– Не бойся, солнце. Я все сделаю. Все будет хорошо, – заверяю ее и мигом выбегаю из туалета.
По пути звоню в 911 и меньше чем за минуту объясняю им ситуацию и даю наш адрес.
Дальше Джейсон. Мне необходима его поддержка. Прошу его немедленно забить на срочную работу и как можно скорее подойти к лифту и ждать меня там.
В кабинете меня поджидает кривая рожа Мэри Смит. Быстро рассказываю ей, в чем дело, в полной уверенности, что она, как женщина, уж точно все поймет и помчится спасать со мной Селест, но, к моему удивлению, она говорит следующее:
– И почему я последняя узнаю, что моя секретарша беременна? – Я отшатываюсь. – И ты не подумала, что вызывать сюда «Скорую» плохая идея? Мистер Эддингтон будет…
– Стоп, – прерываю ее, выставив вперед раскрытую ладонь. – Вам наплевать, что девушка вот-вот потеряет ребенка или, не дай бог, сама погибнет?
– Мисс Бэйли, во-первых, вы забываетесь! Во-вторых, нужно учитывать, что это работа…
– Да плевать я хотела на вашу работу, ясно? – прикрикиваю на нее я. – Я не собираюсь думать о какой-то там сраной служебной этике, когда человек там корчится от боли! – Я так кричу, что легкие вот-вот разорвутся, а Смит таращится на меня огромными глазами.
– Что вы себе позволяете… – начинает лепетать она, но меня уже не остановить.
– Я позволяю себе ровно столько, сколько вы заслуживаете!
На мои крики сбежалась уже целая толпа. Все забросили свои дела, чтобы посмотреть представление. Вонючие сплетники.
– Я немедленно сообщу мистеру Эддингтону о вашем хамстве!
Меня так и распирает выложить ей все, что я о ней думаю, не забыв упомянуть про наши шашни с Эддингтоном. Но, к счастью, один процент разума у меня еще остался.
– Сообщайте кому хотите! Но я уверена, что он не такой козел, чтоб позволить кому-то умереть. Тем более в этих стенах.
Откуда-то появился Джейсон. Он взволнованно глядит на меня и подзывает в сторонку.
– Вы уволены, – с победоносным видом сообщает старая дева. Пф-ф-ф, трагедия прям!
– Наконец-то, – зло шиплю я. – Знаете, я здесь еще больше похудела, потому что, глядя на вашу физиономию, у меня пропадал аппетит.
О да, я сделала это!
Гордо вскидываю голову и под прицелом пятнадцати (или больше) пар глаз прохожу по коридору. Черт, ну и шоу! Меня трясет, но я счастлива. Счастлива, что выпустила, наконец, пар.
– Ну ты даешь. – Джейсон едва не аплодирует мне. Он берет меня за руку и ведет к туалетам. – «Скорая» уже здесь, идем.
Фух, вовремя! Надеюсь, что вовремя.
– Ей совсем худо. Почти без сознания, – рассказывает он мне.
– Блин, они должны успеть, – пытаюсь протолкнуться внутрь, но санитары не пропускают меня.
– Мисс, подождите. Не мешайте.
– Что там? Как она? А ребенок?
– Позже, мисс.
Позже? Я хочу знать сейчас!
Селесту аккуратно укладывают на носилки, на это невозможно смотреть, я с трудом сдерживаю слезы. Она такая беззащитная, такая несчастная. Рядом никого из близких, ей больно и страшно. Не знаю, что бы я делала на ее месте.
– Кэтрин, что случилось? – А вот и Аманда Мур. – Мне звонят отовсюду и говорят, что здесь чуть ли не конец света, и учинила его ты.
– Селесте плохо, – сухо отвечаю я. Не уверена, что стоит сообщать о беременности. Хотя она наверняка узнает.
Мур подходит к врачам, и я с завистью отмечаю, что с ней они заговаривают.
Джейсон обнимает меня за плечи и говорит, что все обойдется. Я не верю, но рада, что он здесь, поддерживает меня.
Мэри Смит шагает мимо нас, в ее взгляде столько ненависти, что я бы не отказалась выколоть ей глаза. Тварь!
– Сообщите нам, когда будут новости. – Мур договаривается с врачами, Селесту завозят в лифт.
– Я поеду с ней! – расталкивая всех на своем пути, восклицаю я.
Аманда преграждает мне путь.
– Не нужно. Моя помощница уже позвонила ее родителям, они вылетают первым рейсом.
– Да, но сейчас она одна!
– Врачи о ней позаботятся.
Лифт уезжает вниз, я сникаю, остро ощущая свою беспомощность.
Аманда просит всех разойтись и заняться работой. Всех, кроме меня.
– Тебя вызывают к начальству. Поднимись.
Вау. Слухи о моем манифесте доползли до самого верха. Но мне не страшно. Я с удовольствием встречусь с его величеством «костюмом без галстука» прямо сейчас.
Роберт встречает меня крайне недоброжелательно.
Он даже не здоровается, а с ходу начинает свой допрос. Стул мне, естественно, не предлагают.
– Что за шоу ты там устроила?
Он так сердится, будто я заминировала целое здание и подожгла фитиль.
– Что, тебе разве не доложили? – спрашиваю я с иронией.
– Не дерзи, – хрипит он, – рассказывай.
– Селеста, секретарша уродины Смит, на грани выкидыша. Пришлось вызвать «Скорую», иначе эта скверная сука дала бы девушке умереть.
Он задумчиво потирает идеально выбритый подбородок и спрашивает:
– Почему мне не позвонила?
Хороший вопрос. Я и сама не знаю почему. Наверно, потому что он бесчувственный мудак, который решил остаться друзьями.
Но ему не обязательно вникать в поток моих мыслей, поэтому я просто пожимаю плечами.
– То есть обо мне ты даже не подумала… – Ох, мне совсем не нравится его тон и этот гипнотизирующий тяжелый взгляд. – Зато подумала об этом белобрысом… – ворчливо добавляет он.
О, ему и про Джейсона настучали.
– Джей мой друг. И очень хороший парень, – зачем-то оправдываюсь я.
Лицо Роберта меняется, на губах вырисовывается кривая усмешка.
– А разве я не твой друг? Или я не хороший?
Разумеется, он самый умный девелопер на свете, но меня голыми руками не возьмешь. Выкручусь.
– Не знала, что генерального директора можно беспокоить по столь «незначительным» вопросам…
Съел?
– Ты можешь беспокоить меня когда угодно, это раз. – Он поднимается со своего кресла и, изящно обогнув стол, становится напротив меня. – Во-вторых, – продолжает он, прислонившись задом к столу, и складывает руки на груди, – не смей отрывать моих менеджеров от дел.
Такого поворота я не ожидала.
– М-да, а я еще сказала Смит, что ты не козел… – Я качаю головой.
Брови моего босса изумленно взлетают вверх. Продолжаю:
– Значит, мне надо было молчать и спокойно выполнять работу, пока человек истекает кровью?
– Нет, – он почти рычит, – надо было просто вызвать 911 и после позвонить мне.
– И что, шуму поубавилось бы?! – Мой голос повышается на несколько октав. Как же он меня бесит!
– Да. И ссора с Мэри Смит – лишняя.
– Это был порыв. Как и наш с тобой поцелуй, – язвительно выплевываю я и тут же жалею об этом. Нельзя мешать личное с работой.
Эддингтон сбрасывает с себя маску сурового деспота и возвращается к своему привычному насмешливому состоянию.
– Неужели то умопомрачительное субботнее безумие можно сравнить с сегодняшним инцидентом, связанным с какой-то несимпатичной женщиной? – Он широко улыбается.
– Вполне, – безрадостно бормочу я.
– В таком случае я оскорблен.
– Ничего, – гляжу на него исподлобья, – не все же мне чувствовать себя дерьмом.
– Ты чувствуешь себя дерьмом? – Он искренне удивлен.
– Большую часть времени, когда ты рядом.
– Странно, – он простодушно пожимает плечами, – почему?
Почему? Мне делается смешно. Вот-вот расхохочусь, и пусть хоть психушку вызывает.
– Ты еще спрашиваешь… – бормочу я и решаю, что с меня хватит. – Так, у меня нет времени болтать. Мне надо к Селесте. – Я разворачиваюсь и иду к выходу.
– Стоять, – командует он, и я слышу приближающиеся шаги. – Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю, – он берет меня за плечи и разворачивает лицом к себе, – и никогда не пренебрегай моими правилами, тебе ясно?
Ох уж эти темные, как ночь, глаза. Боюсь утонуть в их глубине, поэтому смотрю на расстегнутый воротник его рубашки. Эддингтон убирает руки, но я уже сама не своя. Его прикосновения как раскаленный металл.
– Какими правилами? – смутно припоминая последнюю фразу, переспрашиваю я, – я даже постучала, перед тем как войти, если ты не слышал…
– Возвращайся к работе, – цедит он сквозь зубы. Мы настолько близко, что я чувствую его дыхание. Чай и мята. Но так не пойдет, нет. Отступаю назад и обретаю способность мыслить.
– Можешь уволить меня прямо сейчас, но я не пойду, – упрямо говорю я и добавляю, – кстати, Смит меня уже выгнала.
– Смит сделает так, как я скажу.
– А я не сделаю, как ты скажешь! Я не хочу работать под началом этой кривомордой стервы!
Эддингтон начинает смеяться.
– Если хочешь, переведу тебя в другой отдел, – внезапно предлагает он, – или возьму сюда к себе.
Несколько секунд я пребываю в ступоре, потом недовольно фыркаю.
– Нет уж, спасибо. Прислуживать тебе – прерогатива вон той длинноногой куколки в приемной.
Я вроде бы злюсь, но это больше похоже на камуфляж, чтобы скрыть то нечеловеческое смущение, которое стремительно выкрашивает мое лицо в алый цвет.
Он смеется мне вслед, но я не останавливаюсь. Пусть издевается. В конце концов, что ему еще делать? В его жизни я всего лишь шутка.
Сэл потеряла ребенка. Об этом мне рассказала ее мама, когда я пришла в больницу. Мы говорили недолго. Женщина была очень расстроена, а я почему-то чувствовала себя частично виноватой в случившемся. Уделив мне несколько минут, она извинилась и вернулась в палату к дочери.
Мне не разрешили войти, Селест крепко спала. После всего, что с ней приключилось, – немудрено.
И если откровенно, то я рада, что мы не увиделись. На душе скребли кошки, хотелось выплакать целый водопад слез.
Это несправедливо.
Больше месяца в Нью-Йорке, и впервые я не знаю, куда идти и что делать. Понятия не имею, что сказать тете, какую причину выдумать, чтобы она не расстроилась. С мамой проще – мы всегда поймем друг друга.
Я останавливаюсь перед дорогой, дожидаясь зеленого света, и задумчиво оглядываю свою одежду.