– Мы почти дошли, владыка, – успокаивающе просипел Меньшиков.
Русский маг был бодр и свеж и успел снова переменить костюм на такой же белый, но безупречно чистый. Кажется, он полностью оправился от пережитых за день неприятностей, разве что аккуратная повязка на шее прикрывала синяки от моего посоха, которым я его зацепил. Но Верховный Чтец выглядел так, словно за истекшие несколько часов состарился лет на десять, не меньше. Лицо Дежардена осунулось, тусклые волосы и борода совсем поседели. Неужели это явление Беса в плавках так его подкосило, мелькнула у меня шальная мысль. Нет, решил я. Похоже, тут дело в чем-то еще.
Меньшиков хотел было усадить ослабевшего Дежардена на трон, но тот как будто очнулся и запротестовал:
– Нет-нет, Владимир, ни в коем случае. На ступеньки. Только на ступеньки.
– Но владыка, в твоем состоянии…
– Никогда!
Дежарден тяжело опустился на каменную приступку у подножия трона и уронил руки на колени. Я просто не верил своим глазам: за один день он превратился в настоящую развалину.
– Маат рушится, – проговорил он безжизненным голосом и протянул руку. С его пальцев в воздух сорвалось жидкое облачко иероглифов. – Когда-то могущество Маат поддерживало меня, Владимир. А сейчас Маат ослабла и как будто вытягивает из меня последние силы. Это все, что я могу…
Голос старого мага затих.
– Не бойся, владыка, – сказал Меньшиков. – Как только с Кейнами будет покончено, все снова наладится.
– В самом деле? – Дежарден поднял взгляд, и на миг его глаза сверкнули знакомым мне гневным огнем. – Ты когда-нибудь испытываешь сомнения, Владимир?
– Нет, владыка, – спокойно и уверенно ответил Меньшиков. – Я посвятил свою жизнь борьбе с богами и прекращать ее не намерен. Прости мне мою дерзость, владыка, но напрасно ты допустил до себя Амоса Кейна. Его слова как яд, и он успел отравить ими твой слух.
Дежарден рассеянно поймал рукой плавающий в воздухе иероглиф и долго изучал его, пока тот медленно вращался над его ладонью. Этого символа я не знал, подумал только, что он немного похож на простенький рисунок светофора и стоящего рядом с ним человечка.
– Менхед, – пробормотал Дежарден. – Палетка писца.
Я внимательнее пригляделся к тусклому иероглифу. Пожалуй, он и впрямь был похож на набор древнеегипетских письменных принадлежностей, которые я таскал в своей сумке. Прямоугольник соответствовал деревянной дощечке-палетке с двумя круглыми углублениями, предназначенными для черных и красных чернил, а фигурка, похожая на черточку с круглой головой, наверняка представляла собой стилус – деревянную палочку с расщепленным концом, которую обычно привязывали к палетке веревочкой.
– Да, владыка, – равнодушно отозвался Меньшиков. – Очень… занимательный символ.
– Любимый иероглиф моего деда, – задумчиво проговорил Дежарден. – Ты знаешь, его звали Жан-Франсуа Шампольон. Это он расшифровал египетские иероглифы, взяв за основу надпись на Розеттском камне. Первый человек, не принадлежавший к Дому Жизни, которому удалось прочитать эти древние знаки.
– Да, владыка, я слышал эту историю, – снова отозвался Меньшиков. «Уже тысячу раз слышал», – было написано у него на лице.
– Он поднялся с самых низов и стал великим ученым, – продолжал Дежарден, – а также великим магом и пользовался большим уважением и среди смертных, и среди адептов учения магии.
Меньшиков снисходительно улыбнулся, как будто пытаясь успокоить расхныкавшегося ребенка.
– А ты стал Верховным Чтецом. Он бы гордился тобой.
– Ты так думаешь? – с сомнением спросил Дежарден. – Когда Искандар принял мою семью в орден, он говорил, что приветствует свежую кровь и свежие идеи. Он надеялся, что мы оживим Дом, взбодрим его, привнесем в него новые веяния. Но разве нам это удалось? Нет, Владимир. Мы ничего не изменили. Мы ленились, а может, боялись задавать трудные вопросы, искать трудные решения. Дом ослаб, растерял всю свою энергию. С каждым годом к нам приходит все меньше учеников.
– Ах вот что тебя беспокоит, владыка, – осклабился Меньшиков. – В таком случае позволь показать тебе, что орден вовсе не так слаб, как кажется. Наши штурмовые силы уже наготове.
Он хлопнул в ладоши, и огромные бронзовые двери в дальнем конце зала распахнулись. Поначалу я не поверил своим глазам, но чем ближе подходила к нам эта маленькая армия, тем страшнее мне становилось.
В центре отряда маршировали маги – дюжина мужчин и женщин, уже в годах, одетые в традиционные льняные одеяния, многие – с подведенными сурьмой глазами или татуировками в виде иероглифов на руках и лице. Вроде бы маги как маги… но почему-то от них веяло жутью. Мужчины были обриты наголо, у женщин волосы были коротко острижены или собраны в конский хвост. Кое-кто из них был обвешан амулетами не хуже Уолта. Но у всех было до того свирепое выражение лица, словно они собрались поднять крестьян и идти жечь чудовище Франкенштейна, разве что вместо вил и кос они сжимали в руках посохи и жезлы. А у некоторых на поясе висели и мечи.
