Но не успел принц задуматься над тем, что могла значить скрытность Ямады, как монах ответил:
– Ваше желание научиться лучше понимать и сдерживать свою силу достойно похвалы, однако…
– Неужели вы тоже откажете мне? – вскинулась Уми, не дав Ямаде договорить. – Кроме вас, мне больше не на кого рассчитывать. Каннуси Дзиэн уже отказал мне, а…
Тут она резко оборвала себя и так крепко стиснула челюсти, что губы побелели.
– Простите, – добавила Уми уже более спокойным тоном. – Мне не следовало говорить с вами подобным образом. Я лишь хотела… Вы – моя последняя надежда.
Она тяжело сглотнула и опустила глаза. Похоже, и впрямь устыдилась столь неожиданной вспышки – как и открытого признания собственной слабости и неуверенности.
Однако Тэцудзи не мог её за это винить. Он и сам, даже через много недель после гибели Такаси, был словно оголённый и кровоточащий кусок плоти, исходивший болью от малейшего касания даже самого лёгкого и ласкового ветерка.
– Я не в обиде, – примирительно кивнул Ямада. – Более того, я искренне благодарен вам за доверие. Для служителя Дракона передать свои знания и умения – величайшая честь и благо. Но путь к горе Такаминэ долог и полон тягот. А вы всё-таки… девушка, – проговорил он с некоторой застенчивостью, словно только недавно отметил эту особенность своей собеседницы.
– Уверяю вас, это не станет причиной задержек! – горячо и даже, пожалуй, слишком поспешно заверила его Уми. – Я куда выносливее, чем может показаться на первый взгляд, и хорошо стреляю: буду добывать дичь в дороге и смогу постоять за себя, если в том возникнет надобность.
– Весьма ценные навыки, – отметил Тэцудзи. – В пути могут пригодиться. К тому же вместе веселее, не правда ли?
Уми хмыкнула, а Ямада предпочёл воздержаться от комментариев. Но Тэцудзи столь холодное отношение к собственному заявлению ничуть не смутило. В конце концов, командовать их небольшим отрядом предстояло именно ему – ведь кто, как не наследный принц Тейсэна, лучше всех сумеет справиться с такой задачей?
– Уж чего-чего, а веселья в пути будет мало, – покачал головой Ямада и добавил, понизив голос почти до шёпота: – Каннуси Дзиэн предупредил, что духи наверняка начнут охотиться за Глазом. А это значит, мы будем в постоянной опасности. Днём и ночью.
Тэцудзи чуть не выронил пиалу с чаем, которую едва успел взять в лапы.
– И почему, позволь спросить, я слышу об этом только сейчас? – подбоченился он. – Как твой наследный принц я имею право знать, что нас ждёт в пути.
– Я не собирался понапрасну вас тревожить. Взяв обязательство сопроводить вас к Ямамбе, я принял на себя и ответственность за безопасность, – в прежде спокойном тоне монаха послышались несвойственные ему стальные нотки.
Тэцудзи хотел в красках описать, что он тоже должен осознавать все риски грядущего путешествия. Но Ямада не дал ему вмешаться и неумолимо продолжил:
– Помнится, я предупреждал вас, что дорога к убежищу Ямамбы не имеет ничего общего с увеселительной прогулкой. Будь у вашей проблемы иное решение, мы смогли бы обойтись и без вмешательства горной ведьмы. Поэтому и только поэтому я согласился нарушить данное Ямамбе слово и привести к ней чужака. А вот у вас выбор есть, – с этими словами монах принялся буравить Уми пристальным взглядом. – Когда мы покинем Ганрю, ведьма в белой маске наверняка отправится за нами, и в городе снова станет безопасно. Остаться здесь под защитой своей семьи и могущественного домового духа – самое разумное и здравое решение, которого я советую вам придерживаться. А что касается колдовства… Каннуси Дзиэн упрям, но, думаю, при должном упорстве вам удастся убедить его поменять своё решение.
Прежде Тэцудзи не приходилось слышать, чтобы Ямада говорил так много – и с такой горячностью. А потому принц слушал, разинув рот и даже позабыв о лепёшке, которой хотел завершить трапезу.
Но следовало отдать Уми должное: она с честью выдержала отказ. Хотя от Тэцудзи не ускользнуло, с какой силой она стиснула ткань хакама – на руке под светлой кожей аж проступили синеватые жилки.
Признаться, Тэцудзи тоже не ожидал от Ямады столь резкого и неожиданного отпора. Он чувствовал: монах чего-то недоговаривал, водил за нос их обоих, но в чём именно было дело, пока оставалось лишь догадываться.
Но надолго терпения принца не хватит. Рано или поздно он заставит Ямаду объясниться. Если он не сможет целиком и полностью доверять своему провожатому, ничего хорошего из их договорённости не выйдет.
– Благодарю вас за бесценное наставление, господин Ямада, – ледяным тоном Уми можно было заморозить целое горное поселение, но если Ямаду это и задело, на его лице ничего не отразилось. – Желаю вам и Его Высочеству счастливого пути. А теперь позвольте покинуть вас, меня ждут дела.
Так и не взглянув на них, Уми поднялась и зашагала прочь.
