— Кухарке было строго-настрого приказано мыть блюдо перед каждой подачей еды, — сказал он. — Об этом все знали. Поэтому и смысла не было намазывать блюдо ядом. — Он помолчал еще. — И мне сказали, что полицейские скормили собаке остатки еды — не с блюда, а из кастрюли, в которой кухарка готовила. Собака сдохла. А это значит, что отравлена была еда, а вовсе не посуда.
— Ну да, — протянул Шерлок, — но еще отсюда следует, что еда была отравлена до того, как кухарка закончила ее готовить. Зачем это делать? Яд мог разрушиться от жара плиты. Гораздо умнее положить его в еду при сервировке стола.
И тут его охватило воодушевление. Вот теперь он понимал, что Эгги МакФарлейн действительно могла быть невиновной. Вряд ли он сумел бы убедить в этом полицейских, но, похоже, находился на верном пути.
Часы в холле неожиданно громко звякнули. Шерлок посмотрел на циферблат. Да уж, лучше б этот путь и в самом деле оказался верным.
— Мне нужно осмотреть кухню, — сказал он.
— Ступай за мной.
Когда они вернулись на половину для слуг, Шерлок снова взглянул на часы. Половина одиннадцатого утра. Осталось три с половиной часа, и полчаса из них уйдет на дорогу к складу МакФарлейна. Время стремительно убегало.
Кухня оказалась почти такой же, как в поместье Холмсов, — огромный стол посредине, покрытый застарелыми пятнами, духовые шкафы, буфет, заставленный тарелками и блюдами, свисающие с потолка крюки, куда подвешивали тушки фазанов и кроликов, большая квадратная мойка… все обычные атрибуты царства кулинарии. Кстати, здесь не было ни грязных тарелок, ни кастрюль с засохшими объедками — то ли Эгги успевала мыть посуду во время готовки, то ли ее арестовали не сразу же после убийства.
Больше он ничего не мог здесь выяснить.
— Тот кролик, который был отравлен… — сказал Шерлок. — Мне нужно осмотреть место, где его поймали.
— Это уже не в моем ведении. Я работаю только в доме. Сейчас садовника позову. — Дворецкий подошел к двери, выходящей в сад, и открыл ее. Выплюнув за порог коричневую струйку жеваного табака, он прокричал: — Хендрикс! Иди сюда! — После чего повернулся к Шерлоку спиной. — Если у тебя остались вопросы, пусть Хендрикс на них отвечает. А я, с твоего позволения, иду искать себе новое место.
И он ушел, оставив Шерлока в одиночестве. Холмс стоял в дверях кухни, глядя на прекрасный, ухоженный сад и чувствуя, как от выплюнутого табака поднимается резкая вонь. Его начало подташнивать. Он не мог понять, какая польза в табаке — не важно, куришь его или жуешь. Какая отвратительная привычка! Шерлок решил, что, когда вырастет, ни за что не будет курить.
В конце дорожки из отверстия в живой изгороди вылез человек. Лет сорока с небольшим, с короткими седеющими волосами и бородкой, в темно-зеленой куртке и рабочих штанах.
— Кто-то звал меня? — раздался голос с сильным шотландским акцентом, так непохожий на гортанную речь дворецкого.
— Вы мистер Хендрикс?
— Можно без мистера… — Он взглянул на одежду Шерлока и добавил: — Сэр. Чем могу быть полезен?
Шерлок собрался было сказать, кто он такой и что делает здесь, но в итоге решил не тратить времени на объяснения и сразу перейти к сути:
— Тот кролик, которого Эгги МакФарлейн приготовила для сэра Бенедикта перед его смертью… мне нужно видеть место, где вы его поймали.
Хендрикс уставился на Шерлока.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Идемте со мной.
Шерлок взглянул на часы. Сколько времени уже потрачено! Срок истекал, а на кону стояла жизнь его друзей.
ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Хендрикс повел его по тропинке к дыре в живой изгороди. По другую сторону тянулся перелесок, все еще находящийся в границах поместья. Хендрикс зашагал куда-то вдаль, даже не проверяя, поспевает ли за ним Шерлок.
Холмс снова взглянул на циферблат. Уже двенадцатый час, а он тут совершает прогулки по сельской местности. Так он ничего не успеет!
Наконец садовник остановился у поросшей травой насыпи. По другую сторону от нее местность понижалась, образуя круглую котловину. У краев насыпи Шерлок увидел темные дыры в земле — по-видимому, норы кроликов.
Неожиданно он вспомнил голову кролика в такой же норе в Фарнхеме. С этого и началось его путешествие. Это случилось каких-то пару дней назад, но ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
— Вот тут я ловушки и ставлю, — пояснил Хендрикс. Он глядел не на Шерлока, а куда-то в сторону. — Делаю петлю и привязываю ее к согнутой ветке. Кролик сует голову в силок, и ветка выпрямляется, затягивая петлю и вздергивая его в воздух. Ловушки я несколько раз в день проверяю.
Шерлок смотрел на место, где расставлялись силки, но ничего особенного не замечал. Ему в голову пришла мысль — пройтись вдоль насыпи и осмотреть кроличьи норы. У ближайшей из них он наклонился. Кролика не было, но Шерлок заметил торчащий из норы побег какого-то растения. В первое мгновение он предположил, что это остатки еды, которую кролик пытался затащить в нору, но потом понял, что это не объяснение. Он ни разу еще не видел, чтобы кролики переносили еду с места на место — где они находили траву, там ее и ели. Он присел на корточки и потянул за стебель. На одном конце росли цветы, похожие на гроздь пурпурных колокольчиков, а с другого конца стебель был срезан. Это растение кто-то нарочно засунул в нору. Но кому и зачем это было нужно?
