Когда я дошла до строчки «Ра, светило в зените…», мы уперлись в какую-то дверь.
На вид она ничем не отличалась от множества таких же дверей, которые мы видели по пути, но я решительно толкнула ее и перешагнула порог. Все это время я продолжала читать, хотя до конца заклинания оставалось совсем немного.
В комнате было совсем темно. В неровном свете факела Таурт я увидела, что на кровати неподвижно лежит старик, наверное, самый древний и дряхлый старик во вселенной. Лицо его покрывала сплошная сеть морщин, иссохшие руки походили на палки, а кожа истончилась и стала до того прозрачной, что сквозь нее было видно каждую вену. Сказать по правде, по сравнению с этой жалкой телесной оболочкой некоторые мумии в Бахарии и то выглядели полными жизни.
– «Свет Ра возвращается», – прочитала я, кивнув на плотно сдвинутые тяжелые шторы. Уловив намек, Бес и Картер тут же растянули их в стороны, и комнату затопили красноватые отсветы огненного озера. Старик не пошевелился. Его губы были сжаты так плотно, словно срослись между собой.
Я подошла вплотную к его кровати, продолжая читать. Я описывала, как Ра просыпается на рассвете, садится на свой огненный трон и его барка начинает подниматься в небо, а растения на земле поворачиваются вслед за солнцем, дарующим тепло.
– Не работает, – пробормотал Бес.
Во мне снова начала зарождаться паника. Мне оставалось прочесть всего две строчки, и я уже чувствовала, как мощь заклинания, не находя цели, начинает разворачиваться на меня. Дым валил все гуще, и его запах нравился мне все меньше и меньше. Слишком он наводил на мысли о шкварках, которые останутся от меня в ближайшие секунды. Если Ра сейчас же не проснется, я сгорю заживо.
Бог по-прежнему лежал неподвижно, плотно сжав рот. Рот… Ну конечно же.
Пристроив свиток на краешке кровати, я прижала его одной рукой, стараясь удержать в раскрытом состоянии, и произнесла: «Я воспеваю славу бога солнца».
Вторую руку я требовательно протянула к Картеру и пощелкала пальцами.
Слава богам, он сразу все понял.
Торопливо перетряхнув мою сумку, он вложил мне в ладонь черный нож нетжери, полученный от Анубиса. Вот он, тот самый момент, когда без обряда Отверзания Уст не обойтись.
Я коснулась лезвием старческих губ и прочла последнюю строчку заклинания: «Проснись, мой повелитель, с сиянием нового дня».
Старик разжал губы и сделал жадный вдох. Дым тут же спиралью устремился в его открытый рот, как в воронку пылесоса, а вместе с ним в его тело влилась и магия заклинания. Моя температура стремительно опустилась до нормальной. Я едва не рухнула от изнеможения и невероятного облегчения.
Веки Ра дрогнули и поднялись. С ужасом и восхищением я наблюдала, как живая кровь снова наполнила его вены, так что сморщенная высохшая кожа бога чуть расправилась, словно старый сдувшийся шар снова наполнили воздухом.
Он повернулся ко мне, и я встретилась с мутным взглядом его затянутых бельмами глаз. Старик прошамкал что-то невнятное.
– Он так и остался старым, – с тревогой заметил Картер. – Разве он не должен был сразу помолодеть?
Таурт присела перед Ра в реверансе (почти смертельный трюк для беременного гиппопотама на каблуках) и привычным жестом медсестры пощупала ему лоб.
– Он же еще не в полной силе, – сказала она. – Для этого вы должны завершить ночное путешествие.
– И прочесть третью часть заклинания, – сообразил Картер. – У него ведь есть еще одна ипостась, верно? Скарабей.
Бес кивнул, хотя и без особого воодушевления.
– Ага, Хепри. Жук, извиняюсь, навозный. Может, если мы найдем последнюю недостающую часть его души, он возродится по-настоящему.
Ра расплылся в беззубой улыбке.
– Зебры! Хорошо! – пролепетал он.
Я до того утомилась, что подумала, будто не расслышала его как следует.
– Прости… ты сказал – зебры?
Старик просиял, как ребенок, только что увидевший нечто невероятно чудесное.
– Горностаи заболели.
– Л-л-ладно, – с опасливым вздохом сказал Картер, – может, ему нужны его вещи…
Он вытащил из-за пояса посох и цеп и вручил их Ра. Старик тут же засунул конец посоха в рот и принялся сосать его, как пустышку.
Меня стало одолевать беспокойство, причем не только из-за состояния Ра, хотя и оно обескураживало. Но сейчас меня больше мучило другое: сколько прошло времени? И где, интересно, Влад Меньшиков?
– Нужно доставить Ра на лодку, – сказала я. – Бес, ты сможешь?..
– Ага. Прости великодушно, повелитель Ра, мне придется тебя понести.
Карлик ловко поднял старика с постели, и мы заторопились обратно. Истощенный старик весил совсем немного, так что Бес нес его без особого напряжения, даже несмотря на свои короткие ножки. Мы неслись по бесконечным коридорам назад к выходу, а Ра весело заливался: «Уиии! Уиии!»
Оставалось только порадоваться, что он так хорошо проводит время, потому что лично я пребывала в жутко подавленном состоянии. Мы потратили столько сил, прошли через столько опасностей… и ради чего? Чтобы разбудить вот это слабоумное существо? У Картера вид тоже был сумрачный – вероятно, он сейчас размышлял о том же самом.
Мы неслись бегом мимо остальных дряхлых богов, вызвав среди них изрядное оживление. Кое-кто указывал на нас трясущимися руками, издавая булькающие звуки, а один старик с шакальей головой грохнул об пол стойкой для капельницы и прокричал: «Солнце идет! К нам пришло солнце!»
Когда мы домчались до вестибюля, Ра слабо засучил ногами, свесил голову набок и прокряхтел что-то вроде: «Ох-ох, на полу, на полу».
Я поначалу решила, что он просит опустить его на пол, но потом заметила, что он смотрит на что-то блестящее. На полу, прямо у меня под ногами, валялся серебряный кулон: знакомый амулет в форме змеи.
Меня пронзило таким холодом, что я даже слегка пожалела о тех недавних моментах, когда я вся дымилась от жара.
– Меньшиков, – сказала я, стуча зубами. – Он был здесь.
Картер выхватил жезл и, медленно поворачиваясь, настороженно осмотрел зал.
– Ну и куда же он подевался? Не мог же он просто обронить здесь эту штуку и уйти?
– Он нарочно ее тут бросил, – догадалась я. – Чтобы подразнить нас.
Едва сказав это, я уже не сомневалась, что права. Я почти слышала сиплый хохот Меньшикова, который преспокойно продолжил свое путешествие вниз по реке, оставив нас позади.
– Нам надо добраться до лодки! – вскричала я. – Скорее, пока…
– Сейди.
Я обернулась. Бес с убитым видом указывал на стойку медсестринского поста.
– О нет, – простонала Таурт. – Нет, нет, нет…
Тень от стрелки на солнечных часах застыла на восьми. Это означало, что даже если мы немедленно покинем Четвертый Дом и сумеем успешно миновать Пятый, Шестой и Седьмой дома, это ни капельки нам не поможет. Потому что, судя по объяснениям Таурт, врата Восьмого Дома уже будут наглухо закрыты до следующей ночи.
Неудивительно, что Меньшиков не стал тратить время и силы на то, чтобы вступить с нами в бой.
Мы все равно его уже проиграли.
21Мы выигрываем время
Картер
Я-то думал, что после того ужасного прощания с Зией на вершине Великой пирамиды хуже мне уже не станет. Оказывается, даже в этом я ошибался.
Сейчас, стоя на причале Озера Огня, я окунулся в такую безнадегу, что лучшим выходом мог быть только прыжок в кипящую лаву. По крайней мере не придется больше мучиться.
Так нечестно, крутилось у меня в голове. Мы проделали такой путь. Мы столько раз рисковали жизнью. И в итоге не уложились по времени! Теперь все кончено, мы проиграли. Но как вообще можно было разбудить Ра за отпущенное время? Это же в принципе невозможно! Кто придумал такие дурацкие правила?
«Картер, это не игра, – раздался в моей голове голос Гора. – Никто не рассчитывал ваш путь так, чтобы сделать его возможным. Но ты должен продолжать идти».
Я не понимал зачем. Какой смысл? Врата Восьмого Дома уже захлопнулись. Меньшиков опередил нас.
Может, его план в этом как раз и заключался? Позволить нам разбудить Ра, но не дать провести обряд до конца, чтобы бог солнца так и остался дряхлым и слабым. А после этого запереть нас в Дуате, пока сам Меньшиков с помощью какой-нибудь злой магии освободит Апопа и выпустит его в мир. Ра не вернется, рассвет нового дня не наступит. Апоп восстанет и уничтожит всю человеческую цивилизацию. Наши друзья в Бруклине будут сражаться всю ночь напрасно. Ровно через сутки, когда мы наконец сможем выбраться из Дуата, нашим глазам предстанет только тьма и разоренные, заледенелые пустоши, которыми правит Хаос. Все, что нам дорого, погибнет безвозвратно. А потом Апоп поглотит Ра и восторжествует окончательно.
Так для чего же нам рваться вперед, если последняя битва уже проиграна?
«Истинный полководец никогда не падает духом, – сказал Гор, – и продолжает вселять веру в победу в свои войска. Он всегда храбро ведет их вперед, даже навстречу смерти».
«Ты меня очень подбодрил, господин Оптимист, – мрачно отозвался я. – Кстати, не припомню, когда это я приглашал тебя обратно к себе в голову».
Но, как бы я сейчас ни раздражался на Гора, приходилось признать его правоту. Помнится, Сейди тоже говорила о надежде. И о вере в то, что мы сможем создать Маат из Хаоса, даже если поначалу это кажется невозможным. Наверное, в этом и есть главный смысл: не оставлять попыток и продолжать верить, что мы можем спасти от уничтожения хоть что-то важное.
Амос, Зия, Уолт, Жас, все остальные наши ученики… они ведь рассчитывают на нас. Может быть, наши друзья еще живы, а значит, мы не имеем права сдаваться. Мы не можем предать их.
Таурт проводила нас до причала, и сейчас двое ее подручных шабти грузили Ра на борт лодки.
– Бес, прости меня, – сказала она огорченно. – Мне так жаль, что я не смогла сделать для вас больше…
– Это не твоя вина. – Бес протянул ей руку, как будто хотел пожать ей ладонь, но, как только их пальцы соприкоснулись, он крепко ее обнял. – Таурт, твоей вины нет ни в чем.