— Ты, конеш-ш-шно, ис-с-сумительно хорош-ш-ша, прекрас-с-сная нес-с-снакомка, — вслух как можно подобострастнее произнес он, с отвращением отмечая, как радостно заводила жвалами паучиха, будто в предвкушении долгожданных ласк, — но мне с-с-сейчас-с-с немного некогда нежиться в твоих объятиях. Мне нуш-ш-шно убить одного негодяя, с-с-спас-с-сти ни в чем не повинную с-с-саревну, помочь С-с-смею Горынычу выручить отс-с-са. И это вс-с-се очень-очень с-с-срочно. А потом… потом, ес-с-сли будет время, мы с-с-с тобой пообщ-ш-щаемс-с-ся. Ладно? А теперь ис-с-свини, крас-с-сотулечка, но мне и правда пора! — С этими словами Полоз осторожно скользнул на спину своей неожиданной страшной поклонницы и мощным рывком сильного змеиного тела выскочил из каменного колодца. Думать особо было некогда, но на уровне инстинктов он знал — если бы эта тварь захотела, ему не уйти из ее смертоносных объятий живым. Несказанное везение ли было причиной такой удачи или природное змеиное обаяние — сейчас значения не имело, главное — правильно и на полную катушку использовать предоставленный жизнью еще один шанс.
Наметанным глазом бывалого воина Полоз быстро окинул довольно большую круглую залу с витражными окнами, на месте одного из которых зияла неряшливая дыра с рваными острыми краями невылетевших осколков. Дверь (по крайней мере, видимая) была всего одна, но не стоило обольщаться, будто ее легко открыть, наверняка она укреплена мощными заклинаниями, как, собственно, и все вокруг. Молодой Хранитель Золота прекрасно чувствовал разлитые вокруг мощные магические потоки, какие возникают только при очень высокой концентрации магии, а вот заполошное их движение говорило о нестабильном ее состоянии. Тут либо маг не такой искусный, каким хочет себя показать, либо он здорово психует, что на пользу окружающему пространству и всему, что в него попадает, совсем не идет. Может рвануть так, что мало не покажется, а много — уже будет без разницы.
Но тут его взгляд наткнулся на странную прозрачную конструкцию, больше смахивающую на два соединенных между собой сложной системой трубочек аквариума, в одном из которых беззащитно и совершенно неподвижно лежала она…
— Не понял, — вдруг раздался сбоку негромкий растерянный голос, показавшийся в зловещей тишине совершенно неуместным. Под неосторожно переступившей с места на место ногой хрустнуло разбитое стекло. — Такого не может быть, просто потому, что не может быть…
Полоз резко обернулся и принял оборонительную позу, максимально компактно сворачивая тело в тугие кольца наподобие сжатой пружины. Разноцветные остатки витража, усеявшие, казалось, весь пол, жалобно всплакнули, превращаясь в мелкое крошево под тяжестью мощного змеиного тела.
— Ты?! — вложив в это короткое слово всю ненависть, на которую только был способен, выдохнул он. Золотые глаза блеснули таким холодом и презрением, что стоящий напротив мужчина невольно поежился, словно под порывом ледяного ветра, и спрятал ладони в рукавах своей двойной мантии. На краткий миг воцарилась такая тишина, что при желании ее можно было потрогать руками.
— Еще скажи, что ожидал здесь увидеть фруктовый сад с райскими птицами, — довольно быстро пришел в себя Мурвинальх и осторожно переместился на другую сторону колодца, стараясь держаться как можно дальше от сначала свалившихся с неба, а потом вынырнувших из недр неприятностей в лице (точнее, морде) почему-то выжившего наследника Золотоносных Гор. Закрыть жерло паучиного узилища жрец не мог — пресловутый рычаг находился как раз на противоположной стене, позади слишком опасного сейчас противника, но и из такой не слишком приятной ситуации можно выжать максимум пользы. Открытый колодец с недовольно копошащейся в нем паучихой создавал хоть какую-то преграду, лишая разъяренного Хранителя Золота маневренности. А для плетения заклинаний Верховному Жрецу не всегда и стены-то помеха. Единственная проблема — не ожидал он, что Полоз появится так скоро, и потратил на работу с Саламандрой гораздо больше энергии, чем это было необходимо. Теперь следовало как можно экономнее расходовать так недальновидно потраченные силы, но злобно шипящему противнику знать об этом вовсе не обязательно. Да и к магии у него на удивление стойкий иммунитет, его разве что остановить заклинаниями можно. Странно, почему Ллот на него не позарилась, обычно ведь жрет все подряд, не глядя, а тут капризничать вздумала.
— Верни мне с-с-саламандру, уш-ш-шас-с-стый гаденыш-ш-ш, — тихо и угрожающе прорычал Полоз, не сводя немигающего взгляда с эльфа. — С-с-сачем она тебе нуш-ш-шна?
— А может, она мне нравится, — невинно произнес жрец, бросив короткий взгляд на стеклянный куб, где лежала без движения его маленькая пленница. Страшный процесс, который он запустил, уже почти подходил к концу, кольцо все больше и больше наливалось огненной энергией, а ящерица… не так уж и нужна она на самом-то деле.
— Ты вреш-ш-шь! — не поддался на почти неприкрытую ложь Хранитель Золота.
— Ну хорошо — нравилась, — не стал отпираться Мурвинальх. — Глупая только оказалась, но женщине это простительно. Правда, я не люблю несговорчивых девиц, и это моя маленькая слабость. — Он показушно вздохнул, будто сильно сожалея, что не может с собой справиться.
— А я ненавиш-ш-шу таких бес-с-спринципных и с-с-сарвавш-ш-шихс-с-ся выс-с-скочек, как ты, и с-с-ста-раюс-с-сь уничтош-ш-шать их по мере с-с-сил, ш-ш-штобы с-с-сря не коптили небо. — Сдерживать душившую ярость Полозу становилось все сложнее и сложнее. К тому же до его разгоряченного бурлящими эмоциями мозга стало потихоньку доходить — ему сейчас очень качественно заговаривают зубы. Для чего? Чтобы потянуть время, а время нужно для завершения какого-то действия или ритуала…
Стремительный бросок в сторону стеклянного куба с безразличной ко всему, но, возможно, еще живой саламандрой Полоз совершил не совсем осознанно. Даже мысль, что и как надо делать, пришла с некоторым опозданием, тело действовало на одних инстинктах, подчиняясь исключительно велению сердца. Необходимо было во что бы то ни стало остановить то, что происходило за пределами понимания и человечности, остановить, пока не стало слишком поздно.
— Стой, ты же убьешь ее! — Но запоздалый крик не на шутку перепугавшегося жреца уже не мог остановить несущуюся золотую стрелу. Корявые пальмы взметнулись вверх и сложились в какую-то понятную только сведущим в магии комбинацию. Что-то больно, словно раскаленный добела камень, ударило в чешуйчатый змеиный бок, немного сместив траекторию полета Полоза, но полностью изменить ее уже не могло, слишком поспешным и плохо рассчитанным оказался удар.
Оглушительный звон бьющегося стекла уже второй раз нарушил покой храма. Сегодня в стенах этого должного быть святым места разворачивалось действо, очень далекое от религиозного. Яркая вспышка словно только и ждавшего выхода на свободу огня озарила удручающие серые каменные стены, придав им на краткий миг более теплый и жизнерадостный желто-оранжевый оттенок, а затем с недовольным треском померкла, сосредоточившись в одной-единственной точке — маленьком камушке, венчающем так хорошо знакомое и Полозу, и жрецу кольцо.
— Не трожь! — истошно заверещал Мурвинальх, забыв обо всем на свете, в том числе и о своей уязвимости. — Это мое!!! — И, безумно вращая глазами, бросился подбирать свое выстраданное сокровище, но по дороге запнулся о вовремя подставленный Полозом хвост и дальше пополз уже на четвереньках, фанатично бормоча себе под нос: — Это мое… мое… Ритуал завершился… Стихия огня теперь будет подчиняться мне, и только мне… Никто не посмеет отобрать у меня МОЙ мир!
До вожделенного артефакта Верховному Жрецу оставалось всего ничего, вот только руку протянуть и… Полоз, которого еще сковывала сильная боль в боку от удара одержимого эльфа, не сплоховал. Он чувствовал, что нельзя дать мерзавцу добраться до бесценного кольца, и использовал почти единственное в данный момент средство — свой хвост, возблагодарив Вершителя за то, что дал ему во второй ипостаси тело поистине исполинской змеи, а не маленького ужика.
Призывно светящееся колечко отлетело в сторону, застыв на самом краю так и оставшегося открытым колодца.
— Ах ты, скотина… — Жрец задохнулся от такой вопиющей несправедливости и пополз еще быстрее, резво перебирая по полу длинными руками и ногами и путаясь в одеждах, отчего стал похож на неуклюжего жука-переростка, которого так и хотелось придавить тапкой. — Я все равно буду обладать им!
Но и тут добраться до предмета своей неуемной алчности темный эльф не успел. Над краем колодца неожиданно появилась черная мохнатая лапа и ловким движением отправила кольцо обратно Полозу, но не рассчитала силы, и огненный артефакт улетел гораздо дальше, к разбитому стеклянному кубу, возле которого прямо на голом полу в россыпи блестящих осколков, словно маленькая забытая детишками игрушка, лежала саламандра.
Душа Хранителя Золота на мгновение словно покрылась тонкой коркой льда, сковавшего его отчаянием. Змееглазый наследник глубоко вздохнул, стараясь скинуть с себя путы внезапного оцепенения. Немного помогло, но важное мгновение было безвозвратно потеряно. Подлый жрец уже подобрался к кольцу и все-таки сцапал его своими загребущими ручонками.
— Ха-ха-ха! Вот вам всем! — Он нервно потряс с таким трудом добытой реликвией. — Я буду властелином этого мира! Ха-ха-ха! — Радостный смех победы перерос в истеричный хохот.
— Будеш-ш-шь, будеш-ш-шь… — многозначительно пообещал Полоз, собираясь с силами для одного решающего удара. — Посмертно.
Но расквитаться с мерзавцем Хранитель Золота не успел. Он уже сгруппировался для броска, напряг все мышцы, осталось только оттолкнуться от пола и взвиться смертоносной золотой молнией, бьющей без промаха, но тут его опять что-то бесцеремонно отшвырнуло в сторону. Огромная мохнатая туша, не останавливаясь, гордо прошествовала мимо ничего не понимающего Полоза по направлению к своему истинному хозяину. Неожиданно свалившегося к ней пять минут назад поклонника она почему-то не тронула, но второй раз заговорить зубы восьминогому монстру уже вряд ли удастся, такие твари умеют делать правильные выводы из своих ошибок, а значит, даже маленького шанса ему больше никто не даст.