— Вам знаком этот цветок? — спросил Шерлок, показав его Хендриксу.
— Наперстянка, — ответил садовник, бросив взгляд на побег и сдвинув брови. — Будьте с ней осторожнее, сэр. Ее еще называют колокольчиками мертвеца. Если листочек в рот сунете, можете помереть. Некоторые говорят, что их даже нюхать опасно, но я в это не очень-то верю. Я по этому лесу годами хожу, и ничего. — Он нахмурился. — Впрочем, тут не так уж много этой наперстянки и растет. Она довольно редко попадается.
— Зачем же кроликам есть ядовитые растения? — спросил Шерлок. — По идее, животные должны их избегать. — Он повертел стебель в руке. — А еще интереснее, зачем кому-то приносить ядовитый цветок туда, где полно кроликов?
— Я слыхал, — сказал Хендрикс, — что яд наперстянки на кроликов не действует. — Он поморщился, словно обдумывая какую-то мысль. — Не знаю, правда это или нет, но если…
— Если это правда, — подхватил Шерлок, — то яд наперстянки может накапливаться в кроличьем мясе. И подействовать на человека, который это мясо съест!
Он посмотрел на Хендрикса. Тот мрачно глядел на него. У Шерлока мелькнула мысль, что если это садовник положил у норы цветы наперстянки в надежде отравить своего хозяина кроличьим мясом и сам же отдал кролика Эгги МакФарлейн, зная, что подозрение падет на нее, то это воистину дьявольский план. В таком случае Хендрикс наверняка попытается заставить его замолчать. Шерлок напрягся всем телом, готовясь прыгнуть в сторону и броситься наутек, если Хендрикс сделает хоть шаг в его сторону.
Но нет — если Хендрикс убийца, то зачем же он сам рассказал о том, что может помочь в расследовании преступления?
— Кто-то нарочно подбрасывал кроликам наперстянку? — переспросил садовник. — Чтобы рано или поздно я поймал тут кролика с отравленным мясом?
Шерлок кивнул и поднял глаза на Хендрикса:
— И много надо времени, чтоб накопился яд?
— Неделя, — ответил тот. — Может, две. Но… кто мог это сделать? Кто на такое способен?
Оставив вопрос без ответа, Шерлок огляделся по сторонам. Земля была твердой — слишком твердой, чтобы на ней остались отпечатки подошв. Теперь он знал, как осуществили убийство, но без подозреваемого эта информация была бесполезна.
Ему снова захотелось взглянуть на часы, но он подавил этот порыв. Будет ему известно, сколько сейчас времени, или нет, все равно быстрее думать не получится.
Он разглядывал землю вокруг нор, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, и вдруг заметил под ногами что-то необычное. Какое-то сухое коричневое вещество, похожее на длинного прямого червяка. Шерлок долго рассматривал эту штуку, пытаясь понять, как это мертвый червяк умудрился лечь по стойке «смирно», пока его не осенило.
Это был не червяк. Это был засохший плевок — смесь слюны и жевательного табака.
Шерлок посмотрел на Хендрикса. Садовник проследил за его взглядом и теперь тоже стоял, уставившись на потек коричневой слюны.
— Вы жуете табак? — прошептал Шерлок.
— Вот уж этой привычки у меня нет. Не жую и не курю. Но знаю, кто у нас жует.
Шерлок вспомнил дворецкого с полным ртом табака и его слова о том, что сад и лес — не в его ведении. Если это правда, то зачем бы ему приходить сюда, в такую даль от дома?
— Вам нужно обратиться в полицию, — сказал Шерлок. — И рассказать о том, что вы нашли.
— Это вы нашли, а не я, — проворчал садовник. — Мне давно бы следовало это заметить, но где мои-то глаза были?
Шерлок покачал головой:
— Меня полицейские слушать не будут — я несовершеннолетний, к тому же не из этих мест. Вам они скорее поверят. Если хотите, чтобы Эгги МакФарлейн освободили, вы должны им все рассказать.
— Да, расскажу. — Садовник усмехнулся. — Мне Эгги всегда нравилась. Уж я-то постараюсь, чтобы ее выпустили из тюрьмы. Но как же вы?
Вот теперь Шерлок посмотрел на часы.
Десять минут второго. У него осталось меньше часа, чтобы вернуться и убедить МакФарлейна, что теперь Эгги сможет оправдаться.
— Мне нужно бежать, — сказал он. — Я очень тороплюсь.
И он побежал во всю прыть до дома, где его ждали Данлоу и Брог.
— Быстрей! Нам нужно возвращаться! — крикнул Холмс.
Уже забираясь в тронувшуюся карету, он оглянулся. Шерлоку показалось, что дворецкий смотрит им вслед из окна первого этажа, но они отъехали так быстро, что ему могло и померещиться. Шерлок невольно вспомнил миссис Эглантин. Неужели все управляющие в чужих домах — потенциальные убийцы?
Пока карета тарахтела по улицам и переулкам Эдинбурга, Шерлок не выпускал часов из рук. Его сердце колотилось, в ушах шумела кровь. Ему хотелось выскочить из кареты и броситься бегом, но это было бы нелогично. Ничего хорошего из этого бы не вышло. Карета все равно приехала бы быстрее.