– Они что, нас видят? – удивилась Сейди.
– Это же русские, – проворчал Бес со смесью недовольства и восхищения. – Они очень склонны к восприятию сверхъестественного. Даже слишком… видят магию даже там, где ее нет. Здесь нам придется вести себя гораздо осторожнее.
– Ты что, уже бывал тут? – спросил я.
Он бросил на меня самодовольный взгляд, ясно говоривший «еще бы!», а потом указал на изваяния по обе стороны машины. Как оказалось, мы приземлились между двумя каменными сфинксами, установленными на гранитных пьедесталах. Выглядели они вполне обычно для сфинксов – с львиным телом и человеческой головой, – вот только прежде мне не доводилось видеть, чтобы на них красовались шапки из снега.
– А эти настоящие? – решил уточнить я.
– Из всех египетских древностей эти сфинксы забрались дальше всего к северу, – пояснил Бес. – В Санкт-Петербург они попали из Фив. Их привезли сюда специально, чтобы украсить новую столицу Российской империи. Я ведь уже говорил: каждый новый император хочет иметь у себя частицу Египта.
Подростки снаружи продолжали орать и колотить по машине, а один даже разбил о ветровое стекло бутылку.
– Гм, – отреагировала Сейди. – Может, нам пора сматываться отсюда?
– Не-а, – безмятежно бросил Бес. – Ничего страшного. Русские ребятишки вечно болтаются возле сфинксов, ну и бузят иногда. Так всегда было, уже сотни лет.
– Но ведь сейчас тут глубокая ночь, – оторопел я. – И снег идет… холодно…
– Слушай, я же говорил: это русские, – пожал плечами Бес. – Ладно, не волнуйся. Сейчас я с ними разберусь.
Он распахнул дверцу, и в салон ворвался ледяной зимний ветер. Бес, однако, преспокойно вышел прямо на снег в своих плавках. Подростки торопливо попятились, и ничего удивительного: на их месте я бы уже драпал со всех ног от такого зрелища. Бес сказал что-то по-русски, а потом вдруг издал раскатистый львиный рык. Ребята круто развернулись и с воплями бросились врассыпную.
Силуэт Беса пошел быстрой рябью и снова оформился; когда он вернулся к машине, на нем уже оказалось теплое зимнее пальто, подбитая мехом шапка и пушистые варежки.
– Видали? – хмыкнул он. – У этого народа просто чутье к сверхъестественному! Они знают о богах достаточно, чтобы при виде их сразу хватать ноги в руки.
– Особенно если это мелкие волосатые уродцы в плавках, – негромко пробормотала Сейди и добавила, уже погромче: – Ну и что мы будем делать дальше?
Бес указал рукой на ту сторону реки, где мягко светился огромный бело-золотой дворец.
– Это Эрмитаж.
– Странное название. Мне оно ни о чем не говорит, – заявила Сейди.
– А я о нем слышал, – сказал я. – Раньше это был дворец русского царя, а сейчас в нем сделали музей. Здесь очень богатая египетская коллекция, лучшая в России.
– Надо полагать, ты и тут успел побывать с папой? – спросила Сейди с желчью в голосе.
Ну сколько можно? Вроде мы с ней уже обсудили, что завидовать мне из-за моих постоянных путешествий с папой не стоит, и все равно, ревность не дает ей покоя.
– Нет, здесь мы никогда не были, – ответил я, стараясь, чтобы мои слова не звучали как оправдание. – Правда, однажды папа получил приглашение выступить тут с лекцией, но отказался.
– Правильно сделал, – хихикнул Бес. – Русские маги стараются не допускать чужаков на свою территорию и ревностно охраняют свои секреты.
Сейди мрачно поглядела на дворец за рекой.
– То есть ты хочешь сказать, что штаб-квартира Восемнадцатого Нома находится прямо в музее?
– Где-то там, – подтвердил Бес. – Но она тщательно замаскирована магией. Я так ни разу и не сумел найти в нее вход. То здание, которое вы видите – это Зимний дворец, бывшая обитель царя. Позади него имеется еще целый комплекс зданий, в которых тоже размещена часть экспозиции. Как я слышал, для того, чтобы осмотреть всю коллекцию Эрмитажа целиком, требуется целых одиннадцать дней.
– Но если мы не разбудим Ра, через четыре дня наступит конец света, – напомнил я.
– Уже через три, – встряла Сейди. – Сейчас за полночь.
– Спасибо, что следишь за временем, – буркнул я, внутренне содрогнувшись.
– Значит, берите экспресс-тур, – посоветовал Бес. – Начните с египетской коллекции. Она в главном музейном корпусе, на первом этаже.
– А ты что, с нами не пойдешь? – нахмурился я.
– А он не может пойти, верно? – догадалась Сейди. – Помнишь, Баст тоже не могла войти в дом Дежардена в Париже. Маги всегда окружают штаб-квартиры особыми чарами, защищающими от проникновения богов.
Угрюмое выражение не добавило физиономии Беса привлекательности.
– Я доведу вас до моста, но дальше пойти не смогу. Если я пересеку Неву и окажусь слишком близко к стенам Эрмитажа, сработает сигнал тревоги. Придется вам как-то самим пробраться внутрь…
– Опять ночной взлом музея? – хмыкнула Сейди. – Да уж, в таких делах нам определенно везет…
– … и отыскать вход в штаб-квартиру Восемнадцатого Нома. И не давайтесь им в руки живыми.
– Что ты имеешь в виду? – оторопел я. – Что лучше сдаваться мертвыми?
Бес ответил мне мрачным взглядом исподлобья.
– Уж поверьте, оказаться в плену у Меньшикова хуже смерти.
Встрепенувшись, Бес щелкнул пальцами, и мы с Сейди переглянулись: на каждом из нас теперь была теплая флисовая куртка, лыжные штаны и меховые ботинки.
– Пойдемте, ребятишки, – сказал он. – Провожу вас до Дворцового моста.
Идти до моста оказалось не больше сотни ярдов, однако нам дорога показалась гораздо длиннее. Может, по календарю март и считается весенним месяцем, но в Петербурге об этом явно не догадывались. По крайней мере здесь было так же темно, холодно и снежно, как на Аляске в январе. Будь моя воля, я бы предпочел помучиться от жары в египетской пустыне. Даже теплая одежда, которую сотворил для нас Бес, не спасала положения: мои зубы так стучали, что заглушали завывания гуляющего над Невой зимнего ветра.
Ну а Бес никуда не торопился: то и дело останавливался, показывая то на одну, то на другую достопримечательность, как заправский гид, так что вскоре я перестал чувствовать собственный нос и даже иногда проверял рукой, не отвалился ли он, превратившись в ледышку. Как я понял из объяснений карлика, сейчас мы находились на Васильевском острове, прямо напротив центра Санкт-Петербурга, по другую сторону Невы. Указывая на церковные шпили и заснеженные памятники, он принимался возбужденно размахивать руками и то и дело сбивался на русский.
– Похоже, ты провел здесь немало времени, – заметил я.
Бес резко замолчал и некоторое время шагал, не произнося ни слова.
– По большей части это было очень давно, – сказал он наконец. – И это не было…
Он вдруг остановился – так резко, что я не успел притормозить и налетел на него. Проследив за его взглядом, я увидел по другую сторону улицы большой дворец с канареечно-желтыми стенами и темно-зеленой крышей с острым коньком. Дворец был ярко освещен, но завеса падающего снега придавала ему какой-то призрачный вид, как у светящихся картин в Зале Эпох Первого Нома.
– Дворец князя Меншикова, – пробормотал Бес.
В голосе бога звучало такое отвращение, что я подумал: сейчас он рявкнет дворцу свое коронное «БУ!», но он только скрипнул зубами.
Сейди вопросительно уставилась на меня. Она вообще почему-то считает меня ходячей энциклопедией и вечно требует пояснений по любым вопросам, но сейчас я мог только пожать плечами. Может, про Египет я и набрался всяких сведений – от папы или из книг, но что я знал про Россию? Да практически ничего.
– Меньшиков… ты имеешь в виду Влада Курильщика? – неуверенно спросил я.
– Влад – потомок этого княжеского рода, – кривя губы, ответил Бес и прибавил какое-то слово по-русски. Я не сомневался, что это было особенно грубое ругательство.
– Однажды, – продолжал Бес, – это было в восемнадцатом столетии, князь Меншиков устроил большой праздник для Петра Первого. Так звали русского царя, который построил этот город. Князь знал, что Петр очень любит карликов – кстати, в этом отношении он был очень похож на египтян. Царь считал, что мы приносим удачу, и всегда держал несколько карликов при дворе. Меншиков хотел развлечь царя как следует. Чтобы повеселить его, он решил разыграть шуточную свадьбу карликов. Заставил их… заставил нас надеть свадебные наряды, изобразить свадебный обряд и плясать вокруг новобрачных. А царские придворные хохотали и глумились над нами…
Голос Беса сорвался и умолк.
Меня словно кувалдой по голове огрели. Бес описывал этот дворцовый праздник так, как будто он был только вчера… И тут я сообразил: этот коротышка – настоящий древний бог. Он видел этот мир на протяжении множества тысячелетий.
Сейди положила руку ему на плечо.
– Мне очень жаль, Бес. Наверно, это было невыносимо.
Мрачно насупившись, Бес продолжал смотреть на дворец.
– Русские маги такие… Любят заманивать богов в ловушки, подчинять своей воле и использовать в своих целях. Я как будто до сих пор слышу ту музыку… и как хохочет царь…
– И как же ты выбрался оттуда? – неловко спросил я.
Бес смерил меня таким взглядом, что мне сразу стало ясно: зря я спросил.
– Ладно, хватит об этом, – резко сказал он, поднимая воротник, чтобы прикрыться от ветра. – Только время зря теряем.
Он решительно потопал вперед, но меня не оставляло чувство, что про князя Меншикова он так и не забыл. Внезапно веселые желтые стены и ярко освещенные окна дворца показались мне зловещими, как самый мрачный замок.
Еще немного поборовшись с ледяным ветром и летящим в лицо снегом, мы подошли к мосту. На той его стороне за снежной пеленой мерцал Зимний дворец.
– Я поведу «Мерседес» в объезд, – сказал Бес, – до следующего моста, и объеду Эрмитаж с юга. Тогда маги вряд ли обнаружат мое присутствие.
Теперь я понял, почему мысль о магической системе сигнализации вызывает у него такие сильные опасения. Видно, однажды он уже попадался петербургским магам в лапы. В памяти тут же всплыли с