– Ладно, оставим личное. Прошлого не изменишь. – по мгновенно ставшему сухим голосу Ольги я понял, что пора приступить к важным делам. – Итак, ты вроде хотел возразить, я слушаю тебя.
– Послушай, то, что Соколова была в плену у фобосианцев, – еще не повод для подозрений. С тех пор прошло пять лет!
– А ты знаешь, сколько времени они ее держали? Хоть примерно представляешь? – Ольга подвинула стул и села напротив меня.
– Скорее всего, несколько месяцев. Максимум – год. Но я раньше не задумывался об этом.
– Одиннадцать лет, – недрогнувшим голосом произнесла Ольга. – Практически с момента рождения. Наши психологи работали с ней после освобождения и удивлялись, почему она так хорошо знает устройство Федерации и совершенно не обременена предрассудками фобосианцев. Ведь по идее они должны были набить ее голову религиозной чушью и представить галактическому сообществу как образец торжества их идеологии. Но этого не произошло. Нас это насторожило, за нею усиленно наблюдали, но ничего странного замечено не было. Работу с ней почти прекратили, когда она подала заявку на вступление в армию. Первые же утечки информации с базы активизировали слежку. Но то, что предательницей оказалась Зайцева, едва не ввело контрразведку в заблуждение…
– Но подожди, ведь Соколова едва не погибла! Получается, что одна шпионка фобосианцев чуть не убила другую. Что-то не вяжется, Ольга!
– Они вряд ли знали о шпионской деятельности друг друга. Фобосианцы осторожны, и они не могли подставить под угрозу разоблачения сразу двух полевых агентов. А вот раскрытие одной было бы на руку другой. Сам понимаешь.
– Железная логика, ничего не скажешь.
– Игорь, – Ольга устало вздохнула, – я очень устала. За последние три дня я спала не больше пяти часов. Сегодня мы провели одну экономическую операцию, которую готовили больше двух месяцев. Думала, наконец, отдохнуть, но тут меня вызывает Президент и приказывает явиться сюда. Я очень устала, – повторила она, – поэтому давай позовем сюда Соколову и проверим наши предположения.
– Ладно, подожди здесь! – Я вышел, оставив Ольгу в одиночестве.
Неужели Соколова шпионка? Не могу в это поверить. По опыту я, конечно, знал, что контрразведка Федерации никогда не ошибается, но… Но неужели вокруг одни шпионы? Если это так, то права была Кочетова, говоря про «штабных крыс». Да, война беспощадна ко всем.
В центральном зале продолжалось веселье.
– Соколова, – я по возможности доброжелательно улыбнулся, – иди-ка сюда на минутку!
– Да, командир. – Девушка кивнула и, встав из-за стола, направилась ко мне.
Пока она шла, я смотрел на нее. Обычная девушка-солдат. В ее облике не было ничего, что могло бы выдать в ней смертельно опасного противника. Одета, как и сотни миллионов других бойцов Федерации. Черные парадные сапоги, серые брюки и серая легкая куртка. На поясном ремне – кобура с «АПК» и запасной обоймой, ножны с ножом и электрошоковая дубинка. Под правым погоном заправлен зеленый берет с курсантской эмблемой – раскрытая книга на фоне щита и меча.
– Слушаю. – Соколова встала рядом со мной.
– Пойдем.
У двери каюты я отступил назад, и девушка вошла в комнату первой. Я активизировал генераторы магнитных полей, вживленные под кожу запястий, и вырвал из кобуры Соколовой ее пистолет.
– В чем дело, командир? – испуганно спросила она.
– Садись, – почти дружелюбно предложила Ольга, подвинув стул. – Поговорить надо.
– Ладно. – Соколова присела. – Но зачем было забирать оружие?
– В целях твоей и нашей безопасности. И, пожалуйста, сдай нож и дубинку.
– Хорошо. – Девушка сняла с ремня оружие и протянула мне. Неужели она не понимает, что мы ее раскрыли? Или решила играть свою роль до конца?
– Итак, ты шпионка фобосианцев? – Я положил оружие на стол.
– Нет, как вы могли подумать такое? – спокойно проговорила Соколова. Мы с Ольгой переглянулись.
– К сожалению, есть другое мнение. – Я сел напротив девушки. – Поэтому давай я просто проверю твое подсознание телепатическим способом, и забудем об этом.
– Давайте. – Неожиданно для меня Соколова согласилась.
– Начнем. – Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
Начал я очень осторожно, чтобы не повредить сознание Соколовой. В принципе сама телепатическая энергия была лишь бесформенным сгустком, и работать с ним очень неудобно. Поэтому приходилось создавать определенный зрительный образ. Обычно психологическую защиту я представлял как шар с защитной оболочкой, а собственную вторгающуюся энергию как острую иглу. Конечно, я мог бы представить ее в виде молота, разбивающего шар, но так можно было запросто убить человека.
Игла была тонкой и хрупкой, ведь серьезного сопротивления не ожидалось, да и ломать психику Соколовой тоже не было необходимости.
