И Уми сдержала его – спустя столько лет потерь и предательств. Дзёя ведь тоже предал её, когда позабыл об их дружбе и не поддался смутному чувству узнавания ещё тогда, в балагане. Судьба раз за разом сталкивала их лицом к лицу, и лишь теперь Дзёя осознал: всё и впрямь связано, как и говорил когда-то тот дух старой ивы. Живительная сила ки не только пронизывает весь мир, но и может управлять судьбами тех, кто её носит. Всех, в ком ещё бьётся живое сердце.
Сможет ли Уми снова улыбаться, как раньше? Скоро ли прежняя живость вернётся к ней? Когда воля к жизни одержит окончательную победу над горем?
Дзёя крепко сжал ремешок заплечной сумы, оттягивавшей руку. Он знал, что точно сможет помочь Уми. Решение было простым и очевидным, но от этого не менее тяжёлым.
У него не было пути назад. Он ясно осознал это ещё в камере, столкнувшись с непреклонным взором полицейского. Откажись Дзёя давать клятву, то в лучшем случае так бы и гнил в тюрьме – или уже испускал дух под ударами палача.
Да, Дзёя дал слово, что откажется от мысли завладеть Глазом Сэйрю. Но принесённая им клятва не подразумевала, что он оставит поиски древнего сокровища. Клятвы – штука хитрая, но Дзёя полагал, что даже в этом случае ему удастся обставить всё в свою пользу.
Раз ему не доведётся владеть Глазом, он должен сделать всё возможное, чтобы сила сокровища не досталась патронессе, которая – Дзёя ничуть не сомневался в этом – была где-то неподалёку. Выжидала.
Новый план начал вырисовываться в голове с горячечной отчётливостью. И никогда прежде Дзёя не был так уверен в правильности задуманного, как теперь.
– Нобору, – окликнул он своего верного помощника. – Пока наше бегство придётся отложить. У меня осталось в Ганрю ещё кое-какое незаконченное дело. Но прежде чем ты начнёшь меня переубеждать, давай-ка найдём тихое и неприметное местечко, где мы сможем перекусить. Признаться, я просто умираю с голоду.
Глава 14. Где-то на окраинах Ганрю. Днём ранее
1
Окончательно она пришла в себя ближе к вечеру, когда мерзкое дневное светило почти закатилось за горную гряду. Раньше солнце так не воздействовало на неё, но она догадывалась, в чём было дело.
Слишком много сил она оставила тем вечером в балагане. Мыслимое ли дело, держать под полным контролем больше полусотни человек разом! Поистине, учитель мог бы ею гордиться – если бы ему повезло чуть больше и он дожил до этого дня.
«Смотри, не возгордись, – где-то на грани слышимости прошипел знакомый и опостылевший голос. – Ты лишь чудом не повторила ошибку своего наставника. Но в следующий раз может и не повезти, хе-хе-хе».
Она так крепко стиснула кулаки, что острые ногти впились в едва зажившие ладони – и на земляной пол лачуги, ставшей ей убежищем на много мучительных часов, упало несколько тёмных капель крови.
Голосок всегда прореза`лся, когда она становилась слабее. Когда переставала приносить ему кровавые жертвы и напитываться чужими жизненными силами.
Вот и теперь, воспользовавшись положением, он нежданным гостем ворвался в мысли. Уселся посреди комнаты, перевернул всю мебель и теперь смотрел на хозяйку маслянистыми наглыми глазками и выжидал: что она осмелится предпринять против него?
Но прокля́тый голос был прав, демоны бы его побрали! Она настолько сильно поверила в силу своего колдовства и его воздействия, что едва не пропустила удар в спину, который, оказывается, все эти годы готовил её ученик. Мерзкое отродье! Видимо, мало она наказывала его. Недостаточно шрамов оставила на его тощей спине…
«Я голоден, – заканючил голос, и его сиплые интонации раскалёнными шипами вонзились в виски. – Раздобудь ещё крови».
Она заскрипела зубами, извлекла из-за пояса кинжал с тёмным лезвием и поднесла к изувеченным ладоням. Голос утверждал, что лезвие это было выточено из прочнейшего вулканического стекла, закалённого сотни лет назад колдовством неизвестного мастера, и у неё не было причин сомневаться в его словах. Прозрачное при дневном свете, оно почти полностью поглощало лунные лучи – будто бы напитывалось силами.
Охотнее оно принимало в себя только кровь.
«Э, нет, – снова разразился мерзким хихиканьем голос. – Твоя кровь уже давно не питает меня как должно. Найди что-нибудь повкуснее».
– Тогда наберись терпения, – устало вздохнула она, пряча кинжал в складках пояса. – И скоро я напою тебя кровью Дзёи Окумуры.
Она и сама с нетерпением ждала того мига, когда всадит остро заточенный клинок прямо в сердце этого маленького предателя и увидит, как гаснут последние отголоски жизни в его расширенных от ужаса глазах.
«А ты знаешь, чем меня соблазнить, – облизнулся голос, прерывая её размышления о мести. – Мальчишка будет вкусным, я в этом нисколько не сомневаюсь. Но ждать, когда ты его поймаешь, ещё так долго, а я ослаб… Принеси хотя бы маленького завалящего духа, и я больше тебя не потревожу, даю слово!»
