Для подвоза и подачи боезапаса к каждому орудию предусматривалось по два танковых подвозчика (на базе танка PzKpfw IV), каждый из которых перевозил по четыре снаряда и заряда. Подача осуществлялась краном, смонтированным на подвозчике боеприпасов. Стрельба осуществлялась только после того, как установка опускалась на «брюхо». Стрельба «с колес» была запрещена.
О мортирах типа «Карл» пишут часто, но однообразно. Обычно статьи об этих орудиях содержат технические данные, приведенные выше, отмечается боевое применение орудий этого типа под Брестом, Севастополем и при подавлении Варшавского восстания. Вместе с тем, если копнуть глубже, обнаружится масса интересных деталей. Кроме того, оказывается, что информация, ставшая «канонической», содержит ряд ошибок. Полное исследование по истории этих орудий выходит за рамки этой работы, но попробуем хотя бы немного разобраться в «севастопольском» периоде этих орудий.
«Один» и «Тор» входили в состав 833-го тяжелого артиллерийского дивизиона, который был создан летом 1941 года в составе двух батарей и отправлен на Восток. Дивизион использовался в основном под Ленинградом. 833-й дивизион прибыл под Севастополь в составе двух батарей 21-см мортир, в каждой из которых насчитывалось по три орудия (всего шесть орудий). По состоянию на май 1942 года дивизион показан двухбатарейным. Затем, в рамках подготовки к штурму Севастополя, в дивизион прибывает из ремонта «Тор», затем «Один». Сборка мортир была завершена к 1 июня 1942 года.
В соответствии с приказом по артиллерии № 5 в июньском штурме Севастополя «Карлы» должны были в день А-1 до полуночи подавить форт «Максим Горький», выпустив 50 снарядов, а непосредственно перед наступлением, в день А, вести огонь по КП 30-й батареи (форту «Бастион»), выпустив 40 снарядов. Стрельба велась с двух позиций с дистанции 3,8 км, в связи с чем считалось, что для того, чтобы вывести из строя 30-ю батарею, будет достаточно отпущенного количества снарядов. Первое орудие находилось в районе Языковой балки198. Второе орудие находилось в 1,7 км восточнее, в старом земляном редуте199.
Позиции 21-см гаубиц располагались под городами Пельван-Оба и Тюльку-Оба. Их основной целью при артподготовке была Бартеньевка.
Под Севастополем в 1942 году находилось несколько подразделений реактивной артиллерии. Традиционно принято писать, что части поддерживал один полк реактивной артиллерии, но это не совсем так.
1-й тяжелый реактивный полк был разделен между несколькими дивизиями. 24-ю пехотную дивизию поддерживала батарея минометов W35, батарея 15-см шестиствольных минометов и три батареи 28/32 cm Nebelwerfer 41. Все эти части были моторизованными.
50-ю пехотную дивизию поддерживал 2-й дивизион полка (три моторизованные батареи 28/32 cm Nebelwerfer 41), 22-ю – 3-й дивизион полка (три моторизованные батареи 28/32 cm Nebelwerfer 41) и 2-й дивизион 1-го учебного реактивного полка (это совершенно другое подразделение) в составе трех 15-см батарей. 132-ю пехотную дивизию поддерживал 4-й отдельный дивизион тяжелых минометов (три батареи W35).
30-й армейский корпус имел в своем подчинении другой полк реактивной артиллерии – 70-й, один дивизион которого был оснащен 15-см реактивными установками, второй – 28/32 cm Nebelwerfer 41.
Анализ количественного и качественного состава немецкой артиллерии и авиации показывает, что под Севастополем была сконцентрирована мощная ударная группировка, ориентированная на штурм города, который в документах противника часто именовался крепостью. Однако при изучении документов, связанных с разработкой плана операции «Лов осетра»200, становится очевидно, что противник испытывал трудности с выбором целей для тяжелой осадной артиллерии. При этом противник был вынужден выбирать позиции своих тяжелых орудий так, чтобы они находились вне досягаемости настильного огня советской артиллерии. Советские минометы в условиях пересеченной и горно-лесистой местности являлись достаточно эффективным оружием, но имели недостаточный калибр и дальность стрельбы.
В результате долгих проработок немецких артиллеристов для тяжелой артиллерии 54-го корпуса были выбраны следующие цели:
– бронебашенная батарея № 30 и ее КП, которое в немецких документах именовалось форт «Бастион»;
– казарма, окруженная стеной, западнее станции Мекензиевы горы;
– станция Мекензиевы горы;
– форт ПВО, носивший у немцев наименование форт «Сталин» (позиции 365-й зенитной стационарной батареи);
– «Лесничество» – казармы лесной стражи, окруженные каменной стеной;
– массивы старых царских береговых батарей;
– форт «Молотов» – КП 110-го зенитного полка и 1-го дивизиона этого полка.
Цели весьма сомнительные для сверхтяжелой артиллерии. Чуть позже в перечень целей добавился склад боезапаса «Белый утес» (Сухарная балка).