Я приблизился к сверкающей поверхности шара. Она оказалась очень плотной. Итак, девушка поставила защиту. Игла уперлась в одну точку. Внешнее покрытие сферы начало светиться. Я сильнее надавил на защиту, и она на мгновение ослабла. С максимально возможной скоростью игла прошла в шар, и его поверхность сомкнулась. Соколова попыталась поймать меня в ловушку!
Вокруг была темнота. Вдруг я почувствовал поток телепатической энергии, которая стремилась превратиться в зрительные образы. Ну что ж, сыграем по твоим правилам.
Я перестал сопротивляться, и темнота мгновенно исчезла. Загорелся яркий свет. Поначалу он ослеплял, но потом ослабел, и я понял, где нахожусь. Комната, в которой я был в последний раз пять лет назад. Именно та комната, где мы обнаружили Соколову.
– Потянуло в детство, Марина? – громко спросил я, не ожидая ответа.
Прошло несколько секунд. Я обошел каменное возвышение, где тогда лежала Соколова. Все было воссоздано до мелочей. Девушка хранила в своей памяти даже мельчайшие детали. В каменном возвышении остались металлические кольца, к которым она была привязана за руки, когда мы ее нашли. По стенам стекала влага, накапливавшаяся в сыром воздухе. С потолка струился яркий парализующий свет. Он освещал только возвышение и небольшой участок пола вокруг него. Остальная часть комнаты находилась в полумраке.
– Да, не так-то просто забыть все, что здесь когда-то происходило! – из неосвещенного дверного проема, а точнее, просто прямоугольной дыры в скальной породе, раздался голос Соколовой.
Она шагнула к освещенному кругу. Я встал напротив нее с другой стороны возвышения. На ней теперь было облачение высших фобосианских жриц: обтягивающая рубаха из белой, вышитой золотом ткани и свободные штаны из такой же ткани. На поясе у нее висел ритуальный кинжал из особого стекла. Рукоятка и ножны кинжала были сделаны из платины и украшены черными алмазами. Это был классический символ веры фобосианцев. Чернота космоса и окружающая бесчисленные миры сверхъестественная «божественная» энергия.
– Почему ты в таком виде? Собралась драться? – Я только сейчас заметил, что на ней были ритуальные украшения фобосианцев: диадема, медальон и кольца, по три на каждой руке. Они были изготовлены в таком же стиле, что и ножны, и надевались жрецами только перед битвой или особым ритуалом «таруи».
– А вы как думали? – Она вытащила кинжал и выставила его перед собой. – Защищайтесь!
Я рефлекторно выхватил из ножен свой нож. Причем на поясе висели только ножны. Ни кобуры с пистолетом, ни дубинки не было. Я бы, конечно, мог изменить реальность мысленного пространства, навязанного мне Соколовой, но не стал этого делать.
– Брось, Марина. Если бы ты хотела меня убить, то сделала бы это сразу. Ты же могла лишить меня оружия, а потом пристрелить.
– Фобосианцы не убивают беззащитных! – Она произвела ложный выпад кинжалом, но я никак не отреагировал: расстояние было слишком велико.
– Не убивают? А как же Хагеворн? Миллиарды людей, погибших в огненном вихре. Разве это не убийство?
– Это кара, фобосианцы лишь покарали отступников. Смерть неверным! – Она прыгнула на возвышение и нанесла рубящий удар сверху. Я легко отразил его и отступил к стене.
– Почему ты не говоришь «мы»? А только «фобосианцы»?
– Вы слишком проницательны, маршал! – Она отступила назад, и возвышение вновь оказалось между нами. – Ну, ладно. Перед тем как я вас убью, можете узнать, как все было.
– Почему ты думаешь, что убьешь меня?
Я рванулся вперед и, сделав ложный выпад, распорол рубаху Соколовой от левого плеча до правого бока. Девушка отшатнулась. Она посмотрела вниз, на крошечную царапину над своей левой грудью. Если бы я взял немного ниже и ударил чуть сильнее, то Соколова была бы уже мертва. Но мой промах был намеренным.
– Вы пощадили меня? Почему же?
– Хочу послушать твой рассказ о прошлом. – Я вложил нож в ножны и сел на возвышение спиной к ней.
– Ладно. Но вы слишком доверяете мне. – Она тоже спрятала кинжал и села.
Я почувствовал ее учащенное дыхание. И на что она надеялась? Ножевой бой – мой любимый способ устранения противника, и я владел им в совершенстве.
– С чего начнешь?
– С начала. Или почти с начала. – Соколова набрала воздуха в грудь и резко выдохнула. – Представьте себе: темнота и тишина. В течение многих часов. А может быть, дней или месяцев… Я не знала. Когда я очнулась здесь, то обнаружила абсолютную темноту и непроницаемую тишину. Этого света тогда не было. Кроме того, мои руки и ноги были привязаны к этой плите. Одежды на мне никакой не было, но холода я не чувствовала. Я была испугана. Мне тогда было всего двенадцать. Я не помнила, кто я и откуда. В памяти были какие-то смутные отрывки, но ничего четкого. Я лежала здесь, ожидая… Чего? Я не знала. Просто ждала своей участи. Я была беспомощна. Сколько прошло времени – не знаю. По ощущениям –