Игнатьева, видимо, сочла мои доводы разумными.
– Ладно, давайте ампулу, – девушка кинула мне автомат, а я бросил ей ампулу. Вторую получил Паршков.
Я подобрал оружие Свердлова, лежавшее на земле. Автомат в правой руке был нацелен на Игнатьеву, а в левой – на Паршкова.
– Ну, давайте, – кивнул я.
Они почти синхронно поднесли ампулы к венам. Прижав их, впрыснули лекарство.
– Видите? – Паршков повернулся ко мне, чтобы я увидел, как он извлек иглу из тела.
– Ай! – вскрикнула Игнатьева. Я мгновенно направил в ее сторону оба автомата, Паршков навел на девушку пистолет.
Мы молча смотрели на Игнатьеву, у которой от боли подкосились ноги, и она упала на колени.
– Спокойно, – с усилием проговорила девушка и тоже извлекла иглу. На игле была явно видна кровь. – Я… я просто плохо переношу уколы… Если бы я сказала… вы бы подумали, что я пытаюсь увильнуть.
– Ладно, проехали. Надеюсь, ни у кого больше нет сомнений в благонадежности друг друга. – Я помог девушке подняться.
Вдруг Паршков вскинул автомат и открыл огонь по люку. Я посмотрел туда. В проеме стоял брофф. В его груди торчал нож, а он сам неловко пытался выстрелить в нас из автомата. Я рывком поднял Игнатьеву и, вскинув автомат, открыл огонь. Очередь стальных 10-мм пуль разорвала броффу «ногу».
– Живучий, гад! – воскликнул Паршков.
– Уже нет! – ответил я, быстро подтягиваясь на руках в люк.
Для броффа ранение в «ногу» означало то же самое, что для человека – ранение в живот. Мощный мышечный слой защищал ряд важных органов. Если пуля или лазерный луч пробивали этот слой, то броффу оставалось жить не более двадцати минут.
Тот, что напал на нас, не был исключением. Он лежал на спине, впившись в меня полным ярости взглядом. Я посмотрел на то место, куда вошла моя очередь. В пулевых отверстиях виднелась темно-синяя кровь. Обойдя броффа и убедившись, что он не опасен, я подошел ближе. Рядом со мной встали Паршков и Игнатьева.
– Значит, так, приятель, – сказал я по-броффиански. – Жить тебе осталось не более четверти часа. Так что советую рассказать нам все, что ты знаешь.
– Почему я должен вам это рассказывать? – прохрипел брофф.
Я достал из кармана последнюю ампулу с антишоковым составом и повертел ею. Мне показалось, что в холодном взгляде броффа появился страх.
– Нет! Я расскажу вам все!!! Что вас интересует?
Краем глаза я наблюдал за Игнатьевой. Она с интересом следила за нашим диалогом. Речь броффов почти не окрашена эмоциями, и со стороны этот разговор напоминал обмен рутинными фразами.
– Первое. Когда вы подменили наших людей?
– В пещере. Когда вы напали на наш штаб, мы небольшой группой набросились на ваших людей и уничтожили их.
– А почему не подменили Игнатьеву?
– Вы имеете в виду эту самку? Она пошла за вами, и мы не смогли бы ее незаметно нейтрализовать.
– Какова была ваша задача?
– Сбор разведданных. При удобном случае – уничтожение высшего командования вашей армии.
– В том числе и меня?
– Да.
– Почему не напали раньше? У вас было достаточно возможностей уничтожить меня.
– Когда? – Голос броффа изменился совсем немного, но в их коммуникационной системе это означало крайнее удивление.
– Например, в самолете, во время бомбардировки.
– Мы бы тоже наверняка погибли, а главной нашей целью был сбор информации.
– Где мы в данный момент находимся?
– Это одна из резервных баз нашего космофлота.
– Я полагаю, что планета была преобразована искусственно.
– Да.
– Почему вы придали ей подобие земной поверхности?
– Такая планета – идеальная приманка. Любой ваш корабль, входящий в систему, приближается к ней. Уж слишком она похожа на вашу родную планету. Мы уничтожаем приблизившиеся корабли. Поэтому даже самые дальние ваши исследования не дают информации об этой планете.
– Эта планета действительно находится на таком расстоянии от Федерации или вы изменили показания счетчика?
– В этом не было необходимости. Планета действительно расположена так далеко.
– Где здесь ваша ближайшая база?
– Она не ближайшая. Она единственная. Основная часть базы находится на орбите. Здесь – только управление гравитационными захватами и телепортационные ворота на орбитальную базу. До базы – двенадцать километров на юго-запад.
– Другие расы Альянса знают об этой базе или вы действуете в одиночку?
– Другие расы Альянса не знают об этой базе.
Я насторожился. В ответе чувствовался явный подвох.
– А вообще какие-нибудь расы, кроме вашей, знают о ней?
Брофф промолчал. Я поднял ампулу и сделал вид, что собираюсь вколоть ему ее содержимое.
– Есть одна раса. Они называют себя раннахи. Мы вошли в контакт с ними совсем недавно.
– Когда конкретно?
– Восемь ваших суток назад.
– Какие данные имеются у вас об этой расе?
– У нас почти нет данных. Они сообщили только то, что их целью является завоевание жизненного пространства для своей расы. Но они готовы сотрудничать и поделиться этим пространством с одной-двумя сильными расами.
– Как выглядят?
– Мы видели их только в боевых скафандрах. Высокие, метров под пять. Голова – сильно сплюснутая сверху и снизу сфера. Тело имеет цилиндрическую форму. Одна пара верхних конечностей. Книзу тело утолщается. Они передвигаются с помощью каких-то устройств в скафандре, вероятно, генераторов антигравитации.
– Вооружение, боевые корабли?
– Все оружие у них закреплено на скафандрах. Лично я не видел его действия, но нам показывали запись, в которой раннахи демонстрировали свое оружие нашим ученым. На каждой конечности у них закреплена сдвоенная лазерная пушка и пятизарядная ракетная установка. На груди – одиночный очень мощный лазер. На каждом плече – четырехзарядная установка для крупных ракет. Подозреваю, что у них есть еще оружие, но нам они его не показывали.
– Как выглядят их корабли? Какое вооружение несут?
– Мы наблюдали только один вид их кораблей. Это одноместные истребители. Заглянуть внутрь нам не удалось, но, судя по размерам, средний раннах едва помещается в нем. Об оружии ничего не известно.
– Принцип передвижения?
– Мы не смогли установить.
– А они не объяснили, почему используют только одноместные корабли?
– Объяснили. Раннахи – по природе одиночки. Между отдельными особями очень часто вспыхивают конфликты. У них нет государства в привычном смысле. Они только сотрудничают для достижения общей цели. А корабль для каждого раннаха является и домом, и средством передвижения.
– Последний вопрос. Сколько сейчас на этой планете находится ваших войск и раннахов?
– У нас – порядка двух тысяч бойцов. О раннахах не знаю. Но все они стянуты сюда, чтобы взять вас в плен.
– Вы думали, что мы сдадимся живыми? – искренне удивился я.
– Командование хотело поставить вас перед подавляющей огневой мощью. И мы еще должны были ударить с тыла.
– Почему атаковали сейчас?
– Хотели отличиться.
– Сколько у нас времени, прежде чем сюда подойдут ваши силы?
– Они уже здесь, замаскированы на местности и ждут нашего сигнала.
– Сколько еще будут ждать?
– Два ваших часа. Потом накроют самолет огнем.
– У меня больше нет вопросов.
– Тогда у меня есть. Просьба. Я рассказал вам все, что знал. Убейте меня.
– Хорошо.
Я поднял автомат на уровень глаз броффа и равнодушно нажал на спусковой крючок.
– Зачем вы это сделали? – изумленно спросила Игнатьева.
– Он рассказал все, что нам надо. И попросил убить его. – Я ответил с заметной задержкой, так как было сложно сразу перестроиться с броффианского языка на русский.
– И что конкретно он сказал? – спросил Паршков, разглядывая неподвижное тело броффа.
Присев прямо на пол нижней палубы, я быстро пересказал бойцам все услышанное от броффа и закончил свой монолог вопросом:
– Что будем делать?
– Ясно что, – быстро ответил Паршков. – Незаметно уходим отсюда, проникаем на их базу, отключаем гравитационные захваты, возвращаемся сюда и улетаем.
– Без топлива, на двух двигателях, – угрюмо проговорила Игнатьева.
– Верно. Нет, с кораблем можно попрощаться. Мы не успеем даже добраться до их базы и вернуться за два часа. Теоретически, конечно, возможно, но местность незнакомая, двигаться придется медленно и осторожно. Предлагаю другой вариант. Заминируем тут все на случай, если броффы сунутся сюда. А сами пойдем к базе. Они не ожидают удара там, поэтому у нас есть неплохие шансы на успех. Разгромим базу и по телепортационным воротам попадем на их орбитальный комплекс. Захватим броффианский корабль. Проложим курс к Федерации и включим сверхсвет.
– А атмосфера в корабле? Броффы приспособились к нашему воздуху, но мы к их – нет.
– Практически на каждом броффианском корабле имеется помещение, где они держат гражданских людей, захваченных в плен. Там подходящие условия для нас. А чтобы передвигаться по комплексу и остальной части корабля, возьмем ремонтные скафандры отсюда. Они ведь могут защитить даже от полного вакуума.
– Согласен.
09:12:04
Я резко сместился в сторону и оказался за спиной броффианского техника, решившего проверить коридор, в который мы свернули. Сверкнуло лезвие ножа, и брофф повалился на пол с перебитым основанием шеи. Броффы чувствительны к ранениям в эту часть тела, как люди.
Мы уже десять минут находились на базе и все никак не могли найти ни зал управления гравитационными захватами, ни телепортационные ворота. За это время мы прикончили пять броффов-техников. Блуждать по коридорам базы мы могли бы еще очень долго, так как броффы ориентировались по магнитным полям и не нуждались в указателях на стенах. Кроме того, база была построена наподобие пчелиных сот: каждое ее помещение было шестигранным, а коридоры – с изломанными стенами. Вдобавок на базе царил сумрак, и нам приходилось пользоваться приборами ночного видения. Скафандры не особо мешали движению, так как представляли собой довольно тонкую, но прочную пленку с утолщениями на локтях, коленях и ногах, но все же находиться в них было не очень приятно.