– Ты не понимаешь, что тебе грозит! – снова Санэл.
Даромир молчал, но Итрида знала, какие мысли роятся в его голове. Шехх видел, как из огненосицы выплеснулось пламя – там, в заброшенном амбаре. Наверняка он сейчас пытается понять, смогут ли они укрыться от огня в…
Огромной пещере, похожей на миску, уложенную донышком вверх, в которой не было ничего, кроме Огнь-Камня и питающих его рек жидкого пламени, что вытекали прямо из трещин в стенах.
Итрида покачнулась, едва не рухнув с небольшого уступа, к которому ее вывел узкий коридор. Поначалу ей показалось, что она ослепла, – таким ярким было свечение камня и потоков густого рыжего огня, устремляющихся к нему и напитывающих его своей силой. Итрида болезненно зажмурилась, но по спине снова ударил холод предчувствия.
«Прыгай!» – взревела волчица и сама скакнула вперед, ударившись изнутри о грудь Итриды. Бродяжница вскрикнула и раненой птицей упала вниз, едва успев подобраться, чтобы не переломать все кости. Итрида врезалась в плоский каменный пол точнехонько между двух огненных рек, перекатилась несколько раз и распласталась, прижавшись щекой к горячему камню. Итрида мелко дрожала и пыталась не закричать от острой боли, врезавшейся в тело, но, шатаясь, все же поднялась на ноги. И замерла.
Огнь-Камень вздрагивал в нескольких шагах от нее, и впрямь словно огромное сердце. Он был похож на стеклянный сосуд, внутри которого замуровали древнее пламя – таких его цветов Итриде видеть еще не доводилось. Здесь были не только привычные красный или рыжий, но и голубой, лиловый, розовый, зеленый, словно весенняя листва, и множество иных, которым Итрида и имени-то не знала. Все они мерцали, текли и плавились, сплетались и расходились, и, глядя на непрекращающуюся пляску сполохов, Итрида снова почувствовала, как ее дух отделяется от тела.
«Коснись его, – тихо попросила волчица. Огненный зверь медленно приблизился к границе навьего леса, так близко, что Итрида ощутила, как его шерсть щекочет и легонько жжет ее изнутри. – Положи руку на камень».
Итрида шагнула вперед.
– Итрида! Остановись! Ты не справишься с ним одна! Давай дождемся старейшину, он поможет! – Санэл.
– Итка, не упрямься, прошу тебя! – Даромир.
– Ты погубишь себя и все, что тебе дорого, – Болотник. Его слова царапнули Итриду сильнее всего, и она снова остановилась в нерешительности.
Огневица медленно подняла руку, почти касаясь радужной свистопляски, которая будто бы стала быстрее. Словно Огнь-Камень почувствовал ее присутствие и подманивал подойти ближе.
В переплетении разноцветных лент Итриде вдруг привиделось оскаленное женское лицо, прекрасное, но нечеловечески жуткое, и бродяжница отдернула руку, пытаясь отступить. Но огненная волчица снова ударила ее изнутри, вырвав из горла Итриды болезненный стон. Она покачнулась, взмахнула руками, пытаясь удержаться на месте…
И поняла, что падает прямиком в Огнь-Камень.
Они опоздали.
Марий понял это, когда его приказ Старшего разбился о невидимую преграду, не коснувшись Итриды. Сила, живущая в Сердце-скале, манила к себе Огневицу и защищала от чужой ворожбы. В миг, когда бродяжница вошла в обитель Огнь-Камня, она перестала принадлежать себе.
Болотник не думал сейчас о том, что может поранить девушку: видят боги, для нее такая рана была бы меньшим злом. Знахари Орлиного гнезда хорошо знали свое дело. А вот если Итрида все же доберется до древней силы и прикоснется к ней без обрядов, без якоря, который мог создать только Дваэлис, без почтительности, которой от этой сумасшедшей ждать точно не приходилось… Что случится тогда, одним Пряхам ведомо. Ясно одно: живой рыжую упрямицу больше никто не увидит.
– Ты же ее убьешь! – закричал Даромир, пытаясь на бегу перехватить руку дейваса, но Марий увернулся и зло глянул на шехха.
– Даже если так, для нее же лучше!
– Лучше, чем что?!
– Чем отдать себя первородной стихии, которая раздавит ее словно букашку и не заметит! Или, еще хуже, выжжет твою подружку изнутри и развлечения ради отправит гулять по свету пустую оболочку, полную огня!
– Чтоб вас песчаные черви сожрали, почему же эту проклятую силищу никто не охраняет?! – Дар до боли стиснул кулаки, борясь с желанием обогнать огненосца, вбить его в стену и сжать руки на горле дейваса, чтобы силой выдавить знание о том, как спасти Итриду.
– Охраняют, – подал голос Санэл. – Но сегодня все печати оказались сорваны, а стражи не было на посту. Как будто кто-то расчистил дорогу для Итриды. В Гнезде лишь двое обладают подобной властью, да еще Марий сумел бы. Мы с Марием здесь. Остается старейшина, но… – Санэл сжал губы и резко закончил: – Но это не может быть эйре Дваэлис. Все слышали, как он приказал Итриде выкинуть из головы мысли об Огнь-Камне.
Плохо ты его знаешь, орленок. Старый орел способен и не на такое.
Вслух Марий ничего не сказал, лишь побежал еще быстрее.
