Входная дверь открылась.
Мандалорец ожидал, что сейчас влетит ракета или бластерный разряд, но внутрь хлынул только тихий освежающий ночной воздух с привкусом дыма.
— Хурати, — сказал Хокан. — Вот сейчас даже родного сына я не любил бы сильнее, чем тебя. Когда-нибудь напомни, что я такое говорил. — Он достал бластер и побежал по коридору мимо дроидов, спотыкаясь об искореженные металлические плиты и тело умбаранца, и вбежал в комнату, где оставил Утан и охранников-трандошан.
Он почти ожидал найти Утан мертвой, лежащей на полу вместе с телохранителями. В какой-то мере даже надеялся на такой исход, так как это означало бы, что ее знания и опыт не попали в республиканские руки. Но Утан не было. Мандалорец поднял «верпин» и проверил заряд; пистолет слабо зажужжал и щелкнул. Либо Утан так и не сумела выстрелить, либо враг использовал ЭМИ-гранату.
Хокан направился по коридору к камере биозащиты, осматривая по дороге препараторские и кладовки и остерегаясь мин-ловушек. Открыв одну дверь, он услышал в темноте всхлипы. Мандалорец зажег свет.
В углу съежились четверо оставшихся членов группы Утан — трое парней и женщина постарше. Один держал в руке бластер, но дуло смотрело в пол. Все четверо застыли и, моргая, смотрели на Хокана.
— Оставайтесь здесь, — распорядился мандалорец. — Возможно, вы — все, что осталось от программы. Никуда не уходите. — Что они могут уйти, казалось маловероятным.
Когда Хокан наконец добрался до центральной камеры, единственной подозрительной приметой было то, что на месте скрытого стока в центре пола зияла обугленная дыра.
Он обвел взглядом стены, полки, шкафы. «Ошибка». Он допустил ошибку, ужасный просчет. Даже не подумал разузнать, как выглядят контейнеры с вирусом и сколько их вообще. Сквозь прозрачные двери было видно, что полки заставлены не полностью; Хокан потянул за ручку, но шкаф был заперт.
Он побежал обратно и схватил за шкирку одного из лаборантов Утан:
— Ты знаешь, как выглядит нановирус?
Мальчишка заморгал:
— Его структура основана на…
— Идиот. — Хокан сердито показал пальцем на свой глаз: «Внешне!» — Как выглядит контейнер? И сколько их вообще? Ну же. Думай.
Он поднял ученого на ноги и потащил по коридору к камере биозащиты.
— Покажи.
Парень указал на шкафчик со сплошными дверьми:
— Четырнадцать металлических пробирок в вакуумном контейнере.
— Открой и проверь.
— Не могу. Все коды и ключи у Утан.
— Насколько вероятно, что враг мог открыть его и потом просто закрыть?
— Раньше я бы сказал, что это невозможно, но, помнится, я также думал, что в это здание вообще никто не сможет проникнуть.
Дыру, которая красовалась на месте сливного отверстия, обрамляли обугленные куски плитки и искореженный металлический каркас. Заглянув вниз, Хокан увидел обломки.
На мгновение ему подумалось, что он имеет дело не с человеческими существами, а с какой-то странной, неведомой формой жизни. Хокан знал, что враги давно ушли. Оставалось только выследить их, догнать и не дать покинуть планету с Утан и остатками нановирусного проекта.
Если горстка клонированных солдат была способна на такое, то мандалорец боялся представить, что могут сделать миллионы.
Глава 18
В бою, господа, никогда не бывает полного понимания обстановки. Мы называем это туманом войны. Вы можете либо сидеть на месте, ломая голову, что реально, а что нет, либо сообразить, что враг в таком же неведении, и надавить на психологию. По-настоящему великая армия — та, которая может выиграть войну, просто побряцав оружием.
— «Омега» — «Величавому». Стоп! Стоп! Хватит! Прекратите огонь.
Девятый выждал несколько минут, прежде чем двинуться с места. Когда-то к северо-западу от комплекса росли деревья, теперь их не было. Нельзя же рисковать жизнью, полагаясь на точность артиллерийской поддержки. Сержант подполз вперед на животе, приподнялся на локте и осмотрел пространство перед собой сначала через фильтр-увеличитель, потом в прицел DC-17.
Никакого движения не наблюдалось, хотя никто в здравом уме и не появился бы в ярко освещенном дверном проеме.
Комплекс лишился всей своей деревянной оболочки, маскировавшей его под фермерский дом, а его металлические двери были распахнуты настежь. Несколько секунд Девятый почти ожидал, что сейчас Дарман с Атином выйдут на улицу, а Кэл Скирата закричит: «Закончили, закончили!» — конец тренировки. Но время тренировок прошло, и ночь еще далеко не закончилась.
За его спиной Пятый взял «дисишку», пристегнул снайперскую насадку и навел ствол на вход, готовясь снять любого сумасшедшего, который рискнет выйти. Девятый не был уверен, что он замешкается хотя бы на секунду, даже если из комплекса кто-то покажется с поднятыми руками.
— Дар, Атин, можете сообщить ваше местоположение?
Девятый ждал.
— В темном и вонючем месте, и тащу за собой полубесчувственную женщину, — отозвался Атин.
— Совсем как час скидок в «Чужеземце», — сказал Девятый, хотя он понятия не имел, как выглядит ночной клуб, и понимал, что вряд ли когда-нибудь узнает. Комментарий просто вынырнул из подсознания. — Утан ранена?
— Дару надоело, что она упирается, и он вколол ей седативное.
— Через сколько времени вы сможете взорвать комплекс?
В шлеме раздались приглушенные голоса. Похоже, Атин совещался с Дарманом без комлинка. Возможно, он снял шлем, чтобы глотнуть воды. Где-то рядом издавала нечленораздельные звуки женщина, и Девятый четко услышал голос Дармана: «Заткнитесь, пожалуйста». Даже без медицинской подготовки было ясно, в каком Дарман стрессе.
Снова вернулся Атин:
— При таком темпе где-то через полчаса.
— Пятый, как быстро ты сможешь пробежать километр?
— Без груза и с нужной мотивацией? Минуты за три.
Такие сроки повергали в отчаяние. От них требовалось не давать никому высунуть носа из комплекса, пока Дарман не уберется достаточно далеко, чтобы подорвать имплозивный заряд. Девятый гадал, сколько станет ждать «Величавый» и когда заявятся очередные гости. Он решил уточнить.
— «Величавый», это «Омега». Что там поделывает корабль Техносоюза?
— Кренится на левый борт и немного дымится, «Омега».
— Гляжу, вы без дела не сидели.
— Если появятся другие дела, мы сообщим. Мы сейчас отправляем штурмовой транспорт. Он будет ждать, когда вы доберетесь до точки эвакуации.
Девятый отполз обратно к Пятому и ткнул его локтем:
— Вы с Этейн уже можете выдвигаться в ТЭ. Я сам буду держать позицию.
— Нет.
— Я что, приказать не могу?
— Не смотри, что я зову тебя сержантом — сейчас я тебя игнорирую.
По другую сторону от Пятого появилась Этейн в сопровождении Джинарт.
— Что происходит?
— Транспорт уже летит. Я советую вам с Пятым выдвигаться навстречу.
— А где Дарман?
— Прошел метров пятьдесят по туннелю. Им нелегко пробираться.
— Через норы все равно самый быстрый путь, — сказала Джинарт. — Разве что выкопать их.
— Раскопать пять метров грунта без техники или взрывчатки — это будет очень долго. — Девятый повернулся к Этейн. — Вы ничего не можете сделать, мэм?
Этейн откинула от лица спутанные волосы:
— Если Джинарт найдет место, где туннель ближе всего к поверхности, я могу попробовать раздвинуть грунт. Если вы объясните мне, что должно произойти, я смогу это представить. А чем точнее представлю, тем выше шансы задействовать Силу с нужным результатом. Мне нужно именно видеть, что происходит в моем сознании.
— Я могу отыскать их, — пообещала Джинарт.
— Обязательно возьмите ваш световой меч, мэм, — сказал Пятый. — Но используйте его, только если промахнетесь вот из этого. — Он вручил ей свой бластер.
Этейн повесила его на пояс:
— Ладно, уговорил.
Джинарт бегала быстро. Этейн с трудом поспевала за гурланинкой, которая носилась на четырех ногах, прижав морду к земле. Ее ритмичное фырканье звучало контрапунктом к тяжелому дыханию девушки.
Они двигались по полю восточнее комплекса, ведя поиск по квадратам и пытаясь определить участок туннеля, по которому ползли Дарман с Пятым. Этейн уже чувствовала Дармана. Они были близко.
— Вы их выслеживаете по запаху? — прохрипела девушка.
— Нет, слушаю эхо.
— Носом?
— Где у меня уши, тебя не касается. — Джинарт остановилась как вкопанная, прижала морду к земле и несколько раз громко фыркнула. — Здесь. Рой здесь.
— Надеюсь, они знают, что мы прямо над ними.
— Не над ними. Они метрах в десяти дальше по туннелю. Если ты будешь рыть там, где они сейчас, то похоронишь их.
Этейн не совсем понимала, трактовать это как напоминание общего правила спасательных операций или как замечание относительно ее компетентности. Ей было все равно. Дарман был где-то там, внизу, и он нуждался в ее помощи. Атин тоже нуждался, но именно мысли о Дармане помогали сосредоточиться, потому что… потому что он был другом.
Она живо представила, как он предостерегает, что сентиментальность — это роскошь, которую не может себе позволить командир.
— Ну, начнем, — сказала девушка скорее себе самой, чем Джинарт.
Она опустилась на колени сбоку от трассы туннеля и приложила ладони к земле. Закрыв глаза, она визуализировала ход, представила себе его неровные стены и корни деревьев, свисающие с потолка, будто веревки с узлами. Увидела маленькие камешки и прожилки янтарной глины.
Затем ее мысленный взор проник еще дальше. Этейн увидела более тонкие корни, а потом отдельные гранулы и вкрапления органического материала. Она чувствовала, как ее дыхание замедляется, трансформируется, будто не легкие двигались внутри ее, а сам воздух вокруг тела сжимался и разжимался, медленно и ритмично.
И наконец она увидела пространство вокруг каждой микроскопической гранулы по отдельности. Оно было не пустым. Невидимым, но не пустым. Этейн чувствовала его. И могла управлять им на фундаментальном, субатомном уровне. Она чувствовала его давление всем телом.