технологическим процессом изготовления, а во-вторых, сниженной на треть толщиной конструкции, которая представляет собой образец поспешного и небрежного производства строительных работ»238.
Оценка противника, таким образом, не столь блестяща. В боевых отчетах многих немецких частей по штурму отдельных укреплений указывается на их слабость. В частности, так называемые Нагорные редуты и линия обороны, проходящая через Северное укрепление, построенные еще во время Крымской войны, представляли собой лишь ров с валом, усиленные дерево-земляными или каменными укрытиями для личного состава и небольшим количеством огневых точек.
Попробуем понять, сколько же немецкой стали и взрывчатки осталось в нашей севастопольской земле. Безусловным рекордсменом в этом вопросе является дивизионная и полковая артиллерия, взявшая на себя основную работу по перемалыванию советских позиций. Противнику для того, чтобы покрыть нехватку пехотных частей, приходилось интенсивно использовать артиллерийский боезапас. И, как это ни странно звучит, первым начал писать о «снарядном голоде» именно противник.
Данные по расходу (и наличию) боезапаса в 11-й немецкой армии сохранились в архиве NARA. Анализируя эти данные, можно сделать выводы о том, что нехватка боезапаса к определенным типам орудий (в основном большого калибра) у немцев действительно была. Так, к примеру, по армейской и корпусной артиллерии на 13 июня 1942 года ситуация с остатком снарядов была следующей:
– «Дора» – 5 снарядов;
– 35,5-см мортиры – 29 выстрелов;
– 30,5-см мортиры – 72 выстрела;
– 28-см пушки – 457 выстрелов;
– 28-см береговые гаубицы – 88 выстрелов;
– 28-см гаубицы – 423 выстрела;
– 24-см гаубицы – 356 снарядов;
– 19,4-см пушки – 460 снарядов;
– 15-см пушки – 353 снаряда;
– 15-см пушки на мортирном лафете – 19 снарядов;
– тяжелые полевые 15-см гаубицы – 1808 снарядов;
– 10-см пушки – 2329 снарядов.
В дивизионной артиллерии 22, 24, 50, 132-й пехотных дивизий оставалось по 3—5,5 тысячи снарядов при среднем расходе в день 500—700 снарядов. 30-й корпус боезапасом был обеспечен. У румынской артиллерии ситуация была хуже: в 52, 54 и 57-м дивизионах оставалось от 70 до 200 снарядов на ствол, в дивизионной и горной артиллерии – по 600—800 снарядов.
За период со 2 по 30 июня 1942 года только артиллерия 54-го корпуса израсходовала:
– легкие полевые гаубицы (154 орудия) израсходовали 378 100 снарядов, или 5675 т. Это чистый вес снарядов, без гильз, укупорки и зарядов. Эти орудия сделали в среднем 2,5 тысячи выстрелов на ствол, при ресурсе ствола до полного износа в 3,5—5 тысяч выстрелов. Учитывая износ орудий во время второго штурма, становится понятно, почему после взятия Севастополя многие дивизии оказываются небоеспособны, а их артиллерия нуждается в ремонте и замене орудий;
– тяжелые 15-см полевые гаубицы (54 орудия) израсходовали 87 400 снарядов, или 4370 т, то есть в среднем по 1600 выстрелов на ствол, или 50% своего ресурса, но эта цифра также не учитывает предыдущую «работу» под Севастополем;
– по полковой артиллерии ситуация следующая: легкие пехотные орудия израсходовали 64,4 тысячи снарядов, тяжелые пехотные – 14,2 тысячи, тяжелые минометы – 57 тысяч, в сумме – около 300 т боезапаса.
По корпусным орудиям картина следующая239.
10-см пушки К18 (11 штук). В отличие от декабрьского штурма летом 1942 года эти орудия работали очень интенсивно. Начиная со 2 июня 1942 года до окончания штурма они выпустили по Севастополю 270 т снарядов, совершив 18 тысяч выстрелов. В среднем каждое орудие совершило 1,6 тысячи выстрелов. Фактически эти орудия полностью выработали свой ресурс. Дальнобойные 10-см пушки К18 в начале штурма на 1 1 орудий имели 6786 снарядов. Активнее всего эти орудия использовали 3, 16 и 17 июня, когда за сутки было выпущено более тысячи снарядов.
15-см пушки К18. Орудия этого типа в связи с нехваткой боезапаса использовались точечно, по важным стратегическим целям. В примечании к использованию этих орудий указывалось, что они предназначены для борьбы с тяжелым калибром советской артиллерии, то есть с береговыми батареями. Со 2 по 8 июня из 2,5 тысячи снарядов, запасенных к началу обороны, оставалось всего 870, после чего следует пауза. 17 июня оставалось 225 снарядов к этим орудиям. В общей сложности расход составил около 2,7 тысячи снарядов (135 т). Пиком расхода стала артподготовка 4—7 июня (в среднем около 500 снарядов в день), затем орудия этого типа использовались очень экономно.
Несмотря на то что французские 15,5-см пушки включились в работу только на заключительном этапе, они успели израсходовать львиную часть боезапаса, выделенного береговой артиллерии: из 6 тысяч снарядов, выделенных трем береговым дивизионам, были израсходованы 4879 (250 т).
