
– Кончились, – весело проговорил Мартин. – Наконец-то! Вик, ты как?
– Пуста, – сказала она негромко. – Все. Нет резерва.
Фигуры друзей расплывались, будто к глазам подступили слезы. Алекс снял свое кольцо-накопитель, надел ей на большой палец, и Виктория улыбнулась, чувствуя, как потихоньку начинает покалывать резерв, наполняясь. Конечно, кольцо не восстановит весь, но она еще сможет помочь…
– Вик, – сказал Свидерский деликатно, – тебе лучше вернуться обратно. Позади безопасно, а впереди непонятно, что нас ждет. Сейчас ты нам будешь обузой.