Ворон, кстати, явно был недоволен течением разговора, знаю я это выражение лица. Ну вот, точно, он дослушал то, что ему говорил рыцарь, и резко ответил, взмахнув рукой. Вот же, ничего не слышно, совсем. Понять бы хоть, о чем речь идет. А если они требуют у него наши головы? Хотя при чем тут тогда рыцарь и Виталия? Им-то мы зачем нужны?
Служитель ордена выслушал Ворона и что-то ему сказал, выдав добрую, не сказать ласковую, улыбку. Как видно, убеждает его в чем-то.
К разговору подключилась и Виталия, она как-то так очень по-женски оперлась на плечо наставника и провела ладонью по его щеке. Тот резко дернул плечом, сбрасывая ее руку, и помотал головой.
— …решения нет, — донесся до меня громкий голос рыцаря, он снова вступил в беседу, громко чеканя слова. — Это ваш долг!
Решения чего? Ой, не нравится мне все это.
Ворон совсем насупился, нехорошо глядя на собеседников. Виталия белозубо улыбнулась и что-то произнесла, разведя руками. Тут было понятно, что она хотела сказать, мол: «Куда ты денешься, когда разденешься». Наставник погонял желваки на скулах и что-то ответил, как видно, то, что от него и добивались, поскольку с лица рыцаря пропала суровость, Виталия хлопнула в ладоши, а высокопоставленный представитель ордена удовлетворенно улыбнулся.
Ворон кивнул этой троице, поманил к себе толстяка-старосту, и они ушли в дом. Его собеседники перекинулись несколькими фразами, лица у них были очень довольные.
— Дядька, а ты чего тут делаешь? — раздалось у меня за спиной.
Я повернулся и увидел пацаненка лет семи, в тулупчике, в треухе и с деревянной лопаткой в руках.
— Ничего я тут не делаю, — раздраженно ответил я ему. — Иди, иди отсюда, мальчик.
— Это моя елка, — грозно заявил сопляк и замахнулся на меня лопаткой. — А ну, пговаливай отсюда!
Я фыркнул и снова посмотрел туда, где только что стояли люди, которые были достойны попасть в любой зал славы. На моей памяти кто-то впервые сумел убедить Ворона сделать то, чего он не хочет. Ну да, я его знаю всего ничего, но мне почему-то казалось, что подобное невозможно.
А там никого уже и не было.
Бум! Что-то, надо полагать, как раз та самая лопатка мальчугана, впечаталось мне пониже спины.
— Пговаливай! — заорал он. — Это мой двог и моя елка! У меня тут убежище!
— Сначала «р» научись выговаривать! — разозлился я. — Елка его, посмотрите-ка! Мелочь картавая!
— Вот я сейчас бгату пожалуюсь, — пообещал мне пацаненок. — Он тебе задаст!
И маленький паршивец ужом ввинтился в лаз под забором, через который он сюда и попал. Оно и понятно — зачем ему калитка, так-то удобнее.
Брата я ждать не стал. Бояться я его не боялся, не хватало еще, но и конфликты рядом с тем домом, где сейчас находился Ворон, мне были не нужны. Ни к чему ему знать, что я что-то видел. Лишнее это. Дав небольшой крюк по соседней улице, я таки добрался до коновязей, где нашел пару уже с утра поддатых торговцев лошадьми, которые подрабатывали и извозом, а потому после небольшого торга я подрядил одного из них на поездку, причем сумма была если не символической, то точно небольшой. Я бы и больше заплатил, лишь бы на себе в горку мешки не тащить, и дело тут не в лени. Хотя и в ней тоже, чего греха таить.
Жакоб тем временем устроился в корчме как дома. Он занял дальний стол у окна, и был этот стол уже заставлен разнообразной снедью, которую мой приятель методично уничтожал. Как он столько на пару серебрушек смог заказать-то? Или старый добрый корчмарь Йоганн Литке угощал его в долг? С трудом в это верится.
— Эраст, — с набитым ртом проговорил Жакоб, приятно мне напомнив Карла. Они вообще были во многом схожи — оба здоровые, прожорливые и незлопамятные. — Я тебе вон свининки велел принести, с хреном, горчицей и яичницей. Одобряешь?
В глазах Жакоба плескалось счастье, а бараньей костью, которую он обгладывал, при желании можно было орудовать как дубинкой.
— Прекрасно. — Я нагнулся над большой, как щит, деревянной тарелкой, на которой лежало, наверное, полхрюшки, втянул в себя аромат жареного мяса и почти искренне сказал: — Дивно! Ты окорока заказал для Карла?
— Ох ты! — Жакоб даже жевать перестал. — Забыл! Как сюда входил — помнил, а потом едой-то пахнуло — я и забыл. Каши-то с солониной ох как надоели, нормального мяса хотелось до ужаса. Сейчас схожу.
— Сиди, — остановил я его, порадовавшись про себя. — Ешь. Я сам схожу.
По лицу Жакоба было видно, что ему неловко за беспамятность, но челюсти его снова заработали, методично пережевывая огромные ломти баранины. Да, такого дома держать — не прокормишь. Не завидую я той, кто его выберет в мужья или сожители. На одну еду работать будут.
Йоганна я нашел в кухне, он орал на поварят, которые что-то то ли сожгли, то ли, наоборот, недожарили.