15-см пушки на мортирном лафете весь свой наличный боезапас в 283 снаряда выпустили к 15 июня и более в обстреле не участвовали. Видимо, их специфичный боезапас на армейских складах найти не сумели.
Та же картина наблюдается и с 17-см пушками на мортирном лафете. Несмотря на их отличные характеристики, выпустив 177 снарядов, эти орудия замолчали уже к 10 июня и были оттянуты в тыл. Ощущение такое, как будто под Севастополем это орудие проходило испытания.
Батарея французских 194-мм самодвижущихся пушек выпустила 1887 снарядов и полностью исчерпала остаток своего ресурса. Информации о ее дальнейшем использовании нет.
Немецкие 21-см мортиры (29 орудий) выпустили 13 125 снарядов общим весом 1483 т, или в среднем 450 снарядов на ствол. Эти орудия достаточно активно использовались на протяжении всего штурма.
24-см гаубицы (10 орудий) сделали 2, 1 тысячи выстрелов, израсходовав 420 т боеприпасов. К 24 июня эти орудия полностью израсходовали свой боезапас, но к 28-му числу вновь появляются 155 снарядов, из которых было израсходовано 100 штук. Учитывая их работу во втором штурме, 4 орудия полностью исчерпали свой боезапас. Остальные орудия были к этому близки.
Две батареи 28-см гаубиц израсходовали 2,3 тысячи снарядов, береговые гаубицы – 750, общим весом около 750 т. При этом орудия полностью выработали свой ресурс, что привело к разрывам стволов орудий этого типа.
«Бруно» с начала штурма имел 882 снаряда (240 т). В связи с тем, что две установки были выведены из строя, последняя, третья установка расходовала запасы двух поврежденных. В результате к 22-му числу орудие прекращает огонь, имея в запасе последние 12 снарядов и выработав свой ресурс на 92%. С целью восстановления боеспособности этого орудия противник переставляет ствол с разбитой артиллерийской установки. Орудие оттягивается на Керченский полуостров.
Чешские 30,5-см мортиры (16 орудий) выпустили более 4 тысяч снарядов, каждый весом 287 кг. Общий вес выпущенного боезапаса – 1,1 тыс. т.
М1 выпустила 391 снаряд общим весом около 200 т. Большая часть боезапаса была израсходована до 12 июня, затем 16-го числа было подвезено 30 снарядов, и 28-го числа – еще 20 штук.
«Гамма» сделала 163 выстрела, 42-см «чешка» – 172. К 12 июня «Гамма» и «чешка» уже почти полностью израсходовали свой боезапас, но, так же как и для М1, к ним дважды подвозили небольшие партии снарядов 16 и 28 июня.
«Карлы» в общей сложности израсходовали 172 снаряда (почти 400 т), выработав большую часть своего ресурса. По «Доре» картина давалась ранее.
В итоге безусловными лидерами по расходу боезапаса стали дивизионные гаубицы. Суммарный расход боезапаса по 54-му корпусу составил 19 тыс. т (с учетом зарядов). 30-й корпус израсходовал вдвое меньше, но количество выстрелов на ствол у 10,5-см гаубиц у него намного выше. Эти цифры даны без учета румынской артиллерии и артиллерии ПВО. Грубо говоря, в общей сложности это тысяча вагонов боезапаса или состав общей длиной 13 км.
Глава 16Итоги
Давайте еще раз попробуем понять, в чем причины наших поражений в начальный период войны. Почему советские части, по численности превосходившие противника, несли тяжелейшие потери, а противник терял во много раз меньше (обидно, досадно, но нужно признать объективный факт).
В чем же дело? А дело как раз в том, что противник был лучше технически оснащен и, самое главное, лучше организован. Казалось бы, вывод банальный, но…
На войне важны многие детали. Все как в стишке про гвоздь, выпавший из подковы: «…лошадь захромала – командир убит…» В этом есть сермяжная правда жизни. Нам рассказывают о том, что есть «гуманитарная русская» и «техническая западная» цивилизация. И якобы победит «гуманитарная, ибо за ней сила и правда». Вреднее этой мысли для нас, наверное, не придумать.
И проигрывали мы на первых этапах войны во многом из-за того, что СССР до конца еще не стал индустриальной державой. И вопрос даже не в технике. Вопрос в организации и общей грамотности.
Начнем с простого: с технических аспектов. С ними проще разобраться, потому что в технической сфере есть объективные показатели, которые можно оценить, измерить, сравнить. С «гуманитарными» аспектами мы разберемся чуть позже.
Нет, теоретически, многие образцы советской техники были не хуже (а многие – лучше) немецкой. Я специально использовал слово «теоретически». Разница между советской и немецкой техникой – как разница между «Запорожцем» и «Трабантом». Две машины одного класса, произведенные в одно время, отличаются лишь деталями. Теоретически «Запорожец» лучше, а практически…
Да, в технике очень важно качество, особенно в военной, и чем сложнее техника, тем важнее качество. При этом военная техника не любит излишней сложности – ей важнее надежность, эффективность и удобство использования.
В военной технике категорически запрещены импортные детали. Все может сложиться как с крейсером «Таллин» (он же «Петропавловск») или зенитными системами «Минизини». Теоретически это вооружение у нас было, а практически его использование было невозможным. Важно и умение обращаться с оружием.