– Далеко отсюда до Червена? – спросила Итрида.
– Верхом был бы один дневной переход, а пешком – дня три, не меньше, – неохотно отозвался Марий. – Морокуновы кони, – выругался он и плюхнулся на траву рядом с Итридой. Откинулся к стволу дерева и замер, закрыв глаза.
– Все так плохо?
Итрида отпила немного воды из фляги на поясе. Вода была теплая и невкусная, но она утолила жажду и смыла привкус пыли с языка.
– Как только переведешь дух, пойдем пешком. Каждая минута промедления грозит тем, что мы явимся к запертым воротам Червена. И, скорее всего, охранять их будут огневики, выращенные черной самовилой.
Итрида собралась ответить Марию, но не успела.
– Глазам своим не верю! Итрида, ты ли это? – знакомый голос казался таким неуместным здесь, что Итрида сначала подумала, что ей чудится.
В следующий миг она вскочила, позабыв про боль от скачки, и замерла настороженно, чувствуя, как охотно и сильно откликается огонь. На полшага впереди уже замер Марий, прикрывая ее плечом.
– Золотым лучом тебе дорога, Кажена.
Кажена Кожемяка во плоти и крови стояла перед ними, с интересом разглядывая Мария. На нем была все та же одежда охотника, длинные волосы перехвачены шнурком, лицо усталое, запылившееся, и ни единого знака, который указал бы дочери купца, что перед ней огненосец. Позади Кажены слуги распрягали коней, сноровисто обустраивая лагерь, но девушке будто и дела до них не было – дейвас интересовал ее куда больше. Кажена не спускала с Болотника глаз. На мгновение Итриде захотелось назвать его имя и поглядеть, как родовитая девица побледнеет и склонится в поклоне, приветствуя главу Школы Дейва. Но такое ребячество ничего бы не дало. Да и незачем ей было унижать Кажену Та не сделала ничего плохого ни Итриде, ни кому-то из ее бродяжников.
– И ты здрава будь. Кто это с тобой?
– Мой… друг, – Итрида споткнулась, не зная, как представить молчавшего Мария, который не спешил ей на помощь.
Кажена чуть склонила голову к плечу, притенив пышными ресницами серо-голубые глаза.
– И как же зовут твоего друга?
– Мир, пани. Мир Зверобой, – отозвался Марий и согнулся в почтительном поклоне, точно кмет.
Кажена наблюдала за ним, как кошка за мышью. Будто бы невзначай поддернула повыше рукав, пробежалась пальцами по браслету, нарочито огладив тонкое запястье с выступающими косточками – снежно-белое, без единой отметины или родинки. Девушка была одета в легкий сарафан зеленого цвета и белую рубашку. Волосы она спрятала под платок, перехваченный простым серебряным обручем. Серебряный же браслет с лазуритом посверкивал на запястье. Кажена выглядела дочкой зажиточного кмета, но никак не наследницей богатого купеческого рода. Впрочем, ее красоты это не умаляло. Итрида подумала, что, будь у нее такие ресницы, глаза и губы, она бы…
Впрочем, а что она? Разве внешность что-то ей дала бы? Скорее всего, мать сплавила бы замуж, и Итриде пришлось бы прогнуться под мужа, как того требовали древние заветы. Пожалуй, и хорошо, что она уродилась невзрачной. Красота – дорогой товар. А Итрида товаром быть не хотела.
Бродяжница повела плечами, и волк на ее спине неуловимо переступил лапами.
– Откуда вы, пан Мир? – пропела Кажена.
Марий смотрел на нее, чуть изогнув губы в безмятежной улыбке. Он выглядел спокойным и самоуверенным, точно привык к тому, что девицы не обходят его своим вниманием. Впрочем, Итрида понимала: и в самом деле привык. Неведомо почему она разозлилась и втиснулась между Марием и Каженой, медленно приближавшейся к черноволосому дейвасу Кажена удивленно посмотрела на Огневицу и прищурилась, но почти сразу спохватилась и улыбнулась приветливо:
– Прости мне мое любопытство, Итрида. Но я правда удивлена встретить тебя так далеко от Каменки, да еще и совсем в иной компании, нежели в последнюю нашу встречу. И где только ты находишь таких спутников?
– Мы спешим по делам. А спутники находят меня сами.
– И какие же дела заставляют вас торопиться в Червен, если не секрет? – Кажена заглянула за спину Мария, где беспокойно вытаптывал траву черный конь, кружащийся вокруг золотистого.
Кажена заметила взгляд Итриды и вздернула брови:
– Этот тракт ведет к столице, словно стрела, летящая в цель. Или я ошиблась, решив, что вы держите путь к Красному городу?
– Нет, пани, не ошиблись, – ответил дейвас.
Итрида удивленно посмотрела на него, и Марий ответил ей быстрым тяжелым взглядом. Она поджала губы и сдвинулась в сторону. Ей было сложно понять хитроумные планы дейваса, а он явно что-то задумал.
– Мы в самом деле направляемся в Червен: поспорили с пани Итридой, кто больше денег просадит на ярмарке в честь Солнцестояния. Как думаете, пани Кажена, за кем будет победа?
Кажена вернула Марию сладкую улыбку и легонько коснулась его руки.
– При всех ее достоинствах Итрида вряд ли понимает размах Солнечной ярмарки. А вот ваша одежда сделана явно не из тех тканей, что шьют в Беловодье. Земляная кожа и красители из Саркела… Такую ковку застежек любят шеххи – отец рассказывал, что они взяли за образец строение клыков песчаных червей. Я слыхала, у некоторых тварей их больше сотни, – Кажена придвинулась еще на шажок и пробежала пальцами по железным вставкам на рукавах куртки Мария.
Болотник продолжал лениво улыбаться, но в зеленых глазах промелькнуло удивление. Кажена рассмеялась, опустила руку и отступила.
– Право, пан Зверобой, не стоит так удивляться. Мой отец – купец, и не из последних. А я хорошо умею слушать. И еще лучше – учиться.
– Красивая умная женщина – редкая драгоценность. Скажите, пани Кажена, вы, случаем, не знакомы с лаумой по имени Мирослава Жизнелюба? – Марий продолжал пристально смотреть на Кажену, а она поглаживала косу, улыбаясь ему и розовея румянцем на нежных щеках.
Итриде вдруг захотелось вырвать эту гладкую косу с корнем.
– Она иногда гостит в доме моего батюшки. А почему вы спрашиваете?
– Я несколько раз видел ее издалека. У вас одинаковая походка и осанка. Она тоже давала вам уроки?
Кажена польщенно опустила ресницы.
– Приятно, что мужчина способен разглядеть такие тонкости. Панна Мирослава и впрямь кое-чему меня обучила. Хотите, расскажу?
– Я бы с радостью послушал вас, пани, но нам с пани Итридой хотелось бы попасть в Червен до начала торгов.
– Ваш конь захромал, а значит, вам придется искать перемену. Вы потеряете время. Я могу предложить вам кое-что, но прежде хотела бы перекусить. Прошу, откушайте вместе со мной. Отказа я не приму!
Кажена повернулась к Итриде и Марию спиной, не дожидаясь их ответа, и подала знак своим людям. Они быстро расстелили в теньке ковры и набросали подушек. Расставили по серой ткани с вышитыми красными и синими обережными рунами кувшины с водой и мисочки со сладостями: орешками в меду, засахаренной клюквой, крендельками и баранками.
– Люблю путешествовать с удобствами, знаете ли, – Кажена изящно опустилась на ковер и поманила путников рукой.
– Я посмотрю, как там лошади, – хмуро сказала Итрида. Болотник только кивнул и последовал за Каженой.
Итрида не слышала, о чем они говорили, да и не прислушивалась. Она не умела играть в эти игры, зато глава Школы Дейва, должно быть, считал их детской шалостью.
– Тише, тише!
Золотистый конь заплясал, вставая на задние ноги, когда Итрида приблизилась к нему, но тут же споткнулся и едва не упал. Поднял морду к небесам и жалобно заржал. Огневица вытащила из кармана просоленную краюху хлеба и показала лошади. Ее черный приятель с интересом вытянул морду и принюхался, а потом боком, как играющая кошка, пошел к Итриде, но она отпихнула его наглую морду в сторону. Впрочем, тут же разломила краюху пополам и отдала половину чернявому. Чем-то они с Марием были похожи: оба высокие, красивые и наглые. Ее собственный скакун отбежал на пару шагов в сторону и замер. Черный сжевал хлеб в два счета, обнюхал пустую ладонь девушки и фыркнул в нее теплым воздухом. Потом потянулся ко второму куску, но она снова оттолкнула его и погрозила пальцем:
– Делиться надо, особенно с друзьями.
Конь встряхнул гривой, но будто бы понял Итриду и отошел. Склонил голову к сочной траве, сорвал несколько головок клевера и принялся лениво их пережевывать. Итрида маленькими шажками, держа хлеб на раскрытой ладони, двинулась к раненому скакуну. Он, мелко дрожа, косил на нее коричневым глазом. Она неотрывно смотрела на зверя и продолжала приближаться, пока не ощутила на ладони его горячее дыхание. Конь, совсем как его приятель, вытянул морду и обнюхал хлеб. Потом аккуратно, одними губами, взял его с руки. Итрида, осмелев, коснулась гладкой шкуры, обошла скакуна и нагнулась к копыту, тихонько уговаривая коня потерпеть и не лягаться.
В копыте застрял мелкий камушек. Крошечный осколок торчал, словно сломанный зуб из десны. Золотистый скакун жалобно заржал и дернул ногой, едва не вырвавшись. Итрида придержала пострадавшее копыто одной рукой, а другой вытянула из-за пояса тонкий кинжал, заменивший ее любимые листовидные клинки с желобком для яда. Впрочем, сейчас именно такое оружие пришлось как нельзя кстати. Камешек поддался легко, но конь вскрикнул от боли, когда Итриде удалось выковырять его из копыта, и все-таки вырвался. Она едва увернулась от удара копытом. Конек, прихрамывая, отбежал к приятелю.
– Итрида, ты заделалась лошадницей? – голос Кажены звучал насмешливо, но Итрида пропустила издевку мимо ушей.
– Конь захромал, – сухо отозвалась она. – Надо было помочь, вот я и помогла.
Кажена недовольно цокнула языком, но тут же расплылась в улыбке:
– Знаешь, твой друг обмолвился, что и вам нужна помощь. А я же добрая душа, отказать не смогла. Так и быть, подвезу вас до Червена. А еще приглашаю побыть моими гостями. Страсть как хочется послушать, как же вы повстречались с паном Миром – сам он лишь улыбается, но рассказывать не хочет, говорит, у тебя лучше получится.
Итрида посмотрела на Мария. Он едва заметно кивнул, заставляя ее принять приглашение Кожемяки.