— Эта, — надувая щеки, вещал он, — я из вашего жалованья все до грошика вычту, да! Вы у меня, эта, попомните нынешний день!
— Мое почтение, мастер Йоганн, — постучал я его пальцем по спине. — Смотрю, вы все в трудах да заботах?
— Так эта, — повернулся ко мне корчмарь. — Идиоты же! Два фунта отменной вырезки — псам на съедение. Даже наши пьянчуги такое есть не станут. Даже за полцены.
— Какие два? — подал голос один из поварят, выглядевший постарше остальных. — Там и половины этого не было.
— Поговори мне еще! — вызверился Литке и снова посмотрел на меня, как видно, вспоминая мое имя. Лицо-то он узнал, а вот имя — забыл. — Пошли отсюда вон! Все! Быстро, быстро. Господин… мм…
— Эраст, — дождавшись, пока поварята покинут кухню, напомнил ему я. — Друг одного нашего общего знакомого.
— Да чей вы друг, я помню. — Йоганн криво усмехнулся. — Давно, правда, вашего приятеля видно не было. С весны, почитай, не появлялся.
— Так дел у него полно, — пояснил я. — Приедет, куда он денется.
— Поди знай, — покачал круглой головой Йоганн. — По нынешним временам загадывать сложно. Начиналось-то все как безделица — ну варвары, ну с островов. А что в итоге вышло?
— А что в итоге вышло? — озадаченно переспросил я.
Понятия не имею, о чем он говорит. Нет, догадываюсь, не совсем же я дурак, но хотелось бы конкретики.
— Хотя да. — Йоганн потер толстопалые руки. — Вы же в замке-то своем, эта, сидите, не знаете ничего. Война у нас, милсдарь Эраст, самая что ни на есть настоящая. С Ледяными островами, будь они неладны.
— Так с ними давно воюют, — уточнил я. — С весны, почитай.
— Воюют давно, — согласился корчмарь. — Да война вот только-только началась.
— По порядку давай, — попросил я его. — Со всеми деталями.
Скажу честно: где-то на уровне ощущений эта новость поселила во мне беспокойство. С чего — непонятно. Война далеко, да и не наша она, отношения к ней мы не имеем, но вот как-то беспокойно стало вдруг.
Корчмарь, при всей своей внешней недалекости, оказался на редкость хорошим рассказчиком. Он умел выделять и пересказывать главное, не распыляясь на кучи мелких и незначительных фактов. Нет, Ворон на занятиях не раз говорил нам, что все на свете, а особенно информация, имеет цену и ценность, потому ненужных фактов нет, какими бы незначительными они ни казались. Но в данном случае я предпочитал услышать главное, мелкие детали были не так уж и нужны.
Оказывается, еще месяца два назад варвары с Ледяных островов обзавелись приличных размеров флотом, который появился у них буквально ниоткуда. Незадолго до этого большинство их кораблей, которые они назвали фрэками, были сожжены или утоплены — и тут на тебе. Десятки новых фрэков, да получше старых — борта у них были выше, и народу они вмещали больше.
Мало того, у варваров появилась магическая поддержка, что было делом и вовсе не слыханным. И еще союзники — крепкие и очень умелые воины в кольчужных доспехах и в закрытых шлемах, что наводило на странные мысли. То, что варварам кто-то взялся помогать, было ясно, но кто именно, соединенные силы герцогств и королевств Запада понять не могли. Не получалось у них взять в плен хотя бы одного из этих таинственных воинов живьем, а мертвых северяне всегда утаскивали с собой, зачастую даже рискуя при этом жизнью. Вроде бы плевое дело — взять да добыть хотя бы одного из этих странных бойцов, которых из-за их закрытых шлемов прозвали безликими, живым или мертвым, а вот все никак.
Главный удар был нанесен в середине сентября, вскоре после того, как мы уже вернулись в замок. Кстати, прибудь мы на неделю попозже — и попали бы прямиком в эту свистопляску.
Удар был неожиданный и очень мощный. Потери измерялись чуть ли не сотнями убитых воинов, были утрачены обозы с припасами, а также с десяток кораблей, которых, на счастье, в тот день в гавани было не так много у причалов. Но не это было самым скверным. Самым скверным было то, что варвары выбили объединенные силы с побережья вглубь континента, после чего немедленно закрепились на берегах Западного океана. Гавани и морские пути, исконно принадлежавшие герцогам, были потеряны.
Естественно, все побережье они захватить не могли — оно было слишком протяженным, но все побережье им было и не сильно нужно. Некогда, еще во времена империи, первые гавани Западного океана были поставлены именно там, где сейчас и развернулась баталия между соединенным войском и варварами. Как с тех пор повелось, так и продолжалось по сей день, — гавани были только там, в бухте Северного Ветра, так называлось это место, и больше их нигде не строили. Небольших пирсов, вроде того, на который нас высадил в финале нашего летнего путешествия капитан Муртах, было много, но порт, причалы, доки имелись только в бухте Северного Ветра. Само собой, там было не только это, там был еще город, приличных размеров торжище, пара деревенек поблизости. И теперь это все оказалось в руках обитателей Ледяных островов.
Войска пытались отбить территорию, но ничего у них не получилось, тем более что перевес в людях теперь был у варваров. До того они брали умением, а теперь еще и числом. В результате вожди союзного войска послали за подмогой ко всем, кому дорого единство Запада, и теперь, значит, ждут подкрепления из Центральных королевств.