– Попробуй повторить то же самое, когда мы окажемся в их землях.
– Почему про них никто ничего не знает? – продолжал допытываться Храбр.
– Рудознатцы предпочли отстраниться от мира, чтобы лучше чувствовать жилы и месторождения руд и камней. Когда-то их умения пытались использовать ради наживы, и им это не пришлось по нраву. Они обрушили все тоннели и завалили все дороги, кроме одной – той, по которой мы едем. Самовилы в счет очередной уплаты за осколки Огнь-Камня создали амулеты, которые прячут селения под пологом невидимости, если хозяева не желают принимать гостей. Но рудознатцы не затворники. Если кто-то из их народа предпочитает жить в ином месте, то он просто уходит, оставляя за собой право в любой момент вернуться. Многие из тех, о ком вы наверняка слышали, на самом деле из рудознатцев. Собственно, все великие ювелиры и кузнецы когда-то спустились с гор.
– А чего князь? – оборотень задумчиво хмурился.
– Нынешний князь предпочитает приваживать связями и торговыми льготами, а не огнем и мечом. У него с рудознатцами заключены соглашения. Народ гор помогает рачительно добывать руды и камни, а Светогор оказывает им любую помощь и предоставляет возможность учиться и путешествовать.
– Мудрено, но разумно…
– Светогор всегда предпочитал путь разума, – Марий улыбнулся так довольно, как будто лично наставлял князя на этот путь.
Итриде еще о многом хотелось его расспросить, но над их головами раздался орлиный клекот, и дейвас приказал Плесуну остановиться. Тот послушно натянул вожжи, и Незабудка недовольно всхрапнула. Но быстро утешилась пышным клевером, розовеющим на обочине.
– Благодарю, пан Плесун. Дальше мы пойдем пешком.
Оплата перекочевала из рук Болотника в ладонь старичка. Тот приложил к шляпе два пальца, потянул лошадь под уздцы, заставляя развернуться, и телега все так же неспешно покатилась в обратный путь. Болотник подождал, пока она скроется за поворотом, и только тогда всмотрелся в небо, приложив руку к глазам. Орел кружил медленно, лишь изредка величаво взмахивая крыльями, чтобы удержаться в воздухе. Он что-то высматривал на земле, а, завидев, сложил крылья и камнем упал вниз, как обычно делают ловчие соколы. Итрида невольно вскрикнула, когда поняла, что хищная птица летит прямиком к дейвасу, но тот жестом велел спрятать оружие.
Когда до Мария оставалось всего ничего, орел снова распахнул крылья и забил ими по воздуху. Он выставил перед собой лапы с длинными загнутыми когтями, и Итриде невольно вспомнились похожие у птицелюдов, которых бродяжники встретили на берегу Черницы. Опасные острия были уже в нескольких вершках от лица Мария, но тот по-прежнему ничего не делал, лишь улыбался и ждал. Итрида не выдержала и дернула кинжал из ножен. Метнула его наперерез орлу, и в воздух взлетели обрывки перьев. Раздался возмущенный крик, а за ним удар тяжелого тела о землю. Марий глянул на бродяжницу, и она побледнела, плотно сжав губы: лицо его было гневным.
– Все-таки, Огонек, ты не отличаешься умом, раз не в состоянии уяснить простой приказ.
– Вы мне не приказывали… Марий, – огрызнулась Итрида, силясь рассмотреть упавшую птицу, но все, что ей удалось увидеть, – лишь трепещущий комок перьев, выглядывающий из-за сапог дейваса.
Перья вздрогнули в последний раз и затихли, а потом медленно втянулись… куда-то.
– Не ругайся на девушку, Марий, – раздался мужской голос, и перед дейвасом вдруг выпрямился молодой парень.
Он глянул на Итриду через плечо Болотника и подмигнул. Потом поочередно оглядел остальных бродяжников и приветливо кивнул всем разом.
– Она всего лишь порезала мою куртку, – и парень приподнял руку, показывая тонкий надрез длиной в пол-локтя.
– Промахнулась, – посетовала Итрида.
Парень расхохотался, запрокинув голову и обнажив крепкие блестящие зубы. Обогнул дейваса, дружески хлопнув его по спине, и поклонился Итриде.
– Мое имя Санэл. Добро пожаловать в Орлиное гнездо. Пусть ветры и камни будут благосклонны к вам.
– Не спешил бы ты с любезностями, Санэл, – протянул Марий, нарочито разглядывая заснеженные шапки гор. – Как бы не пришлось закапывать труп после вашего знакомства.
– Ее? – удивился парень, беззастенчиво разглядывая Итриду.
– Твой, – бросил дейвас.
Итрида стиснула зубы и ничего не ответила. Вместо этого она принялась рассматривать Санэла, пытаясь понять, чья кровь течет в его жилах.
Он был одет как бродяжник, но его куртка выглядела странно, словно ее пошили из пестрых перьев. На высоком лбу юноши красовался рисунок: парящий орел, раскинувший крылья. Ноздри широкого плоского носа чуть подрагивали, словно Санэл принюхивался к новым знакомым. Глаза у него были серые и очень-очень светлые, особенно ярко выделяясь на темной от загара, слегка обветренной коже. Юноша был хорошо сложен: высокий рост и широкие плечи, длинные ноги и руки, узкие бедра. В нем не было ни давящей властности, как в Марии, ни кошачьей гибкости и почти женского изящества, как в Даромире. Санэл выглядел так, словно был воплощением горного ветра.
