Возникшая перед глазами Марты Чанг картинка показала последние мгновения «ВириВака». Повсюду вспыхивали красные аварийные огни, а громкий рев клаксонов предупреждал о том, что экстренное отключение всех систем предприятия идет полным ходом. Установленные по периметру территории «ВириВака» громкоговорители объявили:
— Состояние Красной Тревоги. Всем облачиться в защитные костюмы и приготовиться к эвакуации.
Виртуальная точка обозрения, из которой Марта вела наблюдение за происходящим в «ВириВаке», находилась в мониторе, установленном на вершине водонапорной башни, близ взлетно-посадочной площадки. Это был один из нескольких пунктов мониторинга, к которым Ред Бартлетт подключился незадолго до своей смерти. Составленная им программа фиксировала аудио- и видеоинформацию на протяжении периода со среды на первой неделе великого поста вплоть до взрыва плотины на заходе солнца в Страстную Пятницу.
Объектив контрольного монитора сканировал зону затопления внизу, где в густой красной грязи загорались небольшие голубые огоньки, охватываемые затем дымчато-красноватыми отсветами.
Марта сжала кисть правой руки в кулак. Видоискатель изменил масштаб изображения, увеличивая его, и Марта увидела, что каждый голубой огонек означает человеческое существо, а каждый красноватый отсвет — это вскипающая живая ткань. Летчики на посадочной площадке стреляли друг в друга, едва завидев, как у того или иного из них прорывались из-под костюма языки голубого пламени. Храня до последней минуты верность «ВириВаку», они предпочитали убить своих же товарищей, но не допустить загоревшихся к самолетам. Если бы они не делали этого, подумала Марта, я и ребята тоже погибли бы там.
Марта Чанг сняла с головы прозрачный шлем, стянула с рук киберперчатки и потерла пальцами воспаленные глаза. У локтя ее, будто по волшебству, появилась очередная чашка с горячим кофе.
— Спасибо, Шольц, — поблагодарила Марта, не оборачиваясь. — Чем больше я смотрю на все это, тем больше убеждаюсь в том, что Даджадже Мишве — гений. Злой, но гений.
— Был гений, да весь вышел, — тихо отозвалась неслышно подошедшая к пульту Рена Шольц. — Он мертв.
— Да, но эти его… насекомые, они-то живы, — мрачно произнесла Марта.
— Взбодритесь, Марта, — сказала Шольц. — Мы тоже живы.
— Пока, — буркнула Марта. — Пока живы. Но я не уверена, что мы выживем, если будем оставаться здесь, взаперти.
— Каждое путешествие начинается с первого шага, — сказала майор Шольц после секундной паузы. — Мы выпустили вас из изоляторов, чтобы облегчить вам работу. Скоро, я думаю, нам разрешат покинуть этот пакгауз.
Марта откинула, мотнув головой, нависающие на глаза черные волосы и потянулась к шлему, но Шольц мягко остановила ее, положив ладонь ей на руку. Подтащив еще одно кресло к пульту, майор села рядом с Мартой, пролив при этом немного кофе себе на ногу. Нахмурившись, она носовым платком промокнула пятно на форменных брюках.
— Когда вы спали в последний раз? — спросили обе женщины одновременно.
И обе невесело рассмеялись.
— Пару часов в пятницу ночью, в изоляторе, — сказала Марта. — И пару часов сегодня. А вы?
Шольц покачала головой, и Марта не смогла понять по этому жесту, спала ли Рена вообще или уже забыла, когда спала, или это не имело для нее никакого значения. Марта решила, что, скорее всего, последнее.
— Рико неважно себя чувствует, — заявила вдруг Шольц.
Марте не хотелось тратить время на бессодержательные разговоры. Каждая потерянная секунда означала, что где-то там, во внешнем мире, инфицируется еще один человек, впрочем, скоро это будет не «где-то там», а «везде», если сидеть здесь и ничего не предпринимать… Вздохнув, Марта мысленно предоставила Рене пару минут на «пустой разговор».
— Да, его основательно помяло во время наводнения, — сказала она. — Но я думала, что медики его подлатали.
Рена Шольц пожала плечами, и Марта прочла в ее глазах беспокойство, не столько профессионального, сколько личного характера.
— Снаружи-то они его подлатали, — сказала Шольц, — но, похоже, он получил в «ВириВаке» нечто большее, чем исцарапанную колючей проволокой задницу.
— Мы все получим «нечто большее», если вы не предоставите в мое распоряжение приличную лабораторию! — воскликнула Марта. — Я не могу позволить себе роскошь волноваться за одного-единственного человека.
— Толедо рисковал своей жизнью, спасая вас, мисс Чанг, — укоризненно произнесла Рена. — Вы у него в долгу.
— Не давите мне на совесть, Шольц. Если уж на то пошло, то и Толедо, и вы все — я имею в виду ваше УРО — в значительной степени виновны в происходящем. Вы ведь мирились с существованием «ВириВака», хотя наверняка догадывались, чем там занимаются. Кого мне жалко на самом деле, так это ни в чем не повинных людей, пораженных вирусом и сгорающих заживо. Ну, и себя я тоже, конечно, жалею.
Шольц недоуменно воззрилась на Марту, явно ошеломленная таким обвинением со стороны вирусолога, которая и сама удивилась своей тираде. Марта была, в сущности, права, но произнесла все это таким злобным тоном, которого никогда от себя не ожидала.