По обеим сторонам от магов вышагивали демоны, всего десятка два, наверное. С демонами я тоже уже встречался. Обычно это мерзкие на вид и злобные, но не слишком смекалистые существа. В этих же была какая-то неприятная целеустремленность, будто они точно знали, куда идут и чего хотят. Они излучали зло с такой силой, что мой ба ощущал его почти физически, как жар от углей. Да и от одного их вида хотелось зажмуриться и убежать: их зеленую, черную, а то и фиолетовую кожу покрывали у кого боевые латы, у кого – звериные шкуры, а у кого фланелевые штаны и рубахи. У одного вместо головы из плеч торчала цепная пила, у другого – гильотина, а у третьего – почему-то нога.
Но еще страшнее демонов были крылатые змеи. Знаю, знаю. «О, опять эти змеи, скажете вы, сколько можно!» Уж поверьте, после того, как в Санкт-Петербурге меня покусал тшезу-херу, я тоже был совсем не рад их видеть. На этот раз у них было всего по одной голове, и размером они были с обычных змей, но все равно от них делалось здорово не по себе. Только представьте себе кобру с орлиными крыльями… А еще представьте, как она со свистом несется на вас по воздуху, изрыгая длинную струю пламени, как огнемет. С полдюжины таких тварей кружили возле штурмового отряда, время от времени делая выпады в разные стороны и плюясь огнем. Даже удивительно, как они не подожгли никого из магов.
Когда отряд подошел ближе, Дежарден с трудом поднялся на ноги. Маги и демоны остановились, преклонив перед ним колени. Одна из крылатых змей неожиданно прянула на Верховного Чтеца, но тот с поразительной быстротой схватил ее на лету и сжал в кулаке. Змея извивалась и шипела, но кусать не решалась.
– Уреи? – спросил Дежарден, нахмурившись. – Это опасные твари, Владимир. Порождения самого Ра.
Меньшиков почтительно поклонился.
– Некогда они служили храму Амон-Ра, владыка, но не стоит беспокоиться. В моих жилах течет кровь жрецов, и я умею подчинять уреев своей воле. Мне кажется, это весьма символично – использовать существ, сотворенных богом солнца, против тех, кто хочет разбудить его.
Дежарден, покачав головой, выпустил змею, и та, плюнув напоследок огнем, заспешила прочь.
– А демоны зачем? – хмуро спросил Верховный Чтец. – С каких это пор мы прибегаем к помощи порождений Хаоса?
– Они под нашим полным контролем, владыка, – в голосе Меньшикова слышалось раздражение, как будто ему надоело увещевать своего капризного повелителя. – Эти маги превосходно владеют необходимыми сдерживающими заклинаниями. Они настоящие мастера своего дела, владыка. Я набрал их в разных номах по всему миру, и все они выдающиеся бойцы.
Верховный Чтец вперил взгляд в мужчину в синем одеянии, черты лица которого выдавали азиатское происхождение.
– Квай, не так ли?
Мужчина почтительно кивнул.
– Насколько я помню, – медленно проговорил Дежарден, – тебя изгнали в Трехсотый Ном, в Северную Корею за убийство твоего собрата-мага. А тебя, Сара Джакоби, – он указал на женщину в белом одеянии, с черными волосами, как колючки, – тебя сослали в Антарктиду после того, как ты вызвала цунами в Индийском океане.
Меньшиков с хрипом прочистил горло.
– Владыка, многие из этих магов действительно совершили в прошлом кое-какие проступки, но…
– Это убийцы и воры, лишенные всякой совести, – отрезал Дежарден. – Позор нашего Дома.
– Однако они горят желанием доказать свою преданность, – принялся заверять своего повелителя Меньшиков. – Они будут счастливы принести пользу ордену!
Он широко улыбнулся своим отборным бойцам, словно поощряя их принять счастливый вид, но никто из них даже не попытался.
– А кроме того, владыка, – торопливо продолжил Меньшиков, – если ты хочешь, чтобы Бруклинский Дом был разрушен, мы вынуждены забыть о милосердии. Ведь это все ради блага Маат.
Дежарден нахмурился.
– А что же ты, Владимир? Разве не ты поведешь их?
– Нет, владыка. Я полностью им доверяю и не сомневаюсь, что такой славный отряд легко справится с кучкой подростков. Они начнут атаку на закате. А я тем временем последую за Кейнами в Дуат и разберусь с ними лично. Тебе же, владыка, лучше всего оставаться здесь и наблюдать. Я пришлю в твои покои гадательную чашу, чтобы ты мог следить за нашими успехами.
– Оставаться здесь и наблюдать, – с горечью повторил Дежарден.
Меньшиков поклонился, отступая.
– Не беспокойся, владыка, Дом Жизни в надежных руках. Я клянусь, что Кейны и их логово будут уничтожены, а боги изгнаны обратно в Дуат. Маат будет восстановлен.
На какую-то минуту я понадеялся, что Дежарден опомнится и отзовет атаку на наш дом. Но тот лишь безвольно опустил плечи, повернулся спиной к Меньшикову и застыл, глядя на трон фараонов.
– Ступай, – сказал он устало. – Убери этих тварей с глаз моих.
– Слушаюсь, владыка, – ухмыльнулся Меньшиков. Затем развернулся и энергично зашагал к выходу из Зала Эпох во главе своей мрачной армии.