Итрида натолкнулась на серый взгляд, такой же внимательный, как и ее собственный, и поняла, что ее только что рассматривали с неменьшим любопытством.
– Красивым женщинам многое простительно, – улыбнулся Санэл, и Итрида невольно улыбнулась в ответ – так легко и заразительно у него получилось.
Итрида была уверена, что Марий съязвит что-нибудь, по своему обыкновению. Но дейвас лишь обернулся, быстро окинув огненосицу взглядом с головы до ног, и снова вернулся к разговору с Санэлом.
– Я посылал ворона Дваэлису, что приеду. Раз ты нас встречаешь, значит, он получил мое письмо?
– Никаких воронов не было, Марий, – покачал головой Санэл. Он улыбнулся Итриде еще раз и повернулся к дейвасу – Уже давно.
– Но как ты тут…
– Мы охраняем дорогу. Ветры приносят плохие вести – они пахнут огнем и сожженными перьями. Ты слышал о том, что происходит с воронами? Как они нападают на людей?
– Слышал, – Итрида могла поклясться, что дейвас скрипнул зубами. – Но у нас есть проблема поважнее сумасшедших птиц, какого бы размера они ни были. И эта проблема – она.
Марий указал на Итриду подбородком.
Вдруг раздался голос доселе молчавшего Даромира, и Итрида на мгновение прикрыла глаза, понимая: быть беде.
– Главная наша проблема – это ты, огненосец, и пусть меня сожрут песчаные черви, если это не так! И если ты собираешься продолжать оскорблять Итриду перед своими, – шехх бросил презрительный взгляд на изумленно вскинувшего брови Санэла, – дружками, то я…
– Что ты? – поддел его дейвас и позволил огню выступить на его руках.
Но Даромир лишь метнулся к нему и схватил за ворот рубахи, так крепко, что зеленая ткань затрещала.
– Дар, нет! – Итрида бросилась за другом, но не успела.
Застигнутый врасплох Марий вскинул руку, и шею Дара сжало черное кольцо, совсем как в лесу, когда дейвас выследил Итриду и ее друзей. Но перед этим Даромир все же успел ударить Мария: голова дейваса мотнулась, и по щеке побежали струйки крови. Огромный синяк быстро наливался чернотой. Три ссадины посредине имели форму любимых перстней Даромира.
Марий медленно провел рукой по разбитым губам и сплюнул розовую слюну. Шехх задыхался, но на лице его горела торжествующая улыбка:
– Это только… начало… я все равно… тебя достану!
– Не успеешь. Я просто наконец придушу тебя прямо здесь, – прошипел в ответ Болотник.
Его глаза полыхнули огнем, и Даромир согнулся, словно от удара. Шехх вскинул голову: ярость высветлила его глаза и зажгла белые пятна на высоких скулах. Даромир попытался броситься на огненосца, но вскрикнул и упал на колени, не сумев сделать и шага. Болотник холодно смотрел, как тот корчится на земле.
– Ты дал клятву, признав меня своим Старшим. Ты ни когда до меня не доберешься, – протянул дейвас, глядя на Даромира с какой-то брезгливой жалостью. – Стой где стоишь! – Марий ожег взглядом Итриду, которая бросилась было ему наперерез. – Иначе встанешь на колени рядом с ним. Твой дружок заигрался в ревность, и я не собираюсь облегчать его муки бессилия из-за того, что он не может быть тебе полезным. Так же как не собираюсь тратить время на излечение его самомнения. Послушай меня внимательно, шехх…
Марий приблизился к Даромиру и сел перед ним на корточки. Схватил его за волосы, заставив смотреть себе в глаза. На другой руке дейваса загорелся лепесток черного пламени, и Марий начал медленно приближать его к лицу бродяжника.
– Или ты наконец угомонишься, или от твоего красивого лица останется лишь воспоминание. Интересно, как тогда посмотрит на тебя твоя огненная подружка?
Храбр придвинулся к Итриде и опустил ей на плечи тяжелые руки, не давая сдвинуться с места.
– Не лезь, – шепнула Бояна подруге. – Это только их дело.
– Как вы не понимаете… – в отчаянии выдохнула Итрида, но Храбр лишь сжал пальцы, удерживая вырывающуюся огненосицу – Он же убьет его!
– Даромир – не младенец в пеленках, а взрослый мужчина. Ему и нести ответ за свои дела.
– Не стоит, друг мой, – внезапно вмешался Санэл. Его лицо все еще хранило удивленное выражение, но он попросил: – Отпусти его.
Огонь Мария застыл так близко к щеке Даромира, что смуглая кожа покраснела от жара. Марий молчал, сощурившись. Шехх что-то прошептал ему едва слышно, и Марий усмехнулся в ответ. Отбросил шехха и сжал пальцы, гася пламя. Выпрямившись, Болотник повернулся спиной к тяжело дышащему противнику и не спеша подошел к Санэлу Храбр наконец ослабил хватку, и Итрида вырвалась из его рук. Подбежала к Даромиру, упала возле, пачкая колени в дорожной грязи, и осторожно тронула его лицо:
– Ты цел?
– Все в порядке, – Даромир отодвинулся от ее прикосновения.
Итрида подняла брови и поджала губы. А потом влепила шехху пощечину по здоровой щеке, такую, что его голова дернулась. Парень вскочил на ноги, испепеляя девушку взглядом:
– Совсем рехнулась?!
Итрида не спеша выпрямилась и ткнула шехха пальцем в грудь: