Глава 23
Отец Фри и Йоланда Рубиа шли по затемненному залу ресторана «Кускатлан», овеваемые запахом хлорной извести, который напоминал священнику запах дешевого фимиама. Ресторан принадлежал кооперативу «Тодос Сантос», основанному отцом Фри после того, как закончился его срок пребывания в Академии Уро, где он преподавал этику и Закон Божий. Горстка трудолюбивых людей, нанятых Люком Фри, превратила несколько заброшенных портовых строений в комплекс мелких предприятий, обеспечивающий средствами к жизни свыше сотни человек. Кроме ресторана «Кускатлан» с частным баром клубного типа, кооператив владел небольшой овощеводческо-птицеводческой фермой в пригороде, рыбацкой лодкой, двумя прогулочными катерами, столярной мастерской и маленькой гостиницей. Осуществить идею отца Фри о создании такого кооператива помогла Йоланда Рубиа, оказав ему весомую финансовую поддержку на начальном этапе.
Отец Фри дал своему сверхчастному бару весьма пышное название: «Клуб Ветеранов Национальной Службы Безопасности», но завсегдатаи заведения, бывшие агенты СБ, прозвали его просто «Спуков Бар и Гриль».
— Вот уже несколько часов нет никаких вестей из Мехико, святой отец, — нарушила молчание Йоланда. — Наверное, какие-то неполадки с оборудованием.
Они вышли из «Кускатлана» через потайную дверь и, торопливо обогнув свежевыкрашенное здание ресторана, приблизились к тускло-коричневому трехэтажному строению из металла и дерева. В воздухе гавани, насыщенном йодистыми испарениями, угадывался неизбежный запах смерти, который всегда оставлял после себя прилив. Порой, когда суетный мир слишком уж доставал его, отец Фри любил поспать в офисе позади бара, убаюкиваемый шумом волн и стуком снастей о мачты. «Сегодня ночью, похоже, вздремнуть не удастся», — грустно подумал священник.
Йоланда нажала клавишу на своем «Сайдкике», и замок входной двери тихо щелкнул. Отец Фри, распахнув дверь, шагнул через порог, а последовавшая за ним Йоланда закрыла ее за собой и снова заперла.
— Дело не в оборудовании, — ответил наконец отец Фри. — Дело в Эль Осо. У него, вероятно, появились собственные соображения. Мы допустили ошибку, доверив ему миссию Управления.
— Он вам никогда не нравился, святой отец. Но его группа — лучшая у нас, и они находились в полукилометре от объекта, когда нам потребовалось захватить его. Думаю, вы просто испытываете к нему личную неприязнь.
— Возможно, — признал отец Фри. — Священники — тоже люди.
Отец Фри не стал говорить ей, насколько сильно осознает он эту истину, поднимаясь вслед за гибкой фигурой Йоланды по ступенькам лестницы, ведущей в бар. За всю свою жизнь Люк Фри ни разу не вступал в сексуальную связь с женщиной, хотя в юности ему стоило больших трудов удержаться от соблазна. Сейчас, достигнув пятидесятилетнего возраста и по-прежнему оставаясь девственником, он изучал этот вопрос скорее из научного любопытства, нежели из какого-либо другого. Возможностей для грехопадения было больше чем достаточно; многие женщины, встречавшиеся на жизненном пути Люка, ясно давали ему понять это. Но он устоял, он не пал и был уверен, что не падет и впредь. Эта уверенность исключала секс из числа угроз, с которыми ему еще предстояло столкнуться в столь опасной стране, в столь опасное время.
А в реальности опасности отец Фри не сомневался. Правительство президента Гарсии не оправдало его надежд. Гарсия и ему подобные, идя на поводу у Садоводов, фактически развязали в Коста-Брава настоящую религиозную войну. Из центра города, со стороны посольства США, донеслась канонада стрелкового оружия, как бы подтверждая мрачные мысли священника.
В полумраке бара пахло хлорной известью. Пройдя за стойку, отец Фри налил из встроенного в стену бочонка два бокала холодного темного пива, один подал Йоланде. Они чокнулись и, глядя друг другу в глаза, сделали по большому глотку. Йоланда была одной из тех немногих женщин, которым удавалось выдерживать пристальный взгляд священника. Отцу Фри неоднократно доводилось общаться с женщинами, которые охотно пофлиртовали бы с ним в подобной обстановке. Йоланда явно не принадлежала к их числу.
— Хорошая закваска, — заметил он, смакуя несколько вяжущий привкус хмеля, собранного на кооперативной плантации. — Я тут как-то думал, что вам следует попытаться наладить производство вина для причастий. Любой американский священник был бы глубоко благодарен.
Йоланда рассмеялась.
— Святой отец, у вас необычайно деловой склад ума. Вам бы серьезным бизнесом заняться.
— Я занимаюсь серьезным бизнесом, — сказал отец Фри. — Бизнесом моего Господа.
За огромным зеркалом бара мелькнула пара теней, и прямоугольник стены вдруг прорезало лучом яркого света.
— Наконец-то вы пришли, — послышался женский голос. — Мы уже начали волноваться.
— Заняты были, — вздохнул отец Фри и поставил бокал на стойку. — Ну что же, давайте взглянем на эту машину.
Глава 24
Гарри Толедо выскользнул из неприметного потолочного люка уборной на площадку чердачной лестницы. Агенты службы безопасности Управления Разведки и Обороны, проводившие тщательное электронное обследование территории «Каса Канады», не обнаружили потайной ход, оборудованный первоначальным владельцем усадьбы, месье Марко.
Пожилой француз, построивший гасиенду, родился и провел свое детство во Французском Индокитае, который позже стал называться Вьетнамом. Он рано осиротел — всю его семью зверски убили в собственном доме вьетконговцы — и мальчика приютила небольшая католическая школа-интернат на окраине Сайгона. Несколько лет спустя сердобольная монахиня-вьетнамка отправила его самолетом к своим родственникам-эмигрантам в Канаду. Прожив до преклонного возраста в Квебеке, он на склоне лет перебрался вместе со всеми своими домочадцами в Коста-Брава. Старик оборудовал потайными ходами каждое здание своей небольшой кофейной фермы, которую назвал в честь покинутой второй родины «Каса Канада». После смерти месье Марко посольство США купило у его наследников это поместье и устроило здесь нечто вроде загородной виллы для своих сотрудников и их детей, так что Гарри, частенько бывавший на ферме, основательно изучил все ее укромные уголки.
Юноша продвигался вверх по крутой узкой лестнице в такой кромешной тьме, что даже его отличное ночное зрение не помогало ему. Добравшись до верхней площадки, он нащупал две щеколды и, щелкнув ими, отодвинул деревянную плиту, ощутив порыв холодного ветра, ворвавшегося в квадратное отверстие над головой. Гарри ухватился за края проема, подтянулся на руках и выбрался на крышу. Взглянув на усеянное ослепительно сверкающими звездами небо, он пригнулся и перебежал в тень фронтона на краю крыши.
После почти двадцати четырех часов, проведенных за терминалом, спать ему нисколечко не хотелось, но чувства свободы не ощущалось.
«Меня снова заключили в клетку, — подумал он, — хотя и более комфортабельную».
Гарри вслушался в ночную тишину, пытаясь уловить какие-нибудь признаки жизни в кофейных деревьях. Ничего. Служба безопасности контролировала плантацию так основательно, что даже птицы и мелкие животные затаились. Гарри задумался, как бы ему снова повидаться с Мартой Чанг.
Марта нравилась ему. Она терпеливо выслушивала его болтовню, когда ему просто хотелось выговориться. Она оказывала ему такие знаки внимания, от которых у него сладко щемило сердце, и позволяла ему помогать ей в работе. Гарри сочувствовал молодой женщине, ведь она, как и он, снова фактически оказалась под арестом. Впрочем, напомнил он себе, в эту сеть угодили не две рыбки — он и Марта, а гораздо больше.
Мама, отец, Соня и Нэнси Бартлетт, полковник Шольц и сержант Третевей…
Мать Гарри выполняла функции офицера связи между США и коста-браванским дипломатическим корпусом. Сейчас, после взрыва в посольстве, двухдневной гражданской войны и отставки президента Гарсии, у Грейс Толедо дел было по горло. Гарри встретился с ней на несколько минут, когда их отпустили из аэропорта, и юноша нашел, что выглядит она неплохо. Конечно, мама тяжело восприняла новость о том, что Гарри — клон, но, в конце концов, и сам он отнесся к этому таким же образом.
Гарри выпрямился и выглянул за высокую балюстраду, стараясь не наклоняться над панелью аварийной сигнализации. Голографические вспышки и обычные фейерверки взвивались в небо над Ла-Либертад — конфедерация праздновала освобождение от ига президента Гарсии, который покинул страну. Гарри подозревал, однако, что некоторые сполохи в небе не имеют отношения к торжествам, а свидетельствуют о разгорающейся религиозной войне между католиками и Садоводами.
Посольство США послало ввысь традиционный «звездно-полосатый» залп, озаривший небо в радиусе десятка километров, за которым последовала гигантская голограмма коста-браванского государственного флага, мерцающая на фоне густого черного дыма. Нос Гарри уловил в дуновении ветра запахи пороха, горящей резины и бензина.
— Привет, малыш.
Гарри вздрогнул от голоса, произнесшего эти слова прямо ему на ухо, потом застыл, ощутив холодок металла на шее.
Кто-то хохотнул в его другое ухо, и второй голос проговорил:
— Ну что же, он не трусишка, надо отдать ему должное.
— Все в порядке, малыш, — сказал первый, и Гарри ободряюще похлопали ладонью по спине. — Мы знаем, кто ты такой. — Потом добавил: — Убери свой ствол, Друид. Давайте посмотрим представление.
Гарри узнал этот голос — то был Джо Клайд, медик ДЮГОНЯ, который вытащил его отца из грязи на затопленной территории «ВириВака» и не дал ему умереть.
Две темные фигуры взяли Гарри под руки и мягко, но настойчиво повлекли его за собой к двум шезлонгам, стоящим на небольшом возвышении метрах в трех от края крыши.
— Мне нравится видеть людей счастливыми, — доверительно сказал Клайд. — Вот сюда, малыш, присаживайся.
Клайд сел в левое кресло, Гарри, помедлив, опустился на другое и учуял аромат свежего кофе — хорошего кофе, а не той бурды, которую привозили на ферму из