Приказ по 1 1-й армии давал лишь общие указания по организации штурма Севастополя. По приказу наступление должно было вестись силами трех корпусов:
– 54-го (в составе 22, 24, 50, 132-й пехотных дивизий);
– горного румынского корпуса (18-я пехотная и 1-я горнострелковая румынские дивизии);
– 30-го корпуса (на начальном этапе в него входила только 72-я пехотная дивизия, к которой потом добавились 170-я пехотная и 28-я легкопехотная дивизии).
В прямом армейском подчинении находилось достаточно много войск, в их числе 213-й усиленный полк (бывший полк 73-й пехотной дивизии), 28-я легкопехотная дивизия и 170-я дивизия и т. д.
Точное направление основного удара в приказе по армии не оговаривалось, содержалось лишь положение о том, что главный удар наносится в Северном секторе 54-м корпусом.
План наступления в Северном секторе разрабатывался командованием 54-го армейского корпуса под командованием генерала кавалерии Э. Хансена. План вспомогательного наступления в Южном секторе разрабатывался сначала командованием 11-й армии, а затем, после прибытия штаба 30-го корпуса под Севастополь, дорабатывался командованием корпуса под руководством генерала М. Фретер-Пико, сменившего заболевшего дизентерией генерала Зальмута.
Основными документами, конкретизирующими расстановку сил и их взаимодействие, стали именно корпусные приказы. 18 мая вышел приказ по 54-му немецкому корпусу № 6, который расписывал силы, задачи и расстановку частей. Прежде всего из состава корпуса исключалась 18-я пехотная дивизия, которая передавалась в состав горного корпуса. Но дивизия уходила не вся. 33-й румынский пехотный полк оставался в составе 54-го корпуса.
Приведу фрагмент из корпусного приказа № 6: «Армия наносит удар северным и южным флангом через боевые порядки противника в районе Мекензия – 154,7 (севернее Верхнего Чоргуня). Главная задача ставится северному флангу (54-й корпус). Первая цель южного фланга (30-й корпус и румынский горный корпус) выйти на господствующие высоты на линии: развилка 1,5 км северо-восточнее Сапун-горы – Сапун-гора – узел дорог 2,5 км на норд-норд-вест от Карани. Румынский горный корпус (18-я пехотная дивизия) со своей позиции поддерживает огнем всех видов оружия наступление южного фланга 54-го корпуса. 24-я пехотная дивизия из района Мекензия наступает в направлении северных склонов («Седло»), высоты 256,2 (гора Читаретир)… После взятия высоты 256,2 корпусом он наносит удар совместно с 18-й румынской пехотной дивизией в направлении высоты 196,4 (2 км юго-восточнее Гайтани)»201.
Исходя из этого фрагмента, можно сделать вывод о том, что, как и во время второго штурма, немецкое командование планировало нанести главный удар в районе Мекензиевского выступа, рассекая советскую группировку на две части.
Для решения этих задач 54-му корпусу из бронетехники придавались: два дивизиона штурмовых орудий (190-й и 197-й), половина 300-го отдельного танкового батальона особого назначения (танкетки-носители зарядов), взвод трофейных танков (4 танка КВ и 2 танка Т-34, захваченные при разгроме Крымского фронта). По донесению отдела 1А штаба 22-й пехотной дивизии, по состоянию на 15 часов 7 июня 1942 года 22-ю пехотную дивизию поддерживали в общей сложности:
– 14 танков Т-III (скорее всего, танки управления);
– 31 транспортер В IV;
– 14 «Голиафов».
В приказе по 30-му корпусу оговаривались задачи, связанные с наступлением в южном секторе. Изначально планировалось вести наступление силами одной только 72-й пехотной дивизии, однако на совещании в штабе армии командующий 30-м корпусом высказал мнение о том, что эту задачу такими силами выполнить невозможно. В связи с чем было принято решение передать в 30-й армейский корпус 28-ю легкопехотную дивизию. 28-я дивизия сменила части 72-й пехотной дивизии на ее левом фланге 1 июня, после чего прибыла 170-я дивизия.
Южный сектор имел в своем распоряжении один дивизион штурмовых орудий и половину 300-го танкового батальона. В армейский резерв подтягивались две танковые части: 3-й батальон 204-го танкового полка и 223-я рота трофейных танков: на момент начала штурма они находились еще на Керченском полуострове. По состоянию на 29 мая после боев на Керченском полуострове в 223-й роте трофейных танков оставалось исправными всего пять машин. В связи с тем, что запчасти к этим танкам были «импортными», вовремя ввести в строй подбитые танки не удалось. К 5—6 июня смогли ввести в строй всего две машины. 14 танков были небоеспособны. Заканчивался ремонт танков 3-го батальона 204-го танкового полка, куда были сведены неисправные машины 22-й танковой дивизии.
Глава 13Советская «крепость» Севастополь
Сложность в выборе целей для немецкой тяжелой артиллерии была вызвана тем, что советская оборона, за редким исключением, состояла из множества небольших, но относительно слабых укреплений. Как показала дальнейшая практика, наиболее эффективными средствами в борьбе с советскими укреплениями стали зенитные орудия и автоматы.