Она поморщилась, вспомнив, что однажды уже совершила ошибку, доверившись его заверениям. И теперь они были повязаны самой крепкой и нерушимой клятвой из всех возможных.
Но выбора у неё не было – ни в тот переломный день, когда её напитавшиеся чуждой силой пальцы сомкнулись на шее учителя, ни тем более теперь. С трудом заставив себя подняться с драной циновки, которая, судя по исходившему от неё запаху, долгое время служила постелью для какого-то бродяги, она побрела к выходу. Пока он не насытится, не видать ей покоя… Да и Хякки Яко уже совсем скоро. Если к тому времени не отыскать Глаз, придётся отбивать его у ёкаев – а они наверняка не упустят возможности завладеть силой самого Владыки Восточных Земель.
Пустующий покосившийся домишко ютился на самой окраине Ганрю среди таких же бедных и полузаброшенных жилищ. Для неё, ищущей любого убежища – лишь бы не попасться тайной полиции, – на первое время сгодилась и эта жалкая лачуга. Прийти в себя и набраться сил, чтобы довершить начатое, – о большем она не просила и надежд не питала. Уже давно.
Чтобы на её след не набрела тайная полиция или, что ещё хуже, Бог Дорог, последние силы она потратила, окружив хижину защитным колдовством. Но у этой предосторожности был существенный изъян: ни люди, ни ёкаи не могли проникнуть сюда.
А это означало, что придётся ненадолго выйти наружу, за пределы относительно безопасного островка, чтобы добыть пропитание.
Умом она понимала: если он будет сыт, то и её силы восстановятся гораздо быстрее. Но за столько лет до сих пор не могла привыкнуть к своей болезненной зависимости от того могущества, что давало ей это… существо. Она до сих пор не знала, кем он был на самом деле: древним божеством, обезумевшим от кровавых жертв, которые ему приносили колдуны, искренне веровавшие, что он поделится с ними своими знаниями и могуществом, или же демоном, которого за злодеяния навеки отверг мир духов.
Впрочем, с годами она убедилась – не столь важно, чем являлось то, что обитало в старинной женской маске театра Но. Это существо даровало ей такую мощь, о которой не могли и грезить сильнейшие колдуны всех времён. Даже первый из Дайго не смог бы с нею тягаться, доведись им встретиться, – она была в этом уверена.
Да, у этой силы была своя цена, которую она продолжала выплачивать до сих пор. Но она была готова к этому. Видела отражение этой решимости в потухших глазах своего наставника, которого умертвила собственными руками…
Запах крови, всё ещё сочившейся из раненой ладони, быстро привлёк слабого и бестолкового духа, охочего до человеческой плоти. Он даже не успел осознать, что из охотника превратился в добычу, как она свернула ему шею и поволокла его тщедушное тельце в лачугу, чьи прохудившиеся стены должны были скрыть следы страшного пиршества.
Когда тёплая кровь убитого ёкая потекла по рукам, щекоча кожу, перед внутренним взором невольно возникла картина из прошлого – не такого уж и далёкого, если задуматься. Почти пятнадцать лет назад кровь Итиро Хаяси и Ёритомо Окумуры багровыми пятнами расчертила рукава её белого одеяния, а взрезанные чёрным кинжалом ладони соединили клятву.
«Ваши дети, – говорила она тогда, а они жадно внимали каждому слову, ещё не догадываясь, что угодили в ловушку, откуда нет выхода. – Вы даже вообразить не можете, какая судьба ожидает их. Как смогут они существовать в мире, где тайная полиция выискивает всех, в ком теплится хотя бы капля силы? Колдовской силы, которой так боится наш новый император. Без помощи им не справиться – особенно без помощи того, кто хорошо научился прятаться…»
Она знала, на что нужно давить. Не догадываясь, кому на самом деле они поверили свои самые большие страхи, Хаяси и Окумура были готовы на всё, лишь бы спасти своих единственных отпрысков. А когда она милостиво открыла им правду, ничего было уже не изменить. Связанный кровью троих ритуал надёжнее любой клятвы объединил их общей страшной тайной, словно заговорщиков.
Своим вмешательством глупая жёнушка Хаяси оказала ей большую услугу. Кто бы мог подумать, что та, кого она искала столько лет, сама придёт к ней? Сама приползёт и чуть ли не на коленях будет умолять забрать её вместо дочери. Добровольно отдаст себя в руки той, от кого бежала из охваченного огнём Дайсина – чтобы в конечном итоге судьба настигла её в Ганрю, в этом ками позабытом местечке.
Бессмысленная жертва потерявшей трон принцессы лишь отсрочила неизбежный итог для её дочери, в которой тоже текла кровь Владыки Восточных Земель.
Невероятно могущественная.
Невероятно… вкусная.
– Прочь из моих мыслей, – прорычала она, почувствовав чужое присутствие.
Но голосок лениво протянул:
«Побольше уважения, женщина. Не забывай, благодаря кому ты имеешь всё – и как легко можешь этого лишиться».
Будто бы в подтверждение его слов виски сдавило мучительной болью, от которой она зажмурилась и согнулась, притянув колени к груди. Но это ничуть не помогло. С каждым мигом боль становилась только сильнее. Ослепляла, заставляла панически бьющееся сердце замирать от ужаса.