— Девятый, Пятый, как слышите? Прием. — Он прогнал диагностику ВИДа; шлем функционировал нормально. Перед глазами возникла та расселина на Джеонозисе; он снова стоял за остывающим, потрескивающим «Е-Вебом», пытаясь дозваться Тейлера, Вина и Джея. И не видел на дисплее их биометрических данных.
«Нет, только не это снова. Пожалуйста, только не это…»
— Мэм, ни один из них не отвечает.
— Что это значит?
Дарман с трудом смог заставить себя выговорить:
— Их шлемы выключены. Я не думаю, что они живы.
— Они погибли? — спросил Зей.
— Нет, не погибли, — твердо сказала Этейн.
— Нет, мэм, я не могу их дозваться.
— Мне все равно. Они живы. Я знаю это.
— Тебе надо лететь, — сказал Зей. — Если не улетишь сейчас, можешь угодить в перестрелку между нами и Торговой Федерацией. Мы привлекли массу внимания. — Генерал повернулся к двум медикам, которые занимались Утан. — Она выживет?
— Состояние очень тяжелое, сэр. Нужно забрать ее отсюда.
— Довезите ее живой любой ценой. Готовьтесь к отправлению. Этейн…
— Мастер Зей, двое наших все еще где-то там.
— Они мертвы.
— Нет, я чувствую их. Я их знаю, сэр. Знаю, где они. Они даже не ранены. Мы должны их дождаться.
— Мы также должны спасти Утан и забрать вас обоих отсюда.
— Они уничтожили вирус. Разве это ничего не значит? Вы не можете вот так взять и бросить их.
Дарман видел: она в таком состоянии, что либо упадет в обморок, либо совершит что-нибудь безумное. Губы были крепко сжаты, зрачки расширены. Выражение ее лица пугало Дармана. За последние дни он видел такое выражение уже несколько раз.
Двигатели транспорта загудели. Этейн все еще стояла одной ногой на платформе, но другую не спешила отрывать от киилурской земли.
Она громко сглотнула. «Ох, — подумал Дарман. — Просто придержите язык, мэм. Не реагируйте». Но он разделял ее чувства. Весь этот пот, и страх, и боль, — все это было бессмысленно. Столько мучений, когда они могли просто разбомбить комплекс и улететь домой. А теперь в придачу Атин боролся за свою жизнь, а Девятый с Пятым либо погибли, либо были обречены остаться здесь.
— Никуда я без них не полечу, — объявила Этейн. — Простите за ослушание, мастер Зей, но иначе я не могу.
Раздражение читалось на лице Зея.
— Ты сделаешь, как я приказываю, — тихо произнес он. — Ты ставишь под угрозу всю операцию.
— Нам нужны эти бойцы. Они не расходный материал.
— Мы все расходный материал.
— Тогда, сэр, и я тоже. — Она слегка опустила голову и посмотрела на Зея скорее вызывающе, чем робко. — Обязанность офицера — заботиться о своих подчиненных.
— Я вижу, мастер Фулье привил тебе не столько послушание, сколько сентиментальность…
Тут Дарман решил вмешаться. Он не мог вынести этого спора между джедаями. От этого зрелища ему было мучительно неловко.
— Послушайте, мэм, я останусь, — сказал он. — Улетайте с Атином. Присмотрите за ним.
Несмотря на многочисленные заверения Скираты, что их жизни что-то значат, Дарман примирился с иерархией расходности: в Великой армии она была не просто естественной, но необходимой и неизбежной. Как оборонный ресурс он был ценнее обычного солдата-клона; жизнь ЭРКа ценилась еще выше. Но в зеркале преданности и заботы Этейн он увидел себя просто человеком. Да, Девятый и Пятый заслуживали лучшего. Как и все они.
Зей проигнорировал его:
— Ты должна лететь. Сюда направляются новые корабли сепаратистов. Я знаю, как тебя это мучает, но…
Этейн оттолкнулась от земли и одним прыжком перескочила в десантный отсек. На мгновение Дарману показалось, что она передумала, но это было бы нисколько не похоже на Этейн. Она взмахнула световым мечом, остановив пылающее лезвие на расстоянии ладони от кабелепровода, который шел вдоль всего фюзеляжа. Одним движением она могла вывести корабль из строя. Зей стиснул челюсти. Все замерли, кроме врача-грана, который возился с Атином, не обращая внимания на разворачивающуюся драму, — как подозревал Дарман, это умение у него выработалось после долгой практики под огнем.
— Мастер Зей, — сказала Этейн. — Или отделение «Омега» покинет Киилуру в полном составе, или ее не покинет никто.
— Ты ведешь себя глупо, Этейн. — Голос генерала был очень спокойным. — Ты наверняка и сама понимаешь, почему это необходимо.
— Нет, мастер Зей. Не понимаю.
«Он сейчас сделает ей что-нибудь джедайское, — подумал Дарман. — Нет, нет, пожалуйста…» Выражения лица ЭРКа он не видел, но догадывался, что тот потрясен.
— Этейн, именно поэтому и нужно избегать привязанностей.
«Ох, он совсем ее не знает, — подумал Дарман. — Если бы только он…» Меч Этейн был готов перерубить кабелепровод.
— Мы, джедаи, говорим, что уважаем любую жизнь. Готовы ли мы подтвердить эту заповедь действием? Почему жизни этих солдат стоят меньше наших лишь из-за того, что мы их создали? Потому что мы можем просто купить новых, если этих убьют?
