В ноябре—декабре 1941 года советское командование попыталось сократить мертвые зоны обстрела, используя корабли ЧФ. Эсминцы для стрельб выходили в верховья Севастопольской бухты. Обстрелу подвергались румынские позиции в районе села Чоргунь и реки Черная. Крейсера выходили на траверс Балаклавы для обстрела Варнутской долины. Отмечен выход линейного корабля «Парижская коммуна» для обстрела Варнутской и, частично, Байдарской долин.
Следы этих обстрелов обнаруживаются в результате поисковых работ. Анализ результатов полевых разведок показывает, что, как правило, массированному обстрелу подвергался небольшой пятачок, доступный для настильного огня корабельной артиллерии через узкие лощины. Так, к примеру, следы обстрела 305-мм орудиями линкора «Парижская коммуна» обнаружены только на одном склоне (над современным немецким кладбищем в районе поселка Гончарное). Взяв пеленг на перевал, через который велся обстрел, можно даже вычислить позицию линкора.
Сегодня следы обстрела румынских позиций с советских эсминцев обнаруживаются только на одном скате высоты, находящейся в створе долины Черной речки. Стрельба из района Севастопольского холодильника (в Южной бухте) велась вдоль Сарандинакиной балки по Балаклавским высотам. Следы попаданий советских 130-мм снарядов прослеживаются в достаточно узком коридоре. Таким образом, совершенно очевидно, что артиллерия с настильной траекторией имела ограничения в условиях пересеченной местности.
В работах А.Б. Широкорада содержится правильная мысль о том, что в условиях горной местности в районе Севастополя артиллерия, способная вести навесной огонь (гаубицы и мортиры), оказалась намного эффективнее береговой артиллерии. Это так, но выбирать не приходилось. Декабрьский штурм немцев последовал уже через месяц после первого, ноябрьского натиска. Хотя время, чтобы перебросить нужную артиллерию, у советского командования было. У обороны не было единого грамотного «хозяина», способного затребовать и получить нужное для обороны.
Но был участок, где морская артиллерия могла сработать достаточно эффективно. Северная часть Севастопольской обороны представляет собой плато, прорезанное речными долинами, простреливая которые можно контролировать ситуацию. Но по непонятной причине долина Бельбека не была прикрыта стационарными батареями, хотя установка морской батареи в районе деревни Бельбек (совр. Фруктовое) или на северной окраине Любимовки напрашивалась сама собой.
Очевидно, рассчитывали на 30-ю батарею, но за счет того, что долина имеет изгиб, она имела «слепую», непростреливаемую зону от Камышловского моста и далее к Дуванкою, по южной кромке долины, чем и воспользовался противник во время декабрьского штурма. Долина была прикрыта артиллерийскими дотами и легкими полевыми батареями, но, как выяснилось, этого было недостаточно.
Строительство и оснащение артиллерийских дотов имело свои проблемы. Указываемое в научных трудах количество дотов (74 или даже 82) является завышенным. Это подтверждают и результаты полевых разведок, и первичные документы. Фактически, к началу обороны их было вдвое меньше. Часть построенных казематов не имела вооружения из-за нехватки пушек 21К, а часть орудий калибром более 45-мм не имела казематов соответствующих размеров. К примеру, судя по сохранившимся фото, дот № 81 представлял собой 75-мм пушку Канэ, установленную без какого-либо укрытия на бетонную плиту.
Многие орудия требовали ремонта. Так, например, по разнарядке выделения орудий для оснащения дотов, подписанной П.А. Моргуновым, указано всего 34 орудия и 8 орудий на Балаклавском участке. Можно было бы предположить, что перечень орудий неполный, но стоит обратить внимание на то, что циркуляром начальника штаба БО ГВМБ ЧФ № 0137 от 03.10.1941 года сформированы всего 32 расчета.
Проанализируем таблицу. Основных источников получения артиллерии, по сути, было два. Это орудия военных учебных заведений и орудия, хранившиеся в артотделе ЧФ для вооружения строящихся и переоснащения действующих боевых кораблей.
Основу вооружения дотов составили пушки ВМУБО имени ЛКСМУ. Бывший комендант береговой обороны Севастополя П.А. Моргунов об этом пишет так: «После выделения артиллерийских орудий из Главной базы на чонгарско-перекопские рубежи в резерве орудий не осталось, и пришлось для установки в дотах использовать учебные орудия, изъятые из военных училищ и Учебного отряда и приведенные в боевое состояние в артмастерских».
В состав артиллерии дотов вошли ранее выделенные 15 45-мм орудий 21К (3 с погибшего эсминца «Быстрый», 12 – за счет учебных батарей), 2 75-мм пушки Канэ (ВМУБО), три 120-мм пушки (ВМУБО), «короткая» пушка 8К (ВМУБО), 34К (ВМУБО), 6 «длинных» «Лендеров», или, иначе, 9К (бывшие орудия севастопольских зенитных батарей, переданные в Запасной артполк ЧФ), 1 орудие Б-24 (ВМУБО), 3 орудия Б-24 ПЛ (1 – ВМУБО, 2 – из АО ЧФ), 1 орудие Б-13.
В связи с этим возникло две проблемы. Орудия, являвшиеся учебными пособиями, были разносистемными, что потребовало разработки новых чертежей для казематов. Второй проблемой стало их восстановление.
