[14].
Такое положение позволяло ему эффективно бороться против атеистов, язычников и идолопоклонников, и он настолько преуспел в этой богоугодной деятельности, что порой брал на себя смелость давать советы самому Мастеру.
— Нам следует опираться в нашей борьбе с безбожниками на христиан, — говорил он Мастеру. — Даже на тех, которые не следуют намеченному вами курсу. Я помню ваши слова о том, что с ними мы разберемся позже, когда наступит время Великого Пожара. Мы должны заранее узнать их слабости и использовать эти слабости во благо Детей Эдема.
Это было десять лет назад, а сейчас даже правительство Соединенных Штатов нанимало «Рейнджеров Иисуса» для контрактных работ и миссий ООН. В Латинской Америке и Канаде «рейнджеры» усмиряли католиков, а Африке и на Ближнем Востоке — всевозможных язычников, мусульман и иудеев; опять же католиков в Англии, Иордании и Шотландии; сикхов — в Индии и Канаде; их даже опалило огненным дыханием безбожного дракона в Китае.
Затем, по предложению командующего Ноаса, федеральные власти наняли «Рейнджеров Иисуса» в качестве штурмового отряда для борьбы с городскими бандформированиями. Предложенная Ноасом стратегия была стара как мир: заключать соглашение с одной из крупных мафиозных структур и помогать этой банде уничтожить остальные преступные группировки данного района, после чего федералам оставалось лишь прибрать к рукам — опять же, с помощью «Рейнджеров» — шайку-победительницу. Не далее как вчера командующий Ноас закончил переговоры с Министерством Юстиции по поводу этого очень выгодного контракта и собирался преподнести Мастеру хорошую новость, но не успел.
— Чаша и вода, сэр, — произнес кто-то заплетающимся языком.
Хрипловатый голосок вернул Ноаса в настоящее. Девочка-Простодушная в небесно-голубом одеянии поставила на стол ритуальные сосуды.
— Полотенце.
Она обращалась скорее к себе самой, нежели к Ноасу. Девочка аккуратно сложила белоснежное полотенце возле чаши. На щеках у нее рдели красные пятна, нос слегка распух.
«Неужели даже Простодушные убиваются по Мастеру?»
— Ты плакала? — спросил Ноас. — В чем дело?
— Брат Ли, он рассержен. Я боюсь брата Ли, когда он сердится.
— Брат Ли сердится потому, что Мастер умер, а он не смог уберечь его от смерти, — объяснил командующий.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь умирал, мне всех жалко.
«Они скорбят не по Мастеру, они жалеют нас! А мы собираем их органы для собственных нужд, как урожай!»
— Он больше не будет сердиться на тебя, — успокоил девочку Ноас. — Что ты еще должна принести? Хлеб и воду?
— Хлеб и воду, — кивнула она и погладила его руку.
— Так ступай и принеси их. И не плачь. Все будет хорошо.
Ноас увидел вошедшего через дверь Прислужников сержанта Текела. Позади Подмастерьев должны были сидеть сорок восемь Прислужников Диаспоры. Многие места пустовали, а одно из них было задрапировано, как и кресло Мастера, черной материей. Индикатор настольного терминала подсказал командующему Ноасу, что отсутствует Мигель Алонсо, представитель от Коста-Брава.
Ноас кивком поприветствовал Текела, который указал на дверь Зала Согласия и пожал плечами. Командующий кивнул и ткнул вверх указательным пальцем — мол, «в первую очередь».
Обычный ритуал омовения ног проходил в тишине, нарушаемой лишь приглушенным плачем Простодушных. Командующий Ноас принял от Себастьяна Фергюсона чашу и полотенце для ног, небрежно протер пыльные башмаки Фергюсона и передал ритуальные предметы дальше.
Кто-то включил систему видеосвязи, и на дюжине настенных плоских экранов возникли гигантские изображения майора Эзры Ходжа. Ходж не имел чина в подразделениях «Рейнджеров Иисуса», но занимал важный пост в каста-браванском филиале управления Разведки и Обороны США и был одним из ценнейших информаторов церкви.
«Да, этот хорек добывает нужную информацию, — подумал командующий, — но он не имеет представления, что с ней делать».
Ходж, явно чувствующий себя неловко, поминутно вытирал носовым платком пот со лба, ожидая окончания омовения в Палате. Некоторые из прислужников еще не успели снять обувь для того, чтобы совершить ритуал должным образом.
Командующий воспользовался паузой и подключил выход настольного консоля к своему «Сайдкику», чтобы записать сообщение Ходжа и позднее лично проанализировать его.
Круглое лицо майора Ходжа было бледным, под запавшими маленькими глазками залегли темные тени, кожа вокруг ноздрей покраснела. «Неужели тоже плакал?» — мимолетно удивился Ноас. И сидел он перед микрофоном, как-то по-стариковски сгорбившись.
Наконец последний из Прислужников завершил ритуал, и Ходж, прочистив горло, приготовился говорить.
— Собратья, — начал он срывающимся голосом, — с глубоким прискорбием уведомляю вас, что здесь, в Коста-Брава, скончался наш светоч, горячо любимый нами Мастер.
— Это мерзкие католики погубили его! — прокричал один из Подмастерьев. — Настала пора послать их всех в пасть Сатаны!