Тэцудзи открыл было рот, чтобы окликнуть её, задержать – да просто сделать хоть что-нибудь, чтобы не прощаться вот так, будто они друг другу совсем чужие. Но отчего-то все слова, которые в мыслях казались в высшей степени убедительными, так и не слетели с губ.
Похоже, привычка молчать и говорить своё веское слово только в случае крайней необходимости, которую в нём так старался воспитать отец, теперь сыграла с ним дурную шутку.
Когда спина Уми скрылась за углом дома, Тэцудзи накинулся на Ямаду:
– А теперь рассказывай, что случилось. И не смей ничего утаивать, это приказ твоего принца!
Ямада тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Его могучие плечи заметно поникли, словно на них подспудно давил тяжёлый незримый груз. Неужели раскаивался в своих словах? Раз так, зачем тогда прогнал Уми?
У Тэцудзи голова шла кругом от полного непонимания происходящего. И это чувство ему совершенно не нравилось – как и неожиданная размолвка, которая так жёстко проредила их и без того небольшой отряд.
– Я лишь сделал то, что должен, – последовал тихий ответ. – А теперь давайте отыщем каннуси Дзиэна, попрощаемся с этим гостеприимным местом и отправимся восвояси. Мы и так задержались.
Глава 17. Уми
– Твою мать!
Уми в сердцах пнула угол своего комода и в следующий миг взвыла, когда большой палец правой ноги взорвался острой болью. На глазах выступили слёзы обиды и гнева, и Уми опустилась на татами, потирая ушиб.
Какого демона Ямада так разговаривал с ней? Будто она совершенно бесполезная обуза! Она же ясно дала понять, что не доставит проблем в дороге, что может сама о себе позаботиться! Так почему?!
Когда гнев и боль в пальце чуть поутихли, холодный и спокойный голос рассудка стал слышнее. Уми вдруг вспомнилась огромная крылатая тень, которую она случайно увидела тогда в домике покойного каннуси Кодо. Ямада ведь так и не рассказал ей всей правды, сославшись на какую-то страшную тайну, которую намерен был сохранить любой ценой.
И сегодняшняя столь несвойственная монаху резкость лишь подтверждала внезапную догадку Уми. Ямада неспроста отказался учить её и брать с собой к горной ведьме. О чём он умолчал и какие цели преследует на самом деле?
И, что важнее, знает ли о крылатой тени принц Тэцудзи?
Ямада внушал ей симпатию с самой первой их встречи. Высокий и крепко сложённый детина, вызывающий невольный трепет, но тихий и спокойный нравом – слишком уж яркий контраст являло собой внешнее и внутреннее, чтобы сочетание казалось естественным.
Одним демонам ведомо, что на самом деле таилось у Ямады на душе и какие тайны хранило его прошлое. Уми с горечью поняла, что практически ничего не знала о монахе.
Но подобным её было не испугать: у каждого в клане Аосаки за душой могло скрываться самое тёмное, что только есть в человеке. Но в тот день она решила рискнуть и доверилась монаху – и, как выяснилось, не прогадала. Именно Ямада согласился помочь, когда она в отчаянии раздумывала, как избавиться от неожиданно свалившегося на голову проклятия. Помог освободить ёкаев в балагане и дать отпор одурманенным горожанам, которые набросились на служащих тайной полиции и братьев клана Аосаки. Бродил вместе с ней по ночному Ганрю в поисках Бога Дорог…
Так что же, демоны его раздери, случилось теперь?
Ямада ясно дал понять: с собой её они не возьмут. Желал ли он и вправду уберечь её или же за его словами крылся иной мотив?
Да плевать! Гадать над причинами поступка Ямады можно хоть до скончания века, но у неё попросту не было столько времени. Когда Уми требовалось чьё-либо разрешение, чтобы осуществить задуманное? Порой даже отец и дядюшка Окумура были ей не указ – что уж говорить о монахе, который не был ей даже другом?
От этой мысли сердце болезненно ёкнуло, и Уми крепко поджала губы. Кто помешает ей последовать за монахом и принцем тайно и добраться до логова Ямамбы вместе с ними, а потом попроситься в ученицы к самой горной ведьме?
Уми чуть в голос не расхохоталась от мысли, которая теперь уже не казалась столь безумной, как поначалу. Каннуси Дзиэн точно не станет её учить, в этом Уми была уверена, и потому от разговоров толку не будет. В одном Ямада прав: старик упрям и вряд ли передумает просто потому, что Уми попросит его ещё раз и сошлётся на безвыходность своего положения.
Она терпеть не могла упрашивать людей, и потому в игорном доме ей порой приходилось несладко, особенно когда попадались несговорчивые и склочные гости. Но горная ведьма – дело другое. Какой бы старой и сварливой Ямамба ни оказалась, не прогонит же она взашей новоявленную ученицу? Которая к тому же, как недавно выяснилось, потомок рода Дайго в придачу.
Немного ободрённая этой мыслью, Уми выдвинула один из ящиков комода и ненадолго замерла над ним. У неё заметно начали подрагивать руки: лишь теперь до неё дошло, что она собиралась сделать.
На что именно с таким трудом решилась.
Уйти из дома. Поступить в ученицы к горной ведьме, о которой по округе ходили толки один странней – и страшней – другого…