— Извините, Рена, нервы стали ни к черту, — пробормотала Марта, затем добавила: — Мы не должны хранить это в тайне. Если бы мне удалось сообщить о нашей проблеме хотя бы нескольким квалифицированным вирусологам…
— Об этом пока не может быть и речи, — твердо сказала Шольц.
— Но почему? Имей я возможность посоветоваться с десятком классных специалистов, дело пошло бы гораздо быстрее. Объединив наши усилия, мы в течение, скажем, сорока восьми часов, нашли бы по меньшей мере сотню разновидностей антител, способных нейтрализовать губительное воздействие ИВА на человеческий организм.
— Нет, слишком велик риск. Мы не можем допустить, чтобы кто-либо еще узнал о том, как производить этих… насекомых.
Марта откинулась на спинку кресла, намотав на пальцы пряди черных волос, и горестно вздохнула.
— Стало быть, вы никогда не выпустите меня отсюда, не так ли? — спросила она. — Я исчезну где-нибудь вместе с ребятами, верно?
— С чего вы взяли?
— Как это «с чего»? Вы не можете рисковать, оставляя меня в живых после того, что я узнала.
— Не в моей власти решать вашу судьбу, Марта, но я обещаю вам, как уже пообещала Гарри и Соне, что никому не позволю причинить вам вред.
— А если вы получите приказ убить меня?
Шольц протянула руку, приложила палец к щеке Марты и повернула голову так, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.
— Я не подчинюсь этому приказу. Тема закрыта, о’кей?
Марта выдержала взгляд Рены и, кивнув, улыбнулась ей.
— Ладно, майор, — сказала она со вздохом. — Давайте поговорим о полковнике Толедо. На протяжении ряда лет «ВириВак» внедрял в его организм Искусственных Вирусных Агентов; это нам известно из блока данных, оставленного Редом Бартлеттом. Но для того, чтобы определить, какие именно разновидности ИВА функционируют, где они прячутся и как они взаимодействуют друг с другом, мне нужно множество образцов и хорошее оборудование. Без этого я вряд ли смогу найти способ их нейтрализации. Понимаете?
— Понимаю, — невозмутимо кивнула Шольц. — Я не пойму только одного: если вы вознамерились спасти все человечество, почему бы вам не начать с Рико Толедо, который умирает в соседнем здании?
Марта сделала небольшой глоток кофе из чашки и, поставив ее на стол, медленно проговорила:
— Мне кажется, я знаю, что они сделали с Толедо. Они изменили его обмен веществ таким образом, что полковник превратился в алкоголика. Когда он пьет спиртное, алкоголь активирует Искусственных Вирусных Агентов, которые вызывают у него приступы ярости и… чрезмерное влечение к женщинам. Сейчас он не пьет и ведет себя спокойно, разве нет?
— Слишком спокойно. Вы бы не узнали его, Марта, от него осталась одна тень. Он тратит остатки своих жизненных ресурсов на воздержание от алкоголя. При такой нагрузке организм его недолго протянет. Я… я боюсь за него, Марта.
— Я тоже боюсь. Мне страшно за всех нас. Грядет мировая катастрофа, равной которой не было в истории человечества, и все, что я могу сделать, так это сидеть здесь и теоретизировать… Проклятье, чтобы обезвредить этих кошмарных созданий, выпущенных «ВириВаком» на свободу, мне требуется всего лишь…
— Я знаю, — перебила ее Шольц и начала считать, загибая пальцы: — Во-первых, лабораторию с надлежащим оборудованием, во-вторых, квалифицированных помощников, которые помогли бы вам соорудить питательную среду для экспериментов с инфицированными ИВА-генами, и, в-третьих, время. Соларис будет говорить сегодня об этом с Президентом.
— Все только говорят, — Марта с силой хлопнула ладонью по столу. — Никто ничего не делает.
— Успокойтесь, Марта, — сказала Рена. — Мы делаем все, что можем в сложившихся условиях. Кроме того, насколько я знаю, эти ваши «Солнечные пятна» могут принести вам богатство и славу.
Марта скептически фыркнула.
— Слишком поздно разбивать сад, когда умираешь с голоду. Я же все еще под арестом, вы не забыли? Неизвестно, вырвусь ли я когда-либо на свободу, так что на «богатство и славу», как вы изволили выразиться, мне в обозримом будущем рассчитывать не приходится.
— Не слишком ли вы пессимистичны?
Марта устало махнула рукой и, ничего не ответив, отхлебнула остывающий кофе. Ей не хотелось говорить ни о своем настроении, ни о своем детище — «Солнечных пятнах». Она хотела поскорее подобрать ключик к творениям Даджадже Мишве, Искусственным Вирусным Агентам. Его «комнатным насекомым», как она их называла.
Но где он лежит, ключик этот? И в какой замок его вставлять?
— Может быть, — задумчиво сказала Марта, — внедренным в организм полковника ИВА требуется некоторое количество алкоголя, чтобы вновь запустить механизм его обмена веществ?
Шольц удивленно приподняла бровь.
— Вы хотите сказать, что он должен пить, чтобы жить?
— Возможно, — пожала Марта плечами. — Мишве определил мишенью для наиболее прожорливых своих насекомых ДНК митохондрий. Когда митохондрии перестают функционировать должным образом, организм теряет способность метаболизировать глюкозу, не получает достаточного количества энергии и в конце концов…