Гневный ропот поддержал это высказывание. Командующий Ноас отметил, что первый выкрик исходил от Джеймса Кейна, Подмастерья довольно целеустремленного, но не представляющего реальной ценности для дела Садоводов. Ноас слегка приподнял бровь, полуобернувшись к Боньону, и тот понимающе кивнул. Командующий скоро узнает о последних поползновениях и контактах брата Джеймса Кейна.
Ходж обладал достаточным сценическим мастерством, чтобы позволить аудитории выразить свое праведное негодование криками, стуком кулаков по столу и топотом ног. Выждав несколько секунд, он поднял руку, призывая благородное собрание к тишине.
— Скоро, очень скоро они сполна расплатятся за все, — торжественно пообещал Ходж, вздергивая короткий мясистый нос; от этого резкого движения двойной подбородок майора колыхнулся над тугим пропотевшим воротничком форменной рубахи.
«Кто вознес тебя так высоко, Ходж?».
— В результате взрыва католиками плотины в долине Ягуаров полностью разрушено предприятие «ВириВака», которое помогало страждущим всего мира утолять голод и преодолевать болезни. Руководил диверсией полковник Рино Толедо. Пользуясь всесторонней поддержкой папистских заговорщиков, он убил нашего Мастера и сотни Детей Эдема здесь, в Коста-Брава, а также в Соединенных Штатах.
По громадным экранам прокатилась смывшая «ВириВак» стена грязной воды, освещаемая светом прожекторов управленческой «Стрекозы», с которой производилась аэросъемка. Следующие кадры показали дно долины, превратившееся в море грязи, в котором виднелись останки предметов человеческого обихода — одежда, инструменты, части сельскохозяйственных машин, покореженные металлоконструкции. Но то зрелище, для лицезрения которого Ноас внутренне подобрался, заставляя себя забыть жалость и отвращение, не появлялось на экранах.
«Нет трупов!».
Командующий повысил четкость изображения на дисплее настольного консоля и в удивлении откинулся на спинку кресла.
«Так где же тела погибших, черт побери?».
Слишком мало прошло времени после наводнения, чтобы их успели убрать с затопленной территории, и командующий был одним из тех немногих, кто знал, сколько живых душ обитало в «ВириВаке», как на поверхности, так и под землей.
«И это, не считая Простодушных».
Простодушные — рабочие с синдромом Дауна — не были полноправными людьми, согласно доктрине Мастера, но они имели тела, представляющие собой ценнейший биологический материал, а командующий пока что не заметил ни одного тела.
«А что, если это всего лишь инсценировка? Может, плотина взорвана нашими же людьми, чтобы скрыть какую-то аварию, грозящую химическим или биологическим заражением окружающей среды? Тогда где же персонал «ВириВака»? Эвакуирован?».
Заражение означало бы, что все предприятия «ВириВака» могли прикрыть по меньшей мере на шесть месяцев для тщательного инспектирования со стороны властей, а это, в свою очередь, привело бы к тому, что многие высокопоставленные Дети Эдема не получили бы вовремя столь необходимые им органы-трансплантанты. Конечно, обвинение во всех грехах террористов-католиков весьма и весьма выгодно с политической точки зрения, но, с другой стороны, те же католики, а также мормоны и прочие неверные, ускользнувшие из-под контроля «ВириВака», смогут собрать неплохой урожай там, где им не следовало бы собирать его, — и у них появится вера в себя и надежда на светлое будущее.
С надеждой придет сопротивление.
А подавлять сопротивление придется «Рейнджерам Иисуса», что повлечет за собой неизбежные и многочисленные потери в их рядах. Дэвид Ноас с радостью пожертвовал бы дюжиной плотин ради сохранения своих воинских соединений.
Запросив на свой «Сайдкик» данные о всех радио- и телепередачах из «ВириВака» за несколько предшествующих катастрофе недель, он снова обратил свой взор на вещающего с огромных экранов Ходжа.
— Пришло время действовать, — страстно продолжал Ходж. — Мы должны стать стремительным карающим мечом в руках Господа, который обрушится на злобные силы, убившие нашего Мастера и опустошающие его священные территории. Наш пылающий меч должен смести с лица планеты неверующих паразитов и безбожных идолопоклонников. Грядут дни Садов Эдема, а плоды, которые будут произрастать там, могут принадлежать только Правоверным. Все ли вы Правоверные?
Палата содрогнулась от громоподобного:
— Да!!!
— Должны ли мы отобрать Сады у тех, кто осквернил их?
— Да!
Командующему Ноасу совсем не понравился такой поворот событий. Судя по донесениям службы безопасности, вниманием средств массовой информации полностью завладела сейчас гибель вице-президента Карлсона и Марка О’Коннора, мужа президента Клаудии О’Коннор, поэтому проблемы Садоводов временно отошли для мирской прессы на второй план. Однако неожиданный демарш Ходжа — майор фактически призывал Садоводов взяться за оружие и начать тотальную войну с неверными — грозил катастрофическими последствиями для самих же Детей Эдема. Ослепленные жаждой крови, они могли выйти из-под контроля руководства, и их непредсказуемые действия вызвали бы крайне негативную реакцию со стороны властей и широких масс населения, не исповедующего философию Садоводов.