Ну, и, наконец, свободная воля. Хотя свободная воля (точнее, ее отсутствие) – это одна из центральных тем «Эхопраксии» (неврологическое состояние эхопраксии для автономности является тем же, что и ложная слепота для сознания), мне тут особо нечего сказать, так как аргументы настолько ясные, что это почти неинтересно. Нейроны не активируются спонтанно, но только в ответ на внешний стимул; значит, и мозг не может действовать спонтанно, но только в ответ на внешние стимулы [406]. Нет нужды говорить обо всех тех исследованиях, которые показывают, что мозг действует быстрее, чем сознательный разум «решает» что-то сделать [407][408]. Забудьте о ревизионистской интерпретации, которая низводит определение «свободы воли» до «воли, которая достаточно непредсказуема, чтобы поставить в тупик хищников» [409][410]. Все гораздо проще: рычаг сам по себе повернуться не может. Что и требовалось доказать. Если вы хотите цепляться за концепцию свободной воли, то я не буду тратить время, споря об этом здесь: немало человек уже осветили этот вопрос гораздо более убедительно, чем я когда-либо смогу [411][412][413][414].
Но принимая во внимание текущее положение вещей, самым крепким орешком, который «Эхопраксия» просит вас раскусить, является то, что спустя восемьдесят лет люди по-прежнему будут считаться со столь неубедительным и непоследовательным предположением, что приближаясь к XXII веку, мы по-прежнему будем вести себя так, словно у нас есть свобода воли.
На самом деле такое поведение вполне естественно. Убедить людей в том, что они – автоматоны, легко, по крайней мере, с интеллектуальной точки зрения. Человечество даже изменит свои отношения и поведение в свете новых истин [415] – например [416][417], люди станут чаще обманывать или меньше обвинять других в противоправных действиях. Но со временем наше поведение вновь вернется к исходному состоянию; даже большинство из тех, кто приемлет детерминизм, каким-то образом умудряется при этом верить в персональную виновность [418][419]. За десятки тысяч лет мы привыкли ездить с максимальной скоростью в сто двадцать километров в час; без постоянного сознательного вмешательства мы обычно жмем на педаль так, как нам наиболее удобно.
«Эхопраксия» делает такие же номинальные уступки, которые, скорее всего, сделает и общество. Вы могли заметить в тексте периодические упоминания о том, что концепция личной ответственности была удалена из юридических систем по всему миру, а те средневековые пережитки, которые еще цепляются за нее, являются объектом санкций со стороны движений за человеческие права в остальном цивилизованном мире. Брюкс и Мур еще в монастыре препираются по поводу старого аргумента об отсутствии свободы воли. Приверженцы тех восточных религий, которые никогда особо серьезно не относились к этой концепции, удалились в роевое состояние глубокой кататонии (так, по крайней мере, их видят со стороны). Остальные люди по-прежнему действуют так же, как всегда.
Оказывается, в этом вопросе у нас просто нет особого выбора.