– А что, мы будем участвовать в главном событии?
– Ты о чем?
Брюкс одной рукой перенес тарелку на стол (к ароматам сиропа и масла, поднимавшихся от тарелки, примешивались слабые бензиновые оттенки) и сел.
– Карлики среди гигантов, так? У меня возникло ощущение, что для исходников в операции активная роль не предусмотрена.
Он попробовал полоску бекона. Неплохо.
– У них свои причины быть здесь, – холодно ответил Мур. – У меня свои.
В его тоне явственно слышалось: «И это не твое дело».
– Ты много общаешься с этими парнями, – предположил Дэн.
– С кем?
– Двухпалатниками. Постлюдьми.
– Они – не постлюди. Пока нет.
– А как ты различаешь? – Это была лишь наполовину шутка.
– Иначе мы в принципе не могли бы с ними говорить.
Брюкс проглотил шарик фальшивого французского тоста:
– Они могли бы говорить с нами. По крайней мере некоторые.
– А зачем? Мы их практически не понимаем даже в нынешнем состоянии. И… у тебя есть дети, Дэниэл?
Брюкс покачал головой:
– А у тебя?
– Сын, Сири. Он – не совсем исходник. Правда, близко не подошел к дальнему берегу, но даже с ним иногда трудно… связаться. Может, такое сравнение для тебя мало значит, но… все они – наши дети, дети человечества. Но даже сейчас они практически не обращают на нас внимания. А как только перевалят через край… – Он пожал плечами. – Как быстро ты решишь, что у тебя есть занятия поинтереснее, чем болтать со стаей капуцинов?
– Они – не боги, – мягко напомнил Брюкс.
– Пока нет.
– И никогда ими не станут.
– Это простое отрицание.
– Всяко лучше, чем коленопреклонение.
Мур печально улыбнулся:
– Да ладно тебе, Дэниэл. Ты сам знаешь, какой могущественной может быть наука. Тысяча лет на то, чтобы вскарабкаться от призраков и магии до технологии. И полтора дня, чтобы спуститься от технологии обратно, к призракам и магии.
– Я думал, они не пользуются наукой. И в этом смысл.
Мур еле заметно кивнул:
– В любом случае, если поставить исходников против Двухпалатников, последние каждый раз будут на сто шагов впереди.
– И ты спокойно к этому относишься.
– Мое отношение не имеет значения. Таков порядок вещей.
– Это… фатализм какой-то, – Брюкс оттолкнул пустую тарелку. – Дальний берег, пропасть между гигантами и капуцинами…
– Это не фатализм, – поправил его Мур. – А вера.
Дэн пристально посмотрел через стол, пытаясь решить, не дразнит ли его Джим. Тот бесстрастно взглянул на него в ответ.
– А тот факт, что нас кто-то подстрелил? – намеренно продолжил Брюкс. – И ты сам сказал, что это, скорее всего, траны.
– Я так сказал? – Казалось, Мур нашел это забавным. – К счастью, в нашем углу собралась неплохая команда с такими же способностями. Честно, я бы не волновался.
– Ты слишком им доверяешь, – тихо произнес Дэн.
– Это ты постоянно так говоришь, хотя не знаешь их так, как знаю я.
– Слушай, ты действительно думаешь, что знаешь Двухпалатников? Ты же сам называешь их гигантами. Мы понимаем их цели не больше, чем цели умных облаков. Но ИскИны, по крайней мере, не вскрывают нам мозг и не копаются там, как…
Мур какое-то время молчал, а потом:
– Лианна.
– Ты знаешь, что они с ней сделали?
– Не совсем.
– О том я и говорю. Никто не знает, даже она сама. Они вырубили ее на четыре дня, а когда Лианна проснулась, то превратилась в подобие «китайской комнаты». Кто знает, что сделали с ее мозгом, осталась ли она прежней личностью?
– Не осталась, – спокойно отрезал Мур. – Изменишь проводку – изменишь машину.
– И я о том.
– Она сама согласилась, вызвалась добровольцем. Работала как проклятая и расталкивала всех на своем пути, чтобы добраться до переднего края, пройти отбор.
– Это не осознанное согласие.
Снова поднятые брови:
– Почему же?
– Как оно может быть осознанным, если личность когнитивно не способна понять, на что соглашается?
– Ты хочешь сказать, что Лианна умственно неполноценная, – подытожил Мур.
– Я хочу сказать, что мы все такие. По сравнению с роями, вампирами, техноконтурниками[262] и всей этой…
– Мы – дети.
– Да.
– Которым не доверяют самостоятельное принятие решений.
Брюкс покачал головой:
– Не в таких вопросах.
– Нам нужны взрослые, чтобы делать выбор за нас.
– Мы… – Дэн замолк.
Мур взглянул на него, и по его губам скользнул призрак улыбки. Потом взял со стены «Гленморанджи»:
– Выпей. Так будущее проходит легче.
«Незримо передвигаясь по внутренностям хозяина, паразит захватывает над ним контроль».
Брюкс пролез в центральную нервную систему «Тернового венца» и подчинил ее своей воле. Лианна, как обычно, сидела в трюме со своими беспомощными и всемогущими повелителями. Иконка Сенгупты светилась в Центральном узле. Мур якобы пребывал в Комнате отдыха, но видео из отсека доказывало, что это ложь: там было лишь его тело, функционировавшее на автопилоте, пока закрытые глаза танцевали в КонСенсусной реальности, которую Дэн мог только представить.
Похоже, есть ему придется в одиночку.
Теперь тревога стала постоянной: она сверлила подсознание с постоянством зубной боли, стала частью Брюкса, почти незаметной, пока неожиданный холодок не пробегал по спине. Панические атаки в осях, отсеках, в его собственной треклятой палатке. Они случались нечасто и длились не долго. Но для напоминания о себе хватало, чтобы паранойя не ослабевала.
Пока Дэн поднимался по оси, в кишках от страха вновь стал проворачиваться нож. Брюкс заскрипел зубами и быстро закрыл глаза, пока конвейер тащил его мимо Зоны ужаса (это действительно помогало), и расслабился, когда отрезок с привидениями исчез внизу. Добравшись до вершины, Брюкс отпустил поручень, влетел в Центральный узел, пронесся над люком, ведущим в основной хребет (сейчас наполовину суженным – туда еле пролезало человеческое тело), оттолкнулся и…
Тихий влажный звук. Всхлип из северного полушария, прерванный вздох.
Кто-то плакал.
Там была Сенгупта. По крайней мере несколько минут назад.
Брюкс откашлялся:
– Эй! Там кто-нибудь есть?
Легкий шелест. Тишина и вентиляторы.
«Так, хорошо…»
Он возобновил движение по выбранному курсу, перелетел к оси в камбуз, вывернулся и, скрючившись, протиснулся внутрь. Даже поздравил себя, когда ловко ухватил кольцо конвейера и полетел головой вперед, медленно поворачиваясь вокруг поручня, пока вниз не стали смотреть ноги. Еще два дня назад все эти трубы и переменные векторы гравитации сбивали с толку.
Валери поймала его на полпути.
Дэн не заметил, как она подобралась: летел лицом к переборке. Может, сверху на мгновение мелькнула тень, за долю секунды до легкого прикосновения между лопаток; будто кончик ножа скользнул вдоль позвоночника, и спину вскрыли, как расстегнули молнию. Брюкс даже ничего не понял, а продолговатый мозг уже отреагировал, распластал и заморозил его, точно перепуганного кролика. К тому моменту, когда Дэн опять смог двигаться, вампирша прошла мимо, а он остался жив.
Дэн посмотрел вниз, вдоль длинного туннеля, который она без единого звука пролетела головой вперед. Валери ждала его на дне оси: белая, голая, похожая на скелет. Гибкие, напоминавшие канаты мускулы обвивали кости. Правой ногой она отбивала по металлу странный тревожащий ритм.
Конвейер тащил Брюкса прямо ей в руки.
Он отпустил поручень и прыгнул через всю ось к неподвижной безопасности лестницы. Пропустил первую ступеньку, ухватился за вторую; от остаточной инерции плечо чуть не выпрыгнуло из сустава. Ноги заскребли, пытаясь найти опору, с трудом нашли ее. Брюкс вцепился в лестницу, а конвейер потоком струился с двух сторон, вверх и вниз.
Валери смотрела на него. Он отвернулся.
«Она лишь дотронулась до меня, Боже мой! Я едва ее почувствовал. Может, это была случайность».
Не случайность.
«Она не угрожала, не подняла руку. Она просто сидит там. И ждет.
И не в своем отсеке. И на яркий свет ей плевать – опять Мур соврал».
Брюкс не сводил глаз с переборки. Он мог поклясться, что чувствует, как скалится Валери.
«Она – еще один гоминоид-неудачник. И все, больше ничего. Без наших лекарств не перенесет и парочку прямых углов, свалится в конвульсиях. Очередная природная лажа, еще один вымерший монстр, уже десять тысяч лет как дохлый».
И воскрешенный. Жутко видеть, насколько ей комфортно в будущем. Так хорошо, как Валери, Брюксу никогда не было.
«Если бы не мы, ее бы не существовало. Если бы мы, тараканы, не выскребли остаточные гены и не срастили их. Ее время безвозвратно прошло. Ее в принципе не стоит бояться. Не будь таким трусом, идиот».
– Ты идешь?
Брюкс с трудом посмотрел вниз, устремив взгляд на люк позади нее, вампирша осталась в огромной комфортной зоне низкого разрешения, из которой состоит 95 % человеческого зрения. Он даже умудрился выдавить из себя нечто вроде ответа:
– Я… это…
Руки не хотели отцепляться от лестницы.
– Ну, как хочешь, – сказала Валери и исчезла в камбузе.
Сквозь решетку Сенгупта напоминала пиксельную мозаику. Наверное, вернулась из туалета на форпике. Брюкс с пониманием отнесся к тому, что Сенгупта решила отлить, когда Валери проходила мимо.
Пилот ушла в тень за зеркальным шаром. Послышался звук щелкающих пряжек и зажимов, хмыканье, сошедшее за приветствие:
– Думала ты хотел в столовую.
Дэн вплыл в северное полушарие. Ракши натягивали КонСенсусную перчатку на левую руку: средний палец, безымянный, указательный, мизинец, большой. Ее волосы стояли торчком на голове, еле заметно искрясь от статического электричества.
– Валери добралась туда первой.
– Там есть место для двоих. – Правая перчатка: средний, безымянный, указательный…
– На самом деле нет.