– Значит, отправляемся на закате, – подвела итог Зия. – Мы с Уолтом в Бруклин, а вы с Сейди в Дуат. Что ж, порядок.
– Порядок, да не совсем, – проворчал Бес, глядя на палочки, которые Сейди уронила на пол. – Это же был твой ход. Нет, ну это просто невозможно!
Сейди тоже посмотрела на пол и расплылась в широкой улыбке. Три палочки упали иероглифами вверх. Как раз те три очка, которые ей требовались для победы.
Она с торжеством передвинула оставшуюся фишку на последнюю клетку, сцапала со стола солнечные очки Меньшикова и водрузила их себе на нос. Меня бросило в дрожь. Сразу вспомнился сиплый голос русского мага и его жуткие обожженные глаза. А ведь с моей сестрой может случиться то же самое, если она попытается прочесть «Книгу Ра»…
– Невозможное – это по моей части, – заявила она нахально. – Пойдем собираться, братец. Скоро нам выдвигаться к Великой пирамиде.
Если вы когда-нибудь соберетесь посетить пирамиды, послушайте моего совета: они гораздо лучше смотрятся издали, особенно когда возвышаются на самом горизонте. Чем ближе вы будете их разглядывать, тем большее разочарование вас ожидает.
Как это ни обидно, но вблизи пирамиды почему-то производят гораздо меньшее впечатление. В этом признаются все, кто их видел. Да, всем известно, что на протяжении нескольких тысячелетий они были самыми высокими сооружениями на земле, но рядом с современными высотными зданиями они уже не кажутся такими величественными. К тому же в древности они были покрыты гладкими белыми плитами и увенчаны золотыми пирамидионами, что еще больше поражало людское воображение. Сейчас пирамиды, конечно, по-прежнему очень красивы, особенно в лучах закатного солнца, но все же оценить их великолепие проще издалека, где их ничто не заслоняет и где вас не одолевают толпы туристов.
Туристы и навязчивый сервис местных торговцев – это вторая беда пирамид. Впрочем, не только их. В какое бы известное место вы ни отправились, будь то Тайм-сквер, Пиккадилли-серкус или Колизей, везде будет одно и то же: приставучие торговцы дешевыми майками и всяким сувенирным хламом и толпы потеющих туристов с фотоаппаратами, бездумно щелкающие все подряд. Пирамиды в этом отношении ничуть не лучше, даже напротив: и от туристов не протолкнуться, и торговцы здесь еще назойливее. Несмотря на весьма обширные познания в английском языке, слова «нет» они так и не усвоили.
Пока мы проталкивались сквозь толпу под бесконечные щелчки и вспышки «мыльниц», мы имели шанс осчастливить себя приобретением трех поездок на верблюде (Сейди почему-то особенно напряглась), дюжины маек со скверным изображением пирамид и громадного количества амулетов, по сравнению с которым меркла даже коллекция Уолта («Лучшая цена! Удача гарантирована!»), а также одиннадцати безусловно подлинных пальцев мумии, предположительно сделанных в Китае.
Устав отказываться от столь щедрых предложений, я вполголоса спросил Беса, не мог бы он пугануть их разок, но тот только рассмеялся.
– Не стоит и трудиться, малыш. Туристы здесь появились, считай, одновременно с самими пирамидами. Зато я могу сделать так, чтобы нас никто не заметил. Полезайте прямо наверх.
У подножия Великой пирамиды с бдительным видом прохаживались охранники, однако ни один из них не попытался нас остановить. Может, Бес каким-то образом сделал нас невидимыми, а может, охранники просто не стали приставать к нам, увидев, что с нами бог карликов. Как бы то ни было, я очень быстро понял, почему туристам запрещено карабкаться на пирамиды: во-первых, это очень трудно, а во-вторых, опасно. Высота Великой пирамиды составляет около четырехсот пятидесяти футов, и ее каменные грани совершенно не приспособлены для того, чтобы люди по ним лазали. Пока мы карабкались к вершине, я дважды чуть не свалился, а Уолт подвернул лодыжку. Некоторые блоки расшатались и опасно крошились; многие «ступеньки» были футов по пять высотой, так что нам приходилось по очереди втаскивать друг друга наверх. В конце концов после двадцати минут потения, пыхтения и обламывания ногтей мы оказались на самой вершине. Смог над Каиром затянул всю восточную часть неба темным непроницаемым пятном, но на западе горизонт был чист. Солнечный диск уже опускался за край пустыни, окрашивая ее красным.
Я попробовал представить себе, как выглядели египетские закаты пять тысяч лет назад, когда пирамиды только-только были построены. Интересно, а фараон Хуфу, или Хеопс, как его называли греки, тоже стоял вот так на вершине своей собственной гробницы, любуясь простирающейся перед ним великой империей? Вряд ли, решил я. Делать ему было нечего, кроме как лазать на такую высоту…
– Ну вот и отлично. – Сейди плюхнула сумку на ближайший блок известняка и уселась отдышаться. – Бес, присмотри пока за вещами, ладно? Уолт, ты мне не поможешь с порталом?
Зия коснулась моей руки так неожиданно, что я чуть не подскочил.
– Мы можем поговорить?
Она спустилась на несколько ступенек пониже. Мой пульс словно сорвался с цепи, но я умудрился сползти за ней следом, ни разу не оступившись и не шлепнувшись на задницу, как последний идиот.