При анализе матчасти обращает на себя внимание большое количество орудий 4-й категории. Орудие 4-й категории – это «орудие, требующее ремонта в условиях центрального завода». Если для орудий с индексом «К», производившихся в подмосковном Калинине (завод № 8), такой ремонт еще был возможен, то для всех остальных орудий произвести ремонт было уже нереально: завод «Большевик», занимавшийся их ремонтом, находился в Ленинграде, а с сентября 1941 года этот город оказался в блокадном кольце.
В дальнейшем далеко не все орудия удалось восстановить. Кроме того, не было времени и было принято решение о строительстве дотов под неисправные орудия, в надежде на то, что их получится восстановить. 10 сентября 1941 года (спустя почти месяц после направления материалов на рассмотрение) штаб флота получил телеграмму № 3Н458, подписанную заместителем начальника Главного военно-морского штаба (ГМВШ) Алафузовым, о принципиальном одобрении плана сухопутной обороны Севастополя. ГВМШ сделал несколько замечаний к плану, в том числе указал на необходимость создания 3-й линии обороны в 3-м секторе и усиления 1-й линии 100- и 130-мм орудиями.
До 15 сентября 1941 года работы шли одновременно на двух рубежах: Противотанковом (он же Противодесантный, он же Тыловой) и Главном. Примерно в это же время было принято решение о строительстве 16 дотов на главном рубеже на наиболее танкоопасных направлениях. Так указано в докладе Я.М. Балицкого на военно-научной конференции
1961 года117. Изучение первичной документации показывает, что в данном случае речь идет о достройке дотов № 1—5 (намеченных и начатых постройкой еще в июне) и постройке 9 новых дотов (№ 38—46). Но основные силы были брошены именно на Передовой рубеж.
Генерал А.Ф. Хренов, находившийся в Севастополе, по дороге в Одессу внес предложение создать сплошной Передовой оборонительный рубеж, охватывающий все три сектора в 15—20 км от города. Решение правильное, обеспечивающее оборону города на расстоянии, не позволяющем обстрел города армейской артиллерией противника, но требующее большого количества ресурсов. Объективно говоря, этот человек с «великим стратегическим мышлением» допускал все время одну и ту же ошибку. Так же как и под Одессой, он не смог оценить реально свои силы (и так же, как и под Одессой, в результате оказалось, что толком не готов ни один рубеж).
К этому времени на двух рубежах (Главном и Тыловом) были построены 16 казематов, 3 командных пункта, 10 пулеметных дотов, 20 дзотов, заготовлено 27 комплектов сборных железобетонных огневых точек (СЖБОТ), изготовлено два комплекта СЖБОТ для 45-мм пушек 21К, заготовлено 20 комплектов материалов для дзотов на три пулемета «Максим»118 (обращаю внимание на то, что это не построенные доты, а именно заготовленные комплекты).
15 сентября 1941 года Военный совет флота назначил комиссию для выбора передового рубежа обороны Главной базы. В состав комиссии вошли П.А. Моргунов (председатель), В.Г. Парамонов, Е.И. Жидилов, Н.А. Егоров, М.Г. Фокин, Н.А. Баранов, Б.К. Соколов, П.И. Бухаров и командиры секторов.
В результате рекогносцировки был намечен Передовой рубеж по линии: Камары—Чоргунь—Шули—Черкез-Кермен— Дуванкой—гора Азис-Оба—Аранчи и севернее по возвышенности до уреза моря в 1,5 км севернее устья реки Качи119. Следует отметить, что Передовой рубеж, так же как и Главный, упирался флангом не в берег моря, а опять-таки в Балаклавский участок, в районе деревни Камары, и фактически на фланге обороны города зияла «дырка», так как комендант Балаклавского участка строительством укреплений не занимался, предполагая использовать дореволюционные укрепления полудолговременной Балаклавской группы.
С чем же была связана задержка? Причин было две. Первая (и самая главная) – не было пушек для оснащения дотов. Орудия не достроенных заводом № 201 (СМЗ) кораблей на начальном этапе строительства укреплений командованием ЧФ не выделялись. Лишь незадолго до прорыва противника через Ишуньские позиции было принято решение о выделении этих орудий для оснащения севастопольских дотов.
Орудия бригады подводных лодок, снятые в ходе модернизации, и училищные орудия требовали серьезного ремонта. Вторая, менее важная: не имея конкретных типов орудий, устанавливаемых в дотах, невозможно построить систему огня. Кроме того, пришлось разрабатывать и адаптировать существующие проекты огневых точек под те типы орудий, которые выделялись. Несмотря на все сложности, работы начались (правда, все проекты пришлось менять по месту).
Работы в 3-м секторе начались с 22 сентября 1941 года и велись силами Строительства № 1 с привлечением инженерных батальонов и войсковых частей. Однако вскоре эта организация была направлена в Северный Крым на строительство укреплений. Из Севастополя ушли почти все квалифицированные военные строители. Отчасти этот недостаток компенсировали гражданскими строителями, но и их не хватало. Этот факт четко прослеживается по качеству выполнения работ «закрытых комплексов»: Дуванкойского и Аранчийского узлов сопротивления. С 7 октября 1941 года качество работ резко падает, а некоторые укрепления остаются недостроенными. Но тем не менее, несмотря на отток специалистов, работы продолжались.