— Они солдаты, Этейн. Солдаты умирают.
— Нет, мастер Зей, они люди. Они доблестно сражались, я в ответе за них и скорее умру, чем буду жить, зная, что покинула их.
Стало так тихо, как будто само время замерло. Зей и Этейн продолжали свой спор без слов. Наконец генерал прикрыл глаза.
— Я чувствую, что твоя уверенность проистекает из Силы, — сказал он со вздохом. — Как тебя зовут… Дарман? Выходит, у вас есть имена? Дарман, иди туда, куда она поведет. Спасти ваши жизни для нее важнее, чем стать рыцарем-джедаем.
Этейн двинулась было за ним.
— Нет, мэм, останьтесь. Пожалуйста.
— Нет, — сказала она. — Я тебя не покину. Никого из вас. — Теперь она держала меч как нечто родное, а не как зверя, который может укусить. — Я понимаю, что это серьезное нарушение дисциплины, мастер Зей, но я, право, не думаю, что уже готова стать рыцарем-джедаем.
— Ты совершенно права, — спокойно отвечал Зей. — К тому же нам нужны эти бойцы.
Дарман последовал за ней. На секунду он обернулся и посмотрел на генерала.
Тот как будто улыбался. Дарман мог поклясться, что Зей почти что гордится ею.
Гез Хокан истратил практически все заряды. Оставались виброклинок, световой меч и две последние пули в «верпине». Он крепко прижал руку к щиколотке, чтобы проверить, кровоточит ли рана.
Боли он не чувствовал. Перчатка оказалась мокрой: бластерный разряд прошел через кожу, нервы и жир и прижег кровеносные сосуды, но обнажил ткани, из которых сочилась сукровица.
Он гадал, какая рана могла заставить спецназовца так орать. Пронзительные, нечленораздельные, всхлипывающие крики то смолкали, то начинались снова.
Товарища раненого видно не было. Хокан знал, что он где-то есть, потому что попали в него с двух разных точек. Возможно, второй был мертв. Хокан еще немного послушал. На своем веку он повидал немало смертей. Независимо от расы и возраста, умирающие почти всегда звали маму.
Насколько он знал, у солдат-клонов матерей не было. Так что этот звал сержанта. Сержанта по имени Кэл или как-то так. Разобрать было сложно.
Почему-то слушать это было невыносимо. Впервые Хокан не презирал слабость. Как бы он ни относился к Республике и к гнусным лицемерам-джедаям, здесь лежал мандалорский воин, использованный и брошенный умирать.
Его следовало добить. Это было бы правильно. Раненый солдат мог отстреливаться, так что Хокан не считал, что размяк, о нет. Он просто доводил бой до конца.
Хокан встал на колени и осмотрелся. Все было чисто. Стараясь тем не менее прижимать голову к земле, он пополз на звук.
Крики становились тише, переходя в задыхающиеся всхлипы.
— Сержант… не бросай меня… Сержант Кэл! Сержант! Ай, больно, больно, больно…
Как посмела Республика использовать Джанго Фетта, чтобы сотворить это чудовище? Как допустил это сам Фетт? Хокан подполз ближе. Теперь он увидел лежащее в траве тело. Увидел покрытую грязью светло-серую металлическую броню, по конструкции очень похожую на его собственную, но более громоздкую и сложную.
А еще на таком близком расстоянии он смог разглядеть лицо с разинутым в крике ртом. Солдат зажимал руками грудь. И всхлипывал.
Это был Джанго Фетт — каким он был много лет назад.
Хокан приподнялся на колени и в полном изумлении присел в паре метров от раненого спецназовца.
— Прости меня, брат, — сказал он. Световой меч сделал бы дело быстро, но убивать мандалорца оружием джедая казалось бесчестным. Все равно что заново разыграть смерть Джанго на Джеонозисе. Хокан выдвинул вибронож. — Ты не виноват. Это они сделали тебя таким.
Коммандо открыл глаза и уставился в какую-то точку за его спиной. Хокан видел такой взгляд у многих умирающих. Все они, похоже, видели призраков в свои последние мгновения.
И лишь потом он услышал звук светового меча. Но было слишком поздно.
— Отличный удар, — сказал Девятый.
Впервые за все время Дарман видел его в потрясенном состоянии.
Сержант отер лицо ладонью в перчатке.
— А тебя где носило, Пятый? Спасибо огромное. Мне чуть кишки не выпустили. Ты вроде должен был пришить его.
Пятый обшаривал броню обезглавленного Хокана.
— Я увидел у него за спиной Дара с коммандером и понял, что ничего с тобой не случится. Наверное. — Он остановился, затем стал рыться еще энергичнее. — Вот, мэм. Думаю, это теперь ваше. — Пятый вручил Этейн короткий цилиндр. Это был световой меч Каста Фулье. Вернуть его было делом чести. — Они славно режут мандалорские доспехи, не так ли?
Этейн не выказала ни малейшей радости. Она взяла рукоять, повертела в ладони и сунула в карман. Дарман гадал, когда она уже выключит собственный меч. Этейн все еще сжимала оружие в дрожащей руке, голубой клинок гудел и вибрировал. Взгляд ее был расфокусированным. Дарман очень надеялся, что Пятый воздержится от очевидного комментария — дескать, световой меч режет быстро и чисто, ни крови, ни кишок. Но Пятый на сей раз обошелся без кладбищенских шуточек и просто отошел на несколько шагов, чтобы подобрать настоящий мандалорский шлем, который решил присвоить.