Обхватив себя за локти, Зия смотрела вдаль, на пустыню. Ее щеки порозовели – не то от закатных красок, не то от чего-то еще.
– Картер, ты только пойми меня правильно. Я очень благодарна за то, что ты нашел меня и разбудил. И я знаю, что сердце у тебя на правильном месте.
Сам я сильно в этом сомневался. По-моему, оно стучало у меня уже где-то в горле.
– Но?.. – подсказал я, не уверенный, что хочу услышать продолжение.
Ее плечи напряглись еще больше.
– Мне нужно время. Для меня все это слишком странно… слишком быстро. Может быть, однажды мы станем… станем ближе друг другу. Но пока…
– Тебе нужно время. Ясно, – сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не срывался. – Если только мы все не погибнем этой ночью.
Ее янтарные глаза сияли золотом. Наверное, отвлеченно подумал я, так до нас и дошли всякие влипшие в янтарь доисторические букашки. Они видели каплю смолы с золотыми искрами и с мыслью «Ух ты, какая красота!» подползали к ней и погибали, увязнув навеки.
– Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить ваш дом, – сказала она. – А ты пообещай мне, что, если тебе вдруг придется делать трудный выбор, ты станешь слушать свое сердце, а не подчинишься воле богов.
– Обещаю, – сказал я, хотя и без особой уверенности. В моей голове все еще звучал голос Гора, понуждая меня объявить регалии Ра своими. Мне хотелось сказать еще что-нибудь, чтобы она поняла, что я чувствую к ней… Но, как всегда, выдал только что-то вроде «Гм… угу».
Зия сухо улыбнулась.
– Да, Сейди права. Ты такой… как же это она выразилась? Трогательно неуклюжий.
– Потрясающе. Спасибо.
Над нашими головами полыхнула вспышка света, и над самой макушкой пирамиды возник портал. Не такой, как обычно, то есть не вращающаяся воронка песка, а словно дыра в пространстве, из которой изливался пурпурный свет – прямой вход в Дуат.
Сейди повернулась ко мне.
– Это для нас. Ты идешь?
– Будь осторожен, – сказала напоследок Зия.
– Угу, – отозвался я, – правду, у меня это плохо получается, но… я постараюсь.
Я взобрался обратно на вершину. Сейди подтянула к себе Уолта и что-то шепнула ему на ухо.
Он хмуро кивнул и ответил:
– Ладно, обещаю.
Прежде чем я успел поинтересоваться, что именно он обещает, Сейди повернулась к Бесу:
– Готов?
– Я вас догоню, – сказал Бес. – Как только проведу Зию и Уолта через их портал. Встретимся на Реке Ночи, в Четвертом доме.
– Каком еще доме? – нахмурился я.
– Увидимся, – повторил Бес. – Ну, идите!
Я еще раз взглянул на Зию, отгоняя мысль, что, возможно, вижу ее в последний раз. А потом мы с Сейди прыгнули в пурпурное сияние.
Дуат – странное место.
(Сейди опять обзывает меня «Капитан Очевидность», но правда, я сейчас объясню.)
Невидимые течения мира духов непрестанно взаимодействуют с вашими собственными мыслями, поэтому вас тянет то в одно, то в другое место, и то, что вы видите вокруг, незаметно преобразуется в соответствии с тем, что вы знаете или помните. Поэтому, как только мы с сестрой вступили на другой уровень реальности, мы как будто оказались на набережной Темзы рядом с домом бабушки и дедушки.
– Вот свинство, – пробурчала Сейди.
Кажется, я понимал, что она имела в виду. Ей неприятно было снова оказаться в Лондоне после ее катастрофического празднования дня рождения. Да и в прошлое Рождество наше путешествие в Бруклин началось именно отсюда. Вот по этим самым ступенькам мы спустились вслед за Амосом к причалу, где нас ждала его магическая лодка. Я тогда страшно горевал по отцу и обижался на бабушку с дедушкой за то, что они вот так запросто отдали нас с сестрой какому-то незнакомому дядьке, да и путешествие в неизвестность пугало меня до чертиков. Сейчас все эти чувства вдруг накатили на меня вновь – такие же болезненно-острые, как тогда.
Берега реки скрывались в тумане. Огней вечернего города не было видно, только в небе светилось зловещее зарево. Очертания набережных и зданий расплывались, то вздымаясь, то снова опадая, как будто не могли найти себе подходящего места.
Причалы под нами были почти скрыты стелющейся над водой белесой мглой.
– Сейди, – сказал я. – Смотри.
У нижней ступеньки снова была пришвартована лодка, но не та, на которой мы плыли с Амосом. Это была барка солнечного бога, точь-в-точь как в моем видении – настоящий королевский челн с высокой рубкой и местами для двадцати гребцов, только сейчас он едва держался на плаву. Истлевший парус обвис, весла были сломаны, снасти поросли паутиной.
А посередине лестницы, преграждая нам путь, стояли бабушка с дедушкой.
– Опять они, – проворчала Сейди. – Сколько можно…
Она решительно зашагала вниз по ступенькам, пока не оказалась нос к носу со стариками, точнее, их слегка мерцающими отражениями.
– А ну пошли вон, – сказала Сейди свирепо.