И все равно Итрида опередила их – вылетела на уступ и на мгновение застыла, отчего-то медля. Обернулась: в черных глазах – испуг, медленно растворяющийся в безумии и предвкушении. Облизнула губы, и Марий невольно повторил ее жест: воздух в Сердце-скале был жарким и иссушал кожу в считаные секунды. Марий попытался зацепить девушку хлыстом из огня и воды, но краешек ворожбы лишь звонко щелкнул в пустоте, там, где мгновение назад стояла Огневица. Болотник не услышал ее тихого вскрика, он выбежал на уступ и, не останавливаясь, прыгнул следом, чувствуя, как движутся рядом сильные тела. Даромир и Санэл сиганули вместе с дейвасом не задумываясь.
Ноги загудели от удара. Марий бросился к Итриде, рвано и неловко пытающейся встать после неудачного падения. Итрида помотала головой, болезненно морщась, притронулась к ушам и посмотрела на ладонь. Потом глянула на что-то в глубине пещеры и все же поднялась, покачнувшись, словно былинка на ветру. Бродяжница не обращала на преследователей ни малейшего внимания, как будто те перестали для нее существовать.
Марий не успел пробежать и десятка шагов, как ему наперерез выскочила волчица, сотканная из огня. Могучее тело зверя было прозрачным, оно дрожало и мерцало, то и дело размываясь в дым. По густой шерсти пробегали разноцветные искры. Волчица открыла черно-красную пасть и зарычала, недвусмысленно предупреждая человека.
– Отойди, навь, – по рукам Мария потекло черное пламя.
«Мать зовет, и я подчиняюсь. Тебе не справиться со мной, дейвас. Здесь я сильнее», – голос, прозвучавший в голове Мария, сыпал искрами и шипел, как угли, залитые водой.
Огонь закапал с пальцев Мария, свиваясь в кнут, и Болотник намотал его на руку.
– Посмотрим.
От столкновения дейваса и духа пещера гулко вздрогнула. Лава в руслах огненных рек выплеснулась на берега, чуть не спалив ноги Санэла и Даромира – они едва успели отскочить. Шехх сжимал и разжимал кулаки, его взгляд метался между Марием и Итридой, которая медленно приближалась к Огнь-Камню. Кто-то схватил его за плечо, стиснув так, что шехх едва не взвыл.
– Ты же за ней сюда пришел, – Санэл кивнул на Итриду, едва видневшуюся сквозь прозрачную огненную волчицу. Она нерешительно тянулась к Огнь-Камню, то отдергивая пальцы, то снова подаваясь вперед. – Так чего мнешься? Мы с Марием справимся сами, а ты вытащи девушку.
– Я… – Даромир тяжело сглотнул и помедлил, прежде чем коротко и сильно сжать плечо рудознатца в ответ. – Если вдруг… Скажешь ей, что я ее люблю.
Шехх бросился к огненосице, перескакивая через ручейки лавовых потоков и уворачиваясь от обломков скалы, то и дело срывающихся с потолка. Кивка Санэла он уже не увидел.
Когда Итрида покачнулась и начала падать в Огнь-Камень, Даромир одним прыжком настиг ее и оттолкнул в сторону. Но сам он устоять на ногах не сумел. Его затянула разноцветная круговерть, и Даромир перестал чувствовать свое тело. Его разум медленно гас, но шехх все же поймал взгляд черных глаз.
– Прости меня, – успел шепнуть он.
И его не стало.
Глава 27. Тот, кто сгорел
Что-то огромное пожирало Итриду.
Нечто вытаскивало из нее самую суть, выцарапывало душу и рвало в клочья, пытаясь добраться до сокрытого. Безжалостные когти тянули в разные стороны, и кожа натягивалась и трещала, грозясь по рваться, словно обычная тряпка. Итриде казалось, что она кричала, молила отпустить, забрать то, что нужно этой силе, и оставить ее в покое. Под толщей боли бродяжница слышала волчий вой – пронзительный, дикий, протяжный, – и почему-то звучал он в ее собственной груди.
По жилам Итриды тек жидкий огонь. Ее кожа больше не светилась, как тогда, давным-давно, когда она только вошла под своды Сердца-скалы. Теперь она полыхала багровым, болезненно вздрагивая при каждом ударе сердца. Нечто нависло над Огневицей, и она не смогла подобрать ему имени. Не человек, не живник и не навья тварь – сплошной сгусток разноцветного огня, колеблющийся и мерцающий, из глубины которого проглядывало женское лицо. В пылающих злых глазах Итрида видела желание разорвать ее на клочки и отобрать то, что, как считало существо, она у него украла. Мир замер в ожидании смертельного удара.
Но вдруг все изменилось.
Огонь с женским лицом отвернулся от Итриды. Она с трудом перевела взгляд обожженных глаз туда же, куда смотрело пламенное создание. Открыла было рот, чтобы крикнуть, но из груди Огневицы вырвался только едва слышный хрип – голос она сорвала давным-давно.
«Остановись! – силилась крикнуть Итрида. – Не делай того, что задумал!»
А ведь то же самое он кричал ей, пока гнался за нею по тоннелю Сердца-скалы…
Даромир шел к ним – к Итриде и огненному созданию – неспешно, гордо приподняв подбородок и надменно улыбаясь. Сейчас он выглядел тем, кем был всегда, – наследником могучего рода, внуком и сыном воина. Дитя пустыни, сияющее солнцем и огнем… Сущность, живущая в Огнь-Камне, бросила умирающую добычу и скользнула к шехху. Обвила его ноги и змеей поползла по телу, не оставляя следов. Даромир остановился и улыбнулся Итриде: