Я понятия не имел, что задумал Бес. Трудно было поверить, что здесь в окрестностях можно отыскать подходящие для портала египетские древности.
В конце концов слева от нас потянулся большой парк: зеленые лужайки, тенистые аллеи и руины каких-то старых каменных строений вроде акведуков, увитые плющом. Впереди замаячил холм, увенчанный телебашней.
Бес съехал с дороги и погнал машину прямо по траве, игнорируя таблички «по газонам не ходить». Вечер выдался пасмурный и дождливый, так что наплыва гуляющих в парке не наблюдалось. Парочка любителей бега трусцой не обратили на нас никакого внимания, как будто раскатывающие по лужайкам лимузины были здесь самым обычным делом.
– И куда мы направляемся? – осведомился я.
– Смотри и учись, малыш.
Меня вообще бесит, когда кто-то называет меня «малышом», а если это делает коротышка ростом мне до пояса, то это раздражает вдвойне, но я промолчал. Бес въехал прямо на холм. Неподалеку от вершины на склоне показалась каменная лестница шириной футов в тридцать. Я так и не понял, куда она ведет. Бес ударил по тормозам, и машина, вильнув, остановилась. Выбравшись наружу, я с удивлением обнаружил, что холм гораздо выше, чем мне представлялось вначале: с его вершины был виден почти весь Лондон.
Потом я внимательнее пригляделся к лестнице. По обеим сторонам от ее подножия лицом к городу восседали два изрядно попорченных непогодой каменных сфинкса: каждый длиной футов по десять, с телом льва и головой фараона. Не знаю, зачем их здесь установили, но в пустынном загородном парке они смотрелись довольно неуместно.
– Они же не настоящие, – заметил я.
– Ну конечно, настоящие, – фыркнул Бес.
– В смысле, они же не из Древнего Египта! Они совсем не такие старые.
– Слушай, не придирайся, – отмахнулся Бес. – Это лестница Хрустального Дворца. Раньше здесь, на холме, располагался огромный выставочный зал, сплошь из стекла и стали и размером с собор.
Сейди сосредоточенно нахмурилась.
– Что-то такое нам рассказывали в школе. Королева Виктория давала в нем балы или что-то в этом роде.
– Скажешь тоже – балы! – хмыкнул Бес. – В 1851 году здесь проходила Всемирная выставка. Демонстрация имперской мощи Британии и так далее. Кстати, засахаренные яблоки тут подавали – пальчики оближешь.
– Ты что, там был? – удивился я.
Бес не стал распространяться, пожав в ответ плечами.
– В 1930-х годах дворец сгорел, скажите спасибо кое-каким тупым магам… впрочем, это уже другая история. Все, что от него осталось – это вот эти сфинксы и лестница.
– Лестница в никуда, – промолвил я.
– Почему это в никуда? Сегодня я доставлю вас по ней в Санкт-Петербург, – поправил меня Бес.
Уолт высунулся из машины, чтобы разглядеть сфинксов поближе. Кажется, статуи вызвали у него внезапный интерес, который разогнал его уныние.
– Но ведь эти сфинксы действительно прибыли сюда не из Египта, – поддержал он меня. – Как же они смогут открыть портал, если они не настоящие?
Бес ответил донельзя зубастой ухмылкой.
– Смотря что ты считаешь «настоящим», малыш. Каждая империя пытается подражать Египту, поэтому среди правителей принято окружать себя вещами, похожими на египетские. Это придает им значимости, понимаешь? И совсем не обязательно, чтобы они действительно происходили из Египта. Вот почему в Риме, Париже и Лондоне так много всяких памятников, построенных в египетской традиции. Вспомни хоть обелиск в Вашингтоне…
– Ох, не напоминайте о нем, пожалуйста, – простонала Сейди.
– В общем, – продолжал Бес, – кто бы и когда бы ни создал этих сфинксов, они все равно по сути своей египетские. Они символизируют связь Британской империи с Древним Египтом, а значит, ничто не мешает им служить проводниками магии. Особенно если ее направляю я. А теперь… – он поглядел на Уолта, – думаю, тебе самое время выходить.
От изумления и растерянности я даже не нашел что сказать, зато Уолт хмуро уставился себе в колени, как будто ожидал чего-то подобного.
– Эй, погодите, – тут же вмешалась Сейди. – Почему это Уолт не может поехать с нами? Он же умелый маг. Он может помочь нам!
Физиономия Беса внезапно посерьезнела.
– Уолт, ты что, так им и не сказал?
– Чего он не сказал? – немедленно вскинулась сестрица.
Уолт вцепился в свои амулеты, как будто они могли каким-то образом избавить его от нежелательного разговора.
– Да ничего такого, честно. Просто… Мне нужно помочь ребятам в Бруклине. И Жас думала…
Он вдруг запнулся, как будто спохватился, что как раз имени Жас упоминать не следовало.
– Правда? – с ледяным спокойствием поинтересовалась Сейди. – Кстати, как у нее дела?
– О, она… она все еще в коме, – пробормотал Уолт. – Хотя Амос говорит, что она обязательно поправится, но это не то, о чем я…
– Отлично, – холодно прервала его Сейди. – Очень рада, что ей стало лучше. В таком случае, конечно, ты должен вернуться. Что ж, замечательно. Давай вылезай. Анубис говорил, что мы должны поспешить.
Да, не слишком деликатно с ее стороны было вспомнить его прямо сейчас. Уолт отпрянул так, словно она ударила его в грудь.
По-моему, Сейди сейчас вела себя не очень-то честно. Из разговора с Уолтом тогда, в Бруклинском Доме, я понял, что Сейди ему нравится. И что бы его сейчас не тревожило, с романтическими отношениями между ним и Жас это никак не было связано. С другой стороны, если я сейчас вступлюсь за него, Сейди просто-напросто пошлет меня куда подальше. Как бы мне еще больше не напортить…
– На самом деле я вовсе не хочу возвращаться, – выдавил он наконец.
– Поехать с нами ты все равно не можешь, – заявил Бес. Он говорил твердо, но мне в его голосе послышалась забота, даже сочувствие, что ли. – Ступай, малыш. Все в порядке.
Не поднимая взгляда, Уолт пошарил рукой в кармане.
– Сейди, насчет твоего дня рождения… хотя, гм, наверное, другие подарки тебе уже не нужны… Конечно, с магическим ножом это не сравнится, но я сделал это для тебя.
Он вложил ей в руки золотое ожерелье с изящной подвеской – маленьким египетским символом:
– О, такая же штука на голове у статуй Ра в нашем зале, – заметил я. – В которые мы мячи забрасываем, когда в баскетбол играем.
Уолт и Сейди одновременно смерили меня недовольными взглядами, и до меня дошло, что я ляпнул что-то не совсем подходящее моменту.
– Я хотел сказать, что такой же символ окружает корону Ра, – попробовал исправить я положение. – Круг без начала и конца – это же символ вечности, правильно?
Сейди сглотнула, как будто магическое зелье все еще пузырилось у нее в желудке.
– Вечности? – переспросила она с подавленным видом.
Во взгляде, который бросил на меня Уолт, ясно читалось: «Пожалуйста, не надо мне больше помогать».
– Ага, – кивнул он, немного оживляясь. – Он называется шен. Я просто подумал… ну, понимаешь… ты ведь ищешь Ра, так? А все хорошие вещи, ну, важные и добрые, они должны быть вечными. Может быть, этот знак принесет тебе удачу. Я собирался подарить тебе его сегодня утром, но… столько всего случилось…
Сейди сидела, уставившись на поблескивающий в ее ладони талисман.
– Уолт, я не… то есть спасибо, но…
– Просто не забудь, что я не хотел уходить, ладно? – сказал он. – И если тебе понадобится помощь, я сразу приду к тебе. – Он покосился на меня и тут же поправился: – То есть к вам обоим, конечно.
– А теперь, – с нажимом вмешался Бес, – тебе пора.
– С днем рождения, Сейди, – сказал Уолт. – Удачи тебе.
Он выбрался из машины и понуро поплелся вниз по склону холма. Мы молча смотрели ему вслед, пока он не превратился в крохотную фигурку в тумане, вскоре исчезнувшую среди деревьев.
– Два прощальных подарка, – пробормотала Сейди, – от двух потрясающих парней. Ну что у меня за жизнь?
Тяжко вздохнув, она застегнула ожерелье на шее и тихонько погладила знак шен.
Бес вздохнул, продолжая глядеть на деревья, за которыми скрылся Уолт.
– Бедный парень. А ведь такие незаурядные способности… Несправедливо это все.
– О чем ты? – насторожился я. – И почему ты так настаивал, чтобы Уолт не ехал с нами?
Карлик поскреб свою всклокоченную бороду.
– Не мне это объяснять. К тому же сейчас нас ждет работенка. Чем больше времени мы оставим Меньшикову на усиление охраны свитка, тем труднее будет через нее прорваться.
Я не собирался отставать, но Бес воззрился на меня с таким упрямым выражением на физиономии, что мне стало ясно: больше я от него ничего не добьюсь. Уж чего-чего, а упрямства карликам не занимать.
– Значит, сейчас мы поедем по лестнице, которая никуда не ведет… и попадем в Россию? – сменил тему я.
– Совершенно верно. – Бес надавил на акселератор, и наш «Мерседес» пополз, швыряя колесами грязь и дерн, к основанию лестницы. Я был уверен, что на вершине лестницы нас не ждет ничего, кроме поломанного вала, но в самую последнюю секунду прямо перед нами возник кружащийся песчаный водоворот портала. Я почувствовал, как колеса машины отрываются от земли, и наш лимузин влетел прямиком в воронку.
Через мгновение мы с грохотом приземлились на мостовую по ту сторону портала, вспугнув стайку донельзя удивленных нашим появлением подростков. Сейди со стоном приподняла голову от подголовника.
– А нельзя вести машину помягче? – недовольно проворчала она.
Бес погонял «дворники», сметая с ветрового стекла песок. Снаружи было темно, повсюду лежал снег. Вдоль замерзшей реки, освещенной уличными фонарями, сплошной стеной высились дома, архитектура которых говорила ясно: их строили в восемнадцатом веке. Раскинувшийся за рекой город напоминал волшебную сказку: золотые купола в темном небе, белые дворцы, нарядные особняки зеленого и бирюзового цвета. Я бы решил, что мы перенеслись на триста лет назад, если бы не заполнившие улицы автомобили, электрическое освещение и, разумеется, очень даже современные на вид подростки с пирсингом, крашеными волосами и в кожаных куртках и джинсах с заклепками, которые кричали нам что-то по-русски и колотили по капоту «Мерседеса». Видно, возмущались, что мы